Летающие киты Исмаэля(сборник)

Пленка с глаз животного сошла, оно тихонько шевельнулось. Затем, увидев, что Исмаэль совсем рядом, существо испуганно скрылось в джунглях. Но двигалось оно не так проворно, как раньше.

Исмаэль был готов последовать примеру животного и напиться из стручка. Но он боялся. Может, жидкость временно парализует того, кто ее пьет? И каждый раз растение пьет кровь из вены парализованного? А может, такой странный, даже зловещий симбиоз вполне естествен в этом мире?

Конечно, никто не мог помешать ему схватить стручок, забраться в море и попить. Там–то растение не смогло бы достать его.

А вдруг в жидкости находится наркотик, который поражает не только тело? Может, он подействует так, что он, Исмаэль, напившись, сам предложит кровососущему растению свою вену?

Пока он стоял в неподвижности и страдал от жажды, хотя вода была рядом, но недоступна для него, растение выпустило свои стебли и опутало опустошенный стручок. Ясно, почему земля такая голая. Растения питаются сами собой, отмершими частями. И кровью тех, кто пьет жидкость, запасенную ими.

Наконец он решился. Действуя быстро, чтобы не думать о возможных последствиях, он сорвал стручок, повернулся и вбежал в море, пока вода не дошла ему до бедер. Затем он вылил жидкость из стручка себе в рот. Вода была холодная и сладкая, но ее было мало. Ему ничего не осталось, как пойти к берегу и сорвать второй стручок.

Он пошел к берегу, и тут мелькнула какая–то тень. Он повернулся и поднял голову. Высоко в небе плыло розовое облако, сопровождаемое пасущимися китами.

Но тень, потревожившая его, была от чего–то более близкого. Воздушная акула неслась над ним на высоте тридцати футов. За ней летели еще три.

Первые две пролетели мимо, но вторые две решили напасть на Исмаэля.

Их крылья–паруса изменили угол наклона, и они понеслись на него, разинув пасти.

Акуле оставалось до него всего шесть футов, один фут. Она шипела на лету.

Широкая пасть выглядела жутко. Она могла в момент отхватить ему голову.

Исмаэль скрылся под водой. Акулы проскочили мимо, только хвосты чиркнули по воде.

Превозмогая усталость, Исмаэль побрел по вязкой воде к берегу, добрался до узкой песчаной полоски и скрылся в зарослях.

Акулы некоторое время барражировали над ним, меняя направление полета, а затем развернули крылья так, чтобы полностью захватить ветер, и исчезли.

Исмаэль сорвал стручок, проделал в нем пальцем дыру и выпил жидкость. Пережитая опасность заставила его забыть об осторожности.

Когда он пил в первый раз, он не ощутил ничего. Паралича, которого он ждан, не было. Но, может, это потому, что он больше того двухносого существа и доза наркотика для него мала. Сейчас он тоже ничего не ощущал. Хотя, возможно, возбуждение обезвредило наркотик.

И все же выпитая жидкость сделала свое дело. Он вдруг ощутил, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Видеть он мог, правда в глазах стоял туман, он почувствовал стебель растения, который обвился вокруг его плеч, и ощутил боль, когда конец стебля вошел в вену.

Воздушные акулы вернулись и кружили над ним, заметив его голову, высовывающуюся из зарослей. Да, он сделал ошибку, когда начал пить. Следовало выбрать более густые заросли.

Однако акулы были слишком осторожны. Они не пытались напасть, боясь запутаться в зарослях.

Исмаэль еще не понял механизма полета этих существ. Совершенно очевидно, что газ делает их легче воздуха. А при снижении они должны выпускать газ. При этом и происходит то шипение, которое он услышал во время нападения на него. При подъеме они должны воспроизводить газ. Вероятно, в их теле есть какое–то устройство. Но для работы этого устройства необходимо горючее — пища. В этом Исмаэль был уверен, если, конечно, можно быть уверенным в чем–нибудь в этом проклятом мире.

Теоретические рассуждения хороши в свое время. А сейчас нужно действовать, а Исмаэль не мог двинуться с места.

Казалось, прошла вечность, с тех пор как он сидит тут. Стало жарко. Растения задерживали движение воздуха, и он вспотел. И тут он увидел насекомое, первое насекомое, сидевшее на ветке в футе от него.

Это был представитель древнего рода, научившийся жить как возле человека, так и без него. В своем паразитизме это насекомое оказалось более удачливо, чем крысы.

Это был комар длиной дюймов в девять.

Он спокойно перелетел на плечо Исмаэля. Было ясно, что он знаком с парализующим действием жидкости.

Исмаэль не почувствовал комара на коже, но ощутил тупую боль в мочке правого уха.

Лучше бы он утонул вместе с командой…

Послышался шорох, слух его не был нарушен. Исмаэль посмотрел в лицо того, кто появился из зарослей.

Лицо ее было нежно–коричневого цвета, как у девушек Тайпи. Глаза необычно большие, почти нечеловеческие, ярко–зеленого цвета. Черты лица очень красивы.

Однако язык, на котором она заговорила, был незнакомым Исмаэлю, хотя он слышал много различных языков жителей Земли.

Исмаэль ждал, что она освободит его от стебля, но она улыбнулась и пошла куда–то в сторону. Вскоре она вернулась с каким–то животным, таща его за ноги. Хотя у животного был вспорот живот, оно бешено дергалось.

Она улыбнулась, проговорила что–то мелодичным голосом. Он попытался ответить, но не мог. Девушка присела возле растения и стала что–то делать каменным ножом.

Исмаэль совсем забыл на некоторое время о воздушных акулах. Сейчас он вспомнил и открыл рот, чтобы предупредить девушку.

Девушка, видимо, почувствовала опасность, так как подняла голову как раз в тот момент, когда первая тень устремилась на них. Она толкнула Исмаэля и закрыла его. Голова Исмаэля ударилась о что–то, и он потерял сознание.

Он пришел в себя и почувствовал, что почва, как всегда, дрожит под ним. Теперь он понял, что это — приливы и отливы. На той, старой Земле эти явления не ощущались, хотя и существовали. Здесь же огромное солнце и огромная луна вызывают такое сотрясение почвы, не заметить которое невозможно.

Его снова стало мутить от качки. А может, к этому добавилось и действие яда. Во всяком случае, ему теперь придется привыкать к этой «земной» болезни.

Он попытался сесть и обнаружил, что у него связаны руки и ноги.

Девушка исчезла.

Очевидно, она вовсе не так дружелюбна, как ему показалось. Просто она подошла к нему без боязни потому, что была уверена, что он не причинит ей вреда.

Исмаэль не был на нее в обиде: все–таки он был для нее чужой, и она была бы дурой, если бы приблизилась к нему без необходимых предосторожностей. Впрочем, может, она живет в мире, где все человеческие существа друзья друг другу, а убийства и войны неизвестны.

Однако то, что она связала его, доказывало, что этот мир вовсе не утопия.

Он вздохнул. Было бы неверным предполагать, что есть мир, где царят всеобщая любовь и доверие. Такого не было на Земле, такого нет и здесь. И нигде такого нет. Однако Исмаэль вовсе не собирался оказываться в таком утопическом мире.

Пусть сейчас он связан. Но он был рад, что в этом мире он не единственное человеческое существо. Когда–нибудь он овладеет языком, на котором говорит девушка, и она ответит на многие его вопросы.

Появилась девушка, и Исмаэль улыбнулся ей. Он внимательно изучал ее, когда она искусно разделывала двухносое животное. Волосы у нее были распущены. Длинные, черные, они были заколоты гребенкой из какого–то материала, похожего на слоновую кость. В ушах висели кольца из черного камня, в которые были вставлены большие темно–зеленые камни. Внутри каждого из камней можно было рассмотреть ярко–красный предмет, похожий на паука.

Шею ее украшало ожерелье из коротких разноцветных перьев, а талию обхватывал полупрозрачный кожаный пояс. На поясе на костяных крючочках висела короткая юбочка из такой же кожи, что д пояс. На ногах были надеты сандалии из толстой коричневой кожи. Исмаэль обратил внимание, что на ногах у нее всего по четыре пальца. Видимо, мизинец атрофировался за ненадобностью в результате эволюции.