Двери паранойи

роломил створки, которые оказались для него смехотворным препятствием, и устремился к дому по прямой аллее, обсаженной пихтами. Ворота пролетели метров пятнадцать и снесли голову одному из муравейников, дежуривших на въезде. Второй был раздавлен на клумбе вместе с зимующими розовыми кустами.

Верка азартно завизжала, будто присутствовала на хоккейном матче. «КрАЗ» все же остановился, обрушив восточный угол дома и сломав при ударе о фундамент передний мост. В кабине никого не было. Муравейники напрасно изрешетили ее автоматными очередями, пока самосвал еще двигался. Зато в кузове кое-что лежало – посылочка для нас с Мамой, ценность которой измерялась в килограммах тротилового эквивалента.

После срабатывания замедлителя тряхнуло так, что мало никому не показалось – даже многоопытному Фариа, выброшенному ударной волной из панорамного окна в направлении луны. Две несущие стены из шести превратились в обломки, похоронившие под собой тех, кто находился в доме. Крыша приподнялась, словно огромная шляпа для приветствия, и снова осела – только метров на десять западнее.

Дача перестала существовать как единый архитектурный ансамбль. Фонари разом погасли, и среди живописно дымившихся развалин забегали чудом уцелевшие обитатели. На наш «джип» обрушился дождь осколков и земляных комьев, но стекла машины выдержали. Лобовое было красиво усыпано цветочными лепестками.

От оранжереи остались лишь гнутые опоры, торчавшие из цоколя, точно звериные ребра. Пленку сорвало ударной волной. Где-то посередине бывшего холла шипела и ослепительно пылала электрическая дуга. Из перебитых труб вырывались струи воды – холодной и горячей. Пар клубился, как в бане…

Я наблюдал за происходящим с нездоровым интересом – это было точное подобие заварушки, которую я мечтал рано или поздно устроить в штаб-квартире «Маканды». Кто-то опередил меня, затеяв репетицию. Это не испортило мне удовольствия от умелой постановки.

Через образовавшуюся прореху в заборе въезжала веселая компания на «джипах». Из люка переднего автомобиля торчал торс бритоголового громилы с реактивным гранатометом на правом плече. Когда «джип» притормозил, человек сумел как следует прицелиться. Целился он, оказывается, в чудом устоявшую коробочку туалета, которую снесло взрывом гранаты вместе с муравейником, подзадержавшимся на горшке.

Другие подопечные Фариа еще отстреливались из зарослей, однако их огневая мощь не шла ни в какое сравнение с вражеской. Тачки веером разъезжались по моим акрам; налетчики палили из всех стволов, которые дымились от усердия. Грязь и гнилая трава фонтанировали из-под покрышек…

Бедные муравейники превратились в легкие мишени. Они еще пытались бегать, словно радиоуправляемые куклы, но, судя по всему, что-то случилось с передатчиком, и смысла в этой беготне было мало. Их расстреливали и давили, как сайгаков на охоте. Несколько бритоголовых бросились прочесывать развалины – наверняка в поисках наших трупов (я имею в виду, моего и Маминого).

Оставаться здесь дольше было