Сборник.Том 4
Сборник.Том 4 читать книгу онлайн
В жизни великого математика, основателя науки психоистории, создателя Академии Гэри Селдона много «белых пятен». О бурной и полной приключений молодости гения повествуют романы «Прелюдия к Академии» и «На пути к Академии». «На пути к Академии» — последний роман сэра Айзека Азимова, вышедший в свет уже после смерти знаменитого фантаста.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Селдон подошёл к Груберу, наклонился и поднял с ковра бластер, валявшийся у ног садовника. Бластер явно принадлежал Андорину. Селдон шёпотом спросил:
— Грубер, что ты наделал?
Грубер, спотыкаясь на каждом слове, запричитал:
— А все… бегали… кричали там… А я и подумал: кто узнает-то?.. Все подумают… это кто-то другой… убил… Императора. А после… убежать… не успел…
— Но, Грубер… Почему?! Почему?!
— Чтобы не быть главным садовником… — пролепетал Грубер и упал в обморок.
Селдон в ужасе уставился на него.
Вот так всё вышло. Он жив. Рейч жив. Андорин мертв, и теперь джоранумитскоё подполье будет выслежено до последнего человека и ликвидировано.
Центр сохранен в соответствии с указаниями психоистории.
И всё же этот несчастный человек, движимый поразительно тривиальной причиной — такой тривиальной, что она-то как раз и не была учтена в анализе и прогнозе, — взял и убил Императора.
«И что же нам теперь делать? — в отчаянии думал Селдон. — Что теперь будет?»
Часть III
ДОРС ВЕНАБИЛИ
Венабили, Дорс…Многие моменты в жизни Гэри Селдона носят характер легендарный, несут отпечаток неточности, и обрести его безупречную с фактологической стороны биографию практически невозможно. Пожалуй, самое загадочное в жизни Селдона — это его супруга, Дорс Венабили. Сведения о ней крайне скудны. Достоверно известно лишь то, что она родилась на Цинне и впоследствии стала работать на историческом факультете Стрилингского университета на Тренторе. Вскоре после того, как она приступила к этой работе, она познакомилась с Гэри Селдоном и стала его неразлучной спутницей на двадцать восемь лет. В действительности жизнь её так же изобилует вымыслами, как и жизнь самого Селдона. Существуют совершенно неправдоподобные рассказы о её необыкновенной физической силе и ярости, за которую она была прозвана Тигрицей. Но её исчезновение гораздо более загадочно, чем появление, поскольку с определённого момента времени всякие упоминания о ней исчезают, и что с ней произошло, непонятно.
Ее квалификацию историка подтверждают её труды по…
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
Глава 1
Ванде было уже почти восемь лет по стандартному Галактическому времени. Она была страшная кокетка — настоящая маленькая леди с густыми прямыми каштановыми волосами и голубыми глазами, которые, правда, становились всё темнее и со временем должны были превратиться скорее всего в карие, как у отца.
Из головы у девочки не выходило одно число — шестьдесят.
Ужасно большое число! Скоро у дедушки день рождения, и ему исполнится шестьдесят, а ведь это так много! Вдобавок прошлой ночью ей приснился такой нехороший сон…
Ванда решила пойти поискать маму, чтобы спросить у неё, что может означать её сон.
Маму найти оказалось нетрудно. Она была у дедушки и говорила с ним, ну конечно, про день рождения, про что же еще? Ванда растерялась. При дедушке ей было неловко расспрашивать маму про сон.
Замешательство девочки не укрылось от матери.
— Одну минуточку, Гэри, — сказала она, прервав разговор, — я только узнаю, что так беспокоит Ванду. Что тебе, малышка?
Ванда потянула мать за руку.
— Ма, я тебе потом скажу. Только тебе.
Манелла с улыбкой обернулась к Селдону.
— Видишь, как рано это начинается, Гэри? Своя жизнь. Свои трудности. Ванда, пойдём к тебе, детка?
— Да, мама, — проговорила Ванда с явным облегчением.
Взявшись за руки, они прошли в детскую, и Манелла спросила:
— Ну, что случилось, Ванда?
— Это из-за дедушки, мама.
— Из-за дедушки? Вот уж не поверю, чтобы он сделал тебе что-то дурное!
— Он не… — И глаза Ванды наполнились слезами. — Он умрет?
— Твой дедушка? Чего это ты вдруг, Ванда?
— Ему будет шестьдесят. Он такой старенький.
— Вовсе нет! Он уже немолодой, конечно, но и не старый. Люди живут до восьмидесяти, до девяноста, даже до ста лет, а дедушка у нас ещё знаешь какой крепкий и здоровый? Он ещё долго проживёт.
— Ты точно знаешь? — всхлипнула Ванда.
Манелла обняла дочку за плечики и посмотрела ей прямо в глаза.
— Послушай, Ванда, когда-нибудь мы все должны умереть. Помнишь, я тебе уже говорила? И всё-таки не стоит горевать об этом, покуда это «когда-нибудь» ещё очень далеко, — ласково проговорила Манелла, утирая бегущие по щекам Ванды слезы. — Дедушка ещё долго проживёт. Ты подрастешь, станешь совсем взрослой, а он ещё будет живой даже тогда, когда у тебя уже будут свои детки. Вот посмотришь. А теперь пойдём. Я хочу, чтобы ты поговорила с дедушкой.
Ванда снова всхлипнула и кивнула.
Когда они вернулись к Селдону, он сочувственно посмотрел на внучку и поинтересовался:
— Что такое стряслось, Ванда? Чем ты так расстроена?
Ванда покачала головой.
Селдон перевёл взгляд на Манеллу.
— Что с ней, Манелла?
— Пусть сама скажет.
Селдон сел в кресло и похлопал ладонью по колену.
— Подойди ко мне, Ванда. Сядь и расскажи мне, что за беда такая.
Ванда забралась к деду на колени, ещё немного повсхлипывала и, потирая глаза кулачком, пробормотала:
— Мне страшно. Я боюсь.
— Ну-ну, не надо бояться. Расскажи всё скорее твоему старенькому дедушке.
Манелла поморщилась:
— Не то слово.
Селдон удивлённо взглянул на неё.
— Какое? Дедушка?
— Нет. Старенький.
Стоило Ванде услышать слово «старенький», как она снова залилась слезами.
— Да, дедушка, да, ты старенький!
— Ну, конечно. Мне шестьдесят, малышка.
Он крепко обнял Ванду, прижал к себе, наклонился и прошептал:
— Я ведь тоже этому не рад, Ванда. Знаешь, как я тебе завидую — тебе ещё и восьми нет.
— У тебя все волосики седые, дедуля…
— Ну, они не всегда такими были. Я только недавно поседел.
— Раз волосики седые, значит, ты скоро умрешь, дедуля…
Селдон был ошеломлен.
— Да что такое стряслось? — изумленно спросил он у Манеллы.
— Понятия не имею. Не знаю, что это вдруг на неё нашло.
— Сон плохой видела… — всхлипнула Ванда.
Селдон прокашлялся.
— Ну, Ванда, что такое «плохой сон»? Нам всем плохие сны порой снятся. И ничего в этом нет страшного. Это даже хорошо, детка. Просыпаешься и понимаешь, как всё хорошо на самом деле.
— А я видела сон, что ты умрешь! — не унималась Ванда.
— Понимаю, понимаю, детка. Смерть часто снится, но не надо так огорчатся. Это ничего не значит. Ну, погляди на меня. Разве ты не видишь, какой я живой, веселый? Ну, смотри, я улыбаюсь. Разве я похож на умирающего? Ну, похож?
— Н-нет…
— Ну вот и славно. А теперь пойди-ка поиграй и забудь про все эти глупости. У меня день рождения, и мы все отлично повеселимся. Ну, давай ступай к себе, малышка.
Ванда ушла, улыбнувшись сквозь слезы, а Манеллу Селдон попросил остаться.
Глава 2
— Как ты думаешь, откуда у Ванды такие мысли, Манелла? — спросил Селдон невестку.
— Ну, Гэри, мало ли откуда? У неё был сальванийский геккончик и умер, помнишь? У одной из её подружек отец погиб в катастрофе, а уж по головизору она каждый день видит, как кто-то умирает. Невозможно растить ребенка под колпаком, чтобы он ничего не знал о смерти, Да я и не собиралась ничего от неё скрывать. Смерть — естественная неотъемлемая часть жизни, и она должна это понять.
— Я не говорю о смерти вообще, Манелла. Я говорю о своей смерти. Почему она вдруг заговорила об этом?
Манелла растерялась. Селдон был ей очень дорог. «Господи, как же сказать, чтобы не обидеть его?» — подумала она. А не говорить тоже было нельзя.
— Гэри, — сказала она, — только не обижайся, но ты сам виноват.
— Я?
— Конечно! Ты в последнее время только о том и говорил, что тебе скоро шестьдесят, и направо и налево жаловался, какой ты уже старый. И юбилей-то твой устраивается в основном для того, чтобы переубедить тебя и утешить.