Воскресение Петрова

- Квартира ваша?

- Моя, - сказал Петров. - А в чем дело?

- Прописка не та. Тут какая-то Колосниковая восемь дробь тридцать три...А?

- Где Колосниковая? - Петров выхватил паспорт и уставился на сиреневый штамп.

Да, прописка была не та. Петров перелистнул страницы, глянул на фотографию и похолодел. С фотографии на него смотрел двойник. Это был не его паспорт. Судя по всему, они обменялись паспортами в милиции, где платили штраф.

" Так вот почему все решили, что я умер, - мелькнула в голове у Петрова. - У него же оказался мой паспорт и моя прописка. А у меня... И теперь... Что же теперь делать-то?!"

- Мужики, - пробормотал он растерянно. - Это не мой паспорт:

- Как не твой, - сказал лейтенант, - фамилия твоя, фотография твоя, а паспорт - дяди лысого?

"А фотография - это же он! Боже мой... Почему лейтенант решил?.. Неужели мы так похожи?!

Лейтенант смотрел то на Петрова, то на паспорт, а потом вдруг обеспокоено завертел головой, как бы ища поддержки. Но не найдя ее, решительно потянул паспорт на себя.

- Так, - сказал он, как бы ставя точку, но тут же превратил ее в многоточие, добавив, - так-так-так... Вы начальник жэка?

Мужчина с папкой кивнул.

- Вы подтверждаете, что здесь проживает Петров Вадим Сергеевич?

- Обязательно подтверждаю.

- У вас, как я понял, есть сведения, что он умер?

- Мы получили официальное извещение из паспортного стола.

- Ага! - торжествующе воскликнул лейтенант. Следовательно, у них имеется документ, где указано место жительства... Все, концерт окончен. Вас, гражданин Петров, я прошу проследовать со мной в.., то есть просто проследовать.

- Я не могу проследовать с вами.

- Почему? - изумился лейтенант.

- Потому что. - сказал Петров медленно наливаясь бешенством.

- В чем дело, гражданин?!

- Я болен! У меня опухла нога, и я третий день сижу дома.

- А у вас есть свидетели? - вдруг вмешался начальник с папкой. - Кто может подтвердить, что вы здесь живете?

- Пушкин Александр Сергеевич и Лермонтов Михаил Юрьевич,

- сказал Петров с издевкой.

- Какой Пушкин?

- Оба стоят у меня на полке. Позвать?

- Вы, гражданин, поаккуратней. Я ведь не просто так. а официальное лицо. Вы не имеете права!

- А вы имеете право вламываться в чужую квартиру? огрызнулся Петров и встретился глазами с лейтенантом. Тот смотрел на него с интересом и улыбался.

И петров его узнал - это был Виктор. Ну, конечно, это был он! Удивительно, как Петров мог не заметить этого сразу.

- А какое вы имеете право находиться в квартире, где вы не прописаны?! - взвизгнул начальник.

- А какое вы имеете право находиться возле дверей квартиры, в которой вы не прописаны? - парировал Петров.

- Отойдите на три метра!

- Брек! - сказал лейтенант и подмигнул Петрову. - Сейчас все расходимся по своим рабочим местам до полного взаимного удовлетворения всех претензий. А вас, гражданин Петров, прошу оставаться на своих местах, в том смысле, чтобы не исчезать. Если ушиб - кладите лед, растяжение - парьте. Все.

- Мне завтра на работу, - буркнул Петров.

- Где вы работаете? Телефон есть? Петров сказал лейтенант записал.

- Так что, значит, дверь ломать не надо? поинтересовался сбоку слесарь. - Может, не ту хотели, так давайте быстрее разбирайтесь. А то у меня еще три посещения...

- Можете посещать - вы нам больше не понадобитесь, лейтенант повернулся к начальнику ЖЭКа. - А мы с вами сейчас проедем в контору и уточним кое-какие сведения... Подождите минуточку, я только выпишу себе паспортные данные.

Он взял у Петрова паспорт, аккуратно переписал серию, номер, прописку, "не женат", "детей нет", "особых отметок нет" и так далее. Потом отдал паоаорт и еще раз подмигнул. Затем улыбнулся, козырнул, и взяв начальника ЖЭКа под руку, увлек его вниз по лестнице. Начальник слабо сопротивлялся, доказывая на ходу, что без прописки жить нельзя, на что лейтенант отвечал бодро: "конечно нельзя ни в коем случае, но ведь люди этого понять не хотят, а мы обязаны защитить их интересы" и "разберемся!".

Петров же стоял в дверном проеме и слушал затухающий диалог. Он уже не знал, что и дуваать. Этот лейтенант... Неужели это Виктор? А тогда как же электротехнический?.. Или на полставки участковым подрабатывает? Х-ха, на полставки лейтенантом!.. Может, родственник? Или тоже двойник?.. И что теперь делать?

Наконец Петров плюнул, закрыл дверь и пошел пить чай. С этого момента и до самого вечера его никто не беспокоил. После обеда Петров действительно решил парить ногу, что и проделывал в течении полутора часов. Паренье подействовало великолепно, и к вечеру он уже ходил совершенно свободно.

Людочка явилась как обычно в семь и опять с авоськой, набитой всякой снедью. Петров открыл ей дверь, и она, проникнув в кухню, тут же на него накинулась, обвиняя в пренебрежении собственным здоровьем и стремлении пустить все ее труды насмарку. О каких трудах шла речь, Петров не понял, поэтому он просто сгреб Людочку в охапку, отнес в кресло и пал на одно колено:

- Ты знаешь, - сказал он ей, - я окончательно решил покончить с холостой жизнью, но мне необходим совет, - как и о кем это удобнее всего сделать.

Людочка фыркнула и заявила, что брак - дело хлопотное, тут надо быть, как минимум, живым, а он, Петров, в глазах широкой общественности - покойник. И рассказала, что на работе все его вспоминают, жалеют, а некоторые даже предлагают сброситься и устроить поминки.

- Что-о?! - возмутился Петров. - Ну уж это - шалишь. Похороны еще куда ни шло, а поминки - не-ет! Я на это пойти не могу!

- Да тебя, собственно, никто и не приглашает...

- Что значит, не приглашает? Кто виновник торжества?.. Все, завтра я иду на работу, а вот после работы мы идем подавать заявление. И все! И никаких разговоров! - добавил Петров, увидев протестующий жест Людочки.

Вечер прошел совершенно блестяще. По телевизору показали американский детектив в отечественной постановке, а после "Времени" был объявлен концерт авторской песни. Петров слабо разбирался в закатах и рассветах, вершинах елей и снежных вершинах, поэтому он, в основном, наблюдал за Людочкой. А вот последняя уселась против "голубого экрана" и уже больше ни на что не реагировала. Глаза ее блестели необычайно. Хотя... Возможно, Петрову это только казалось: в плумраке комнаты неземным светом мерцал экран телевизора, отражаясь в глазах Людочки, отчего, быть может, и они светились неземным светом...

----

События следующего дня были столь фантасмагоричны и развивались столь стремительно, что в полной и всеобъемлющей мере описаны быть не могут. Поэтому здесь требуется некоторое отступление, дабы читатель мог перевести дух, собраться с мыслями и должным образом подготовиться к их восприятию.

Попытаемся уяснить ceбe диспозицию. Она непроста. Дело, конечно не в Людочке и не во всех этих привходящих слесарях. Читателю необходимо ответить себе на вопрос: возможно ли, чтобы описываемые события происходили в действительности, то есть в реальной жизни, или это чистые фантазии автора, лежащие целиком и полностью на его совести. Вопрос, таким образом, упирается в совесть автора, но автор уверяет... М-мда... Это, в конце концов, обидно!

Хорошо, заедем с другой стороны. До сих пор в нашем повествовании никаких чудес не происходило. Вероятно, нет никаких оснований утверждать, что они возможны и в дальнейшем. И автор, в принципе, придерживался этой тактики до последней возможности. Он старался изо всех сил не выйти за рамки реальвности! Он... Но события этого дня - тут уже просто ничего нельзя поделать! Впрочем, судите сама...

Утром, плотно позавтракав, Петров благополучно спустился по лестнице, сопровождаемый своей будущей супругой. Настроение у него было великолепное, и Людочка как нельзя более этому настроению соответствовала. Дождь кончился, а день только еще начинался, обещая быть также великолепным, по крайней мере, в отношении погоды. На лице Петрова играла легкая ироничная усмешка, и внутренне он был готов сражаться со всеми Кожемякиными в радиусе десяти километров. Такой Петров не мог быть побежден. Он мог умереть, пасть смертью храбрых в неравном бою, но отступить - никогда! То есть, это, несомненно, был совсем иной Петров, по сравнению с тем унылотоскливым, слабосильным Петровым, который еще несколько дней назад базировался в его телесной оболочке.