Первая печать

- Нет здесь Василисы...

- Есть! Мы знаем, что ты ее у себя оставил!

И понял Граф, что эти люди не допускают и мысли о том, что Василиса могла полюбить его, что он ее любит. Для них он был просто врагом, жестоким и беспощадным, которого можно только уничтожить - так же беспощадно и скоро. И освободить красну девицу. И тут же выдать ее замуж за вызволителя. Они вообще не оставляют за женщиной свободы выбора. Вообще никакой свободы...

Уговаривать, убеждать в обратном тупую массу бесполезно. Единственная надежда - поговорить с Иваном. Он пробыл в замке некоторое время, хоть что-то в нем должно было остаться.

- Ну, Иван, сходи, посмотри...

И тут же, по шуму толпы, понял, что его слова опять истолковали неверно.

- Иди один. Поговорить надо.

Это было им понятно. Супостат трусит и идет на переговоры. Это можно.

Иван ступил на опустившийся мост. Подумал. Спешился. Оглянулся, ища поддержки. И уже решительнее зашагал к замку.

Граф встретил его во дворе.

- Ну что, Ваня, учителя калечить пришел?

Такого начала тот, видно, не ожидал. Но сбить его с толку было невозможно. Смена поведения - привилегия умных.

- Пришел убить супостата! Отдавай Василису!

- Ты понимаешь, Иван, - Граф никак не мог начать исповедоваться перед этим... - Нет ее здесь, я же говорил.

Иван, набычившись, вытащил меч. Хороший меч, из сложного сплава. И где он его нашел?

- Нету, говоришь...

- Ну, хочешь - посмотри.

- Не буду я тут ничего смотреть! Заколдовал во что-нибудь, небось. Отдавай по-доброму. Не то прибью тебя - враз чары спадут.

- Глупости. Ты ведь сам знаешь. Никакие чары не спадут. Да и нет их тут... почти. А Василиса к родным пошла, проведать.

Иван, казалось, засомневался. Так нагло врать, в его представлении, не мог даже последний негодяй.

- К родным? Может быть, может быть...

За замковой стеной послышались крики, шум. Надрывно позвали Ивана.

- Что там случилось? - это оба сразу.

И вбежали на стену.

Толпа крестьян, побросав оружие, бухнувшись на колени спиной к замку, молилась на диво невиданное.

Василиса, которая только что была в замке супостата - как они были убеждены - теперь летела по воздуху со стороны ближайшей деревни прямо в их сторону. Чудо.

Мудрец поймал волну ее взволнованности и беспокойства - почувствовала неладное, милая - послал ей в ответ успокоение. Все будет хорошо.

И с улыбкой обернулся к Ивану. Тот, казалось, никак не реагировал на происходящее.

- Ну, вот видишь? Что я тебе говорил?

Иван сжал зубы, отвел меч.

- Ничего-то ты не понял, Мудрец. Не знаешь ты жизни нашей. И не баба эта совсем мне нужна была. Слово у нас есть такое - ВЛАСТЬ - слышал, небось? Так вот...

Граф удивленно смотрел на разговорившегося ученика. А тот вдруг проорал, обращаясь к распростертому под ногами войску:

- Ага! Трусишь, граф тьмы! Откупиться хочешь?! - Дождался, пока каждый из его скотов обернется на крик и оценит ситуацию, и закончил:

- Не выйдет!

И одним страшным ударом отхватил у мудреца голову. Толпа ахнула.

Последнее, что услышала в своей жизни голова Графа, падая с крепостной стены, был пронзительный, нечеловеческий крик Василисы...

После победы над кощеем, люди растащили его крепость по камушкам, даже ровного места не осталось.

Иван взял Василису в жены. Но сам прожил недолго. Василиса вскоре родила сына. Но горе повредило ее разум. И она, забрав ребенка, ушла однажды в лес. А весной в том лесу нашли чьи-то кости...

Так и не осталось ничего на земле от дел поганых Мудреца - Графа.

Лай облизнул пересохшие губы. Отпил в который раз из фляги. Посмотрел в очередной раз на Варри - не спит ли? Варри не спал. Ему было очень интересно, он чувствовал, что Лай вкладывает в эту сказку еще какой-то, свой смысл.

Рассказчик поменял затекшую руку и закончил сказку совершенно неожиданно:

- А Василиса совсем не пропала в лесу. Она просто ушла на родину своего возлюбленного, о которой он столько ей рассказывал. И сын ее был моим пра-пра-пра... дедушкой... Вот так вот... А теперь давай поспим часок. А то вон - светает уже. Идти скоро.

Варри лежал, потрясенный рассказанным. Говорить не хотелось. Ничего не хотелось.

Но поспать немного действительно стоило.

И он молча перевернулся лицом к лесу.

Скоро опять в путь...

8. ОТЕЦ КОЛДУНОВ

К полудню лес неожиданно кончился.

Варри прикинул пройденное расстояние, все эти поляны, реки, которые приходилось перелетать, чащобы - и понял, что так рано лес все равно не мог кончится. Ясно - ведут. Сказывалась цель их похода.

Сразу за небольшим подлеском, как отрезанным невидимой рукой, начинался песок. Пустыня. И конца-края ей видно не было. Лишь где-то вдали, за жарким маревом, виднелись несколько остроконечных пиков. То ли природные, то ли рукотворные.

Присели передохнуть перед новой напастью. Перекусили. Но... делать нечего. Встали и пошли дальше. В пустыню.

Не успели пройти и десяти шагов по раскаленному песку, как Лай, шедший первым, вдруг стал, как вкопанный. Варри поравнялся с ним и так же пораженно уставился на то, что было у них под ногами.

Наверное, совсем недавно это было семьей ежей... Бежали они из лесу по своим неведомым делам. И тут какая-то неведомая злая сила расплющила, пригвоздила, вмяла... придавила их к песку. Чудовищная сила. Ежей в этом можно было узнать с трудом... Кровавое месиво игл, лап, мяса... Жутко до отвращения было смотреть на это. Чужая сила протащила их по песку и бросила, грузно заскользив дальше, оставляя две глубокие борозды, рельефные, как вырезанный ножом узор.

- Что это, Лай?

- А я откуда знаю?

Осмотрелись.

- И ведь что странно, - Лай, казалось, был очень встревожен. - Ежи что, так и бежали на ширине этих двух полос? Или их специально под них загнали?

- Кто... загнали? - голос Варри против его воли дрогнул.

- Вот это я и хотел бы знать...

Непонятной, чужой жестокостью веяло от этого места. Бессмысленной злобой, как во вчерашней сказке. Прочь, прочь отсюда.

- Пойдем, Лай.

И они осторожно обошли жуткие пятна, миновали борозды и двинулись дальше вглубь пустыни.

Прошли еще немного. Жар песков начал проникать под одежду. Варри собрался уже припомнить заклинание от жары, как вдруг ощутил непонятный холодок в груди. Удивленно прижал руку - и тут же отдернул. Талисман! Он был ледяным. Это значит...