До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)

Так мало того, что обвинения шли по экономической линии, нам же шили и политику ! Кто-то обвинял нас в троцкизме - в наших структурах работало много бывших членов КПЗБ - Компартии Западной Белоруссии, действовавшей тут до воссоединения в тридцать девятом. Потом ее руководителей увезли, да и рядовых далеко не всегда жаловали, считая их троцкистами. И тут - "раз они у вас работают на высоких должностях, значит, и вы сами - троцкисты". Естественно, с противоположной части спектра нас обвиняли просто в большевизме.

Ну и, до кучи, третьей плоскостью, в которой нам выдвигали обвинения, был национальный вопрос. Мы находились как бы между пятью националистическими группировками. Белорусские были восточнее, мы как бы находились за их спиной - соответственно, советское командование, особенно поначалу, считало нас продолжением этих сил. Тем более что с рядом вооруженных групп белорусских националистов мы договаривались о соблюдении нейтралитета, а некоторые группы, расположенные поближе, даже вливались в наши ряды - целиком отдельными подразделениями либо распределяясь по другим - тут все зависело от их состава и командиров. Так что со стороны, действительно, было сложновато разобраться.

Ну ладно - белорусский национализм. Нас ведь записывали даже в поляки ! Тем более что польского населения у нас хватало. Польские националисты здесь тоже были, но они находились западнее, особенно начиная с Белостокской области, где поляков по переписи было шестьдесят процентов. Украинские - южнее, и украинцы у нас тоже были. Естественно, никто не отменял обвинений в великорусском шовинизме, так как мы все наше внутреннее взаимодействие переводили на русский язык. Ну а уж то, что нас считали и юдофобами, и одновременно сионистами - тут вообще не было никаких сомнений. И никуда от всего этого не деться - здесь было замешано столько национальностей, политических взглядов и экономических разногласий, что всегда найдется тот, кому не угодишь. К счастью, пока подавляющее большинство народа нас поддерживало. Даже в еврейском вопросе. Ведь во многих населенных пунктах образовывался вакуум власти, когда наши - РККА, милиция, партийные органы - уже ушли, а немцы еще не пришли. Кое-кто из местных и пользовался этим моментом, устраивая погромы. Мы погромщиков практически не наказывали - лишь заставляли вернуть изъятое, если эти факты можно было доказать, ну и если случалось тяжкое телесное повреждение или убийство - наказывали более строго - отправляли на тяжелые работы на разные сроки. Но не смертной казнью - у них ведь тут были родственники. Из-за этого евреи были недовольны - "это потому что мы евреи, да ?", но особо не возбухали, так как мы практически получили от них карт-бланш после того, как выдали им на расправу несколько десятков карателей.

Тем более что после прорыва мы набрали их немало. Первые массовые расстрелы евреев, которые прошли в Барановичах, были организованы айнзатцкомандой 8 - подразделением айнзатцгруппы Б, под командованием доктора Отто Брадфиша. Но этих мы не застали. Зато, когда в начале сентября нам в руки попала в полном составе айнзатцкоманда 3 айнзатцгруппы А, мы их приняли с распростертыми объятьями. В этих командах было много антиеврейски и антикоммунистически настроенных поляков, поэтому сами немцы называли эти операции "самоочищение". Вот так вот - европейская, культурная нация подобрала удобоваримый термин для своих зверств. За что мы их будем бить сапогами по морде еще сильнее. Так что эти польские недобитки мало того что сами попали в передел, так заодно бросили тень и на остальных поляков - нам пришлось прекратить несколько польских погромов (когда такое вообще было-то ?!). Особенно горячими были объятья еврейского населения - его представители в основном и приводили приговоры в исполнение, естественно, после качественного допроса и протоколирования при свидетелях, чтобы было что выставить на нюрнбергском процессе, или что там будет вместо него.

Причем за право исполнить приговор в еврейских общинах шла серьезная конкуренция - претензий к немцам вообще и к ССовцам в особенности у евреев скопилось изрядно. Поэтому в команду исполнения приговора входило гораздо больше людей, чем было в группах вешаемых. Да и повешением это нельзя было назвать. Евреи пришли со своими подручными средствами, в основном - дубинками, а когда наши начали говорить им "Положено повесить, значит - надо вешать !" обратились с просьбой решить вопрос по своему. Причем обратились довольно мрачно. Ладно, людям надо хоть как-то заглушить свою боль, поэтому казни обычно были дикими и долгими. Прослышав об этом, некоторые из еще остававшихся в живых карателей запели так, что только успевай записывать. Некоторые даже заслужили повешение вместо того, чтобы быть забитыми - в живых тварей оставлять все-равно нельзя, тем более что незапятнанных среди них не оказалось - хотя некоторые и пели нам, что "мы ни ф чем неуыноуаты", но перекрестное сопоставление показаний - дело такое ...

В общем, на радостях, евреи даже внесли в кассу денег, золотых и серебряных изделий на круглую сумму, хотя мы на такое и не рассчитывали. Тем более что и немцы летом вымогали у них деньги и ценности - захватят заложников и называют стоимость выкупа - в Барановичах евреям пришлось собрать, со слов самих евреев, один миллион рублей, десять килограммов золота и сто килограммов серебра. А что делать ? Приходилось собирать и нести. Только немцы все-равно расстреливали заложников, порой даже до предложения о выкупе. Сейчас средства шли "На оружие. Только и нам дайте". Само-собой, ничего евреям как организованной силе мы выдавать не стали, а в армию они и так призывались - там и воспользуются. А деньги и ценности мы пока складывали - если деньги еще были как-то полезны для сохранения товарооборота, то ценности ... их ведь никуда не продашь и полезного на них ничего и нигде не купишь. Так что пусть пока полежат. Вот, внешняя разведка стала получать по мелочи, чтобы развивать зафронтовую агентурную сеть да выкупать наших из концлагерей, до которых пока никак было не добраться - и все. Но и то - только за сентябрь мы таким образом вытащили из ада более десяти тысяч советских граждан.

Ну, евреи - ладно - им просто некуда приткнуться, кроме как к нам. А вот белорусские и украинские националисты были серьезной силой. Так, девятнадцатого августа некто Тарас Боровец, он же - Тарас Бульба, провозгласил создание территориального округа Украинской Повстанческой Армии "Полесская сечь" (тут я немного растерялся - это та самая УПА или не та самая ?), а двадцать первого августа захватил Олевск - небольшой город на севере Украины, более чем в двухста километрах на юго-юго-восток от Барановичей и сто пятьдесят километров на юго-восток от Пинска. К этому моменту под его рукой было от трех до десяти тысяч человек и они занимались в основном диверсиями в тылу РККА. А когда Красная Армия начала выходить с юга Полесья, эти ребята и подсуетились - захватили город и провозгласили свою Олевскую республику, благо немцы в Полесскую котловину и не лезли - прошли по краю да выставили заслоны.

Собственно, у нас была такая же ситуация - захват города в период безвластья. Вот только мы ничего не провозглашали. Но это не помешало некоторым эмиссарам из центра обвинить нас в попытке создать свою республику. Ну что ж - тут оставалось только вспомнить высказывание "Обвинить меня в том, чего я не совершал - значит подать мне идею".

А эта Сечь развернулась более чем широко - похоже, мы с ними начали сталкиваться еще в середине августа, когда они не были Сечью - севернее Пинска происходили какие-то стычки с какими-то националистами - кого-то мы брали в плен, кто-то переходил на нашу сторону, наверняка кто-то перебегал к ним, но до конца - кто там и что - было непонятно. А тут они сами и выступили в своей газете "Гайдамак" - нам попало несколько экземпляров, так как они считали своей территорию от Олевска на Украине вплоть до Пинска и даже Слуцка уже в Белоруссии, а последний, на минутку, всего-лишь в ста километрах южнее Минска и на столько же восточнее наших Барановичей. Совсем обнаглели. Как, интересно, они потом делили бы территорию с белорусскими националистами ?