Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

Этот термин стал почти официальным. Вообще, люди старались использовать много терминов мошкитов. Например, когда человек выигрывал в покер, он обычно восклицал: «Финч'клик'» «Но при этом, — подумал капитан Герб Колвин, — большинство из нас никогда не видели мошкитов. Мы видим только их корабли: мишени, беспомощные после перехода».

Несколько их появилось из Глаза, но все они были так сильно повреждены, что едва ли годились для космического перелета. Всегда было достаточно времени, чтобы предупредить корабли, находившиеся снаружи, что очередной мошкит на подходе, — если Глаз не убивал их до этого.

Последние несколько кораблей появились из точки Безумного Эдди с начальной скоростью в тысячу километров в секунду. Каким образом мошкиты находили точку Прыжка при таких скоростях? Корабли внутри Глаза не смогли перехватить их. Впрочем, это и не требовалось, ведь экипажи мошкитов были беспомощны после Прыжка и не могли затормозить. Черные шары кораблей поднимались вверх и каждый раз взрывались. Если мошкиты использовали свое уникальное расширяющееся Поле, они взрывались скорее, с большей скоростью поглощая тепло из желтой фотосферы.

Герб Колвин составил очередной рапорт о технологии мошкитов. Большинство из них он писал сам и всегда указывал на ничтожные шансы мошкитов. Они не могли устоять против кораблей с Движителем Олдерсона, кораблей, ждущих их, еще не подозревающих о послепрыжковой дезориентации. Ему было почти жалко мошкитов.

Колвин достал бутылку из шкафчика на переборке своей патрульной кабины и искусно налил из нее, несмотря на кориолисово ускорение. Взяв стакан, он дошел до кресла и уселся в него. На столе лежал пакет с почтой. Самое свежее письмо от жены было уже вскрыто, так что он мог быть уверен — плохих новостей из дома нет. Теперь можно было читать письма по порядку. Колвин поднес стакан к фотографии Грейс, стоявшей на столе.

Она мало слышала о положении на Нью-Чикаго, но, судя по последнему письму сестры, там все было хорошо. Почтовая служба Новой Шотландии была медленной. Дом, который она подыскала, находился вне защитной системы, но она не тревожилась, поскольку Колвин заверил ее, что мошкиты не смогут прорваться. Она взяла его в аренду на все три года, что они проведут здесь.

Герб согласно кивнул — это сбережет деньги. Три года этой блокады, а потом домой, где он будет коммодором Флота Нью-Чикаго. На «Дерзкий» поставят новый Движитель Олдерсона, и он станет флагманом. Несколько лет обслуживания блокады были малой ценой за уступки, на которые шла Империя.

«И все это сделали мошкиты, — подумал Колвин. — Без них мы бы еще сражались. Имелись еще миры вне Империи и всегда должны быть, но в Трансугольном секторе объединение проходило спокойно и было больше мордобития, нежели сражений. И все это сделали для нас мошкиты».

На глаза Гербу Колвину попалось имя: лорд Родерик Блейн, представитель Имперской чрезвычайной комиссии. Колвин глянул на переборку и увидел знакомое пятно пластыря, поставленного после сражения с «Макартуром». «Это сделала призовая команда Блейна, задав нам немало работы. Он знающий человек, — неохотно признал Колвин, — но наследственность — не лучший способ выбирать предводителя». Мятежная демократия Нью-Чикаго тоже действовала не слишком хорошо. Он снова вернулся к письму Грейс.

У лорда Блейна появился второй наследник, а Грейс помогала в Институте, основанном леди Блейн. Она часто говорила с леди Салли и даже была приглашена в их поместье взглянуть на детей…

Письмо продолжалось, и Колвин покорно читал его. Неужели ей никогда не надоест рассуждать об аристократии? «Мы никогда не сойдемся в политике, — подумал он и ласково посмотрел на ее снимок. — Боже мой, я теряю тебя…»

По кораблю пронесся звон колоколов, и Герб сунул письмо в стол. Нужно было заниматься работой: завтра командор Каргилл прибудет на борт для осмотра. Герб в предвкушении потер руки. На этот раз он покажет Империи, каким должен быть корабль. Победитель смотра получит дополнительное время к очередному отпуску, и он хотел заполучить его для своей команды.

Когда он встал, в иллюминаторе мелькнуло маленькое желто-белое пятно. «Однажды мы войдем туда, — подумал Герб. — Со всеми талантами Империи, работающими над этой проблемой, мы найдем способ управлять мошкитами. И как мы тогда будем называть себя? Империя Человека и Мошкитов?» Он усмехнулся и отправился осматривать свой корабль.

Блейн Минор было большим поместьем, и деревья в саду защищали их глаза от яркого солнца. Их комнаты были очень удобны, и Посредники начали привыкать даже к присутствию десантников. Иван, как обычно, относился к ним как к своим собственным Воинам.

У них была работа. Они ежедневно встречались с учеными Института, и Посредниками при этом служили дети Блейна. Старший мог говорить несколько слов на Языке и читал жесты так же хорошо, как молодой Мастер.

Они жили с удобствами, но все-таки это было заключение, и по ночам они смотрели на ярко-красный Глаз и его крошечную Мошку. Угольный Мешок висел высоко в ночном небе, похожий на Мастера в капюшоне, закрывшем один глаз.

— Я боюсь, — сказала Джок, — за мою семью, мою цивилизацию, мой вид и мой мир.

— Хорошо думать большими мыслями, — сказала Чарли. — Почему же вы растрачиваете свои способности на мелкие? Смотрите… — Ее голос и поза изменились — она заговорила о серьезных вещах. — Мы сделали что могли. Этот Институт Салли — обычное фиаско, но мы продолжаем сотрудничать, показывая, насколько мы дружелюбны, безвредны и искренни. Тем временем блокада действует и будет действовать всегда. В ней нет ни одного отверстия.

— Есть, — сказала Джок. — Похоже, ни один человек не подумал о том, что Мастера могут достичь Империи через обычное пространство.

— В ней нет отверстий, — повторила Чарли, выразительно сложив руки. — Ни одной бреши до очередного коллапса. Проклятие! Кто сможет построить другой зонд Безумного Эдди, прежде чем начнется голод? И куда они могут послать его? Сюда, к этому флоту? — Она выразила презрение. — Или в Угольный Мешок, к сердцу Империи? Вы думаете, запускающие лазеры достаточно мощны, чтобы преодолеть пыль Угольного Мешка? Нет. Мы сделали, что могли, и Циклы начнутся снова.

— Тогда как нам предупредить их? — Правые руки Джок были изогнуты, левая вытянута и открыта: готовность к нападению и риторическая безжалостность. — Может, они безуспешно пытаются постичь эту блокаду? Напрасные усилия, которые ускорят коллапс. Начнется длительный период, когда Империя может почти забыть о нашем существовании.

— Возникнут новые технологии, воинственные, как все развивающиеся технологии. Они должны знать о человечестве. Может даже, им удастся сохранить или заново изобрести Поле. Когда они достигнут вершины своей мощи, они выведут Воинов и двинутся вперед, завоевывая все: Мошку-1, астероиды, весь космос. И Империю.

Чарли искоса взглянула на Мастера. Иван бесстрастно лежал, слушая щебет Посредников, как часто делали Мастера, и невозможно было понять, о чем он думает.

— Завоевание, — сказала Джок. — Но чем большего прогресса они достигнут по сравнению с Империей, тем более ультимативным будет ее ответ. Они многочисленны. При всех их разговорах об ограничении популяции сами они многочисленны. Они заперли нас в бутылке, ожидая, когда мы слишком размножимся и произведем коллапс. А с очередным коллапсом — уничтожение!

Колени Чарли были прижаты к животу, правые руки — к груди, а левая защищала голову. Новорожденный, родившийся в этом жестоком мире. Голос ее звучал глухо.

— Если у вас есть более хорошие идеи, можете развивать их.

— Нет. У меня нет более хороших идей.

— Мы выиграли время — сотни лет времени. Салли и ее глупый Институт имеют сотни лет для изучения проблемы, которую мы поставили перед людьми. Кто знает, может, лошадь научится петь гимны.

— Вы уверены в этом?

Чарли взглянула на изгиб ее руки.

— При таких шансах? Конечно!

— Безумный Эдди!