Орден республики

На помощь Чибисову подошли еще двое казаков. Петруха поднялся по тропе, другой казак разбирал следы на дороге. Тропа была каменистой. На ней не оставалось никаких отпечатков. И Петруха скоро вернулся, похлестывая себя по голенищу веревкой.

– Проскочить бы туда вёрсты на полторы, может, следы и будут, – высказал он свои соображения.

Есаул задумался.

– Куда ведет эта тропа? – спросил он старика.

– К реке, господин офицер. Прямо к воде, и там кончается, – объяснил старик.

– Что за рекой?

– Горы. У нас везде горы, господин офицер, – сказал старик, и вдруг прищуренный глаз его широко раскрылся и стал снова круглым, как у орла. А сам он весь подался в седле вперед, к Петрухе.

– Ты чего, дед? – изумился Петруха.

– Веревка! Моя веревка! – тянул к Петрухе руки старик. – Покажи ее мне!

Петруха протянул ему веревку, которую нашел в траве у тропы. Старик вертел ее перед носом, внимательно разглядывал. Казаки с любопытством следили за ним.

– Я сам привязывал на нее козу, – сказал наконец старик. – Где ты ее нашел?

– А вон, за камнем, – показал Петруха.

– Значит, они свернули с дороги. Туда надо ехать, господин офицер.

– Поехали! – приказал есаул, и вся кавалькада помчалась по тропе в горы. Теперь старик уже никак не хотел отставать от есаула.

Путь, который ребята проделали за два часа, казаки преодолели минут за пятнадцать. Они вылетели на взмыленных лошадях на поляну и увидели овец. А рядом с ними и чабана. Есаул направился прямо к нему. Сурен встретил непрошеных гостей молча. Он и виду не подал, что испугался или удивился их появлению. Мало ли кто и зачем ездит…

Есаул кивнул Чибисову, и тот осадил коня прямо перед чабаном.

– Парнишку и девчонку тут видел? – спросил он.

Сурен покачал головой.

– Никого не видел.

– Похоже, память у него отшибло, ваше благородие, – обернулся к есаулу Чибисов.

– А ты спроси еще раз хорошенько. Может, он не понял, – приказал есаул.

– Все он понял, господин офицер. Врет он, – вмешался в разговор старик. – Только правды он все равно не скажет. Каторжный он. Голытьбу против царя поднимал.

– Вот оно что… – Есаул вплотную подъехал к чабану. – Тогда другой разговор. Значит, ты никого не видел?

Казаки, не дожидаясь команды, окружили чабана со всех сторон, а двое из них быстро спешились.

– Отвечай! – потребовал есаул.

– Не видел, – громко повторил чабан.

Сурена тотчас свалили на землю. С него сорвали бурку. Один казак сел ему на голову, другой на ноги. Чибисов вывинтил из винтовки шомпол.

– Последний раз спрашиваю, видел парня и девку? – предупредил Чибисов.

– Никого не видел, – глухо ответил Сурен.

Есаул кивнул. Это была команда. Чибисов взмахнул шомполом и с силой опустил его на спину чабану. После десяти ударов рубаха на спине у Сурена покраснела от крови.

Есаул остановил Чибисова. Нагнулся над чабаном. Снова спросил:

– Видел мальчишку и девчонку?

– Не видел, – процедил сквозь зубы Сурен.

– Я спущу с тебя шкуру целиком, если ты не скажешь правды, – предупредил есаул. – Отвечай!

– Не было здесь никого, – твердо ответил Сурен.

– Не было? – снова завопил старик. – А откуда тут моя коза взялась? Вот же она!

Старик нашел в стаде свою козу и тащил ее за рога. Коза упиралась. Старик чертыхался, но козу не выпускал.

– Говорил я вам: не верьте ему, христопродавцу! – продолжал он кричать. – Пусть скажет, как попала к нему коза.

Есаул ударил Сурена сапогом.

– Отвечай, где взял скотину?

Но Сурен вместо ответа только сильнее сжал зубы.

– Отвечай! – хрипел есаул.

На Сурена снова посыпались удары. Били шомполом. Потом хлестали плеткой. Сурен не произнес ни звука.

– Ладно, – сказал есаул. – Он еще заговорит. Не будем терять времени. Эй, старик! Кроме этой тропы, есть отсюда еще какой-нибудь выход?

– Только к реке дорога, господин офицер, – ответил старик. – Вот моя коза…

– Забирай ее и уматывай ко всем чертям, пока мои ребята не расписали тебя, как зебру! – рявкнул есаул.

Старик не заставил господина есаула повторять это приказание дважды. Подгоняя козу и руками и ногами, он бегом припустил с поляны. Он бежал, останавливался, кланялся господину офицеру и снова бежал. И снова кланялся. Но ни есаул, ни казаки этого уже не видели. Они перекинули чабана поперек лошади, связали у нее под животом ему руки и ноги и, вскочив в седла, поскакали по тропе, ведущей к реке.

На берегу казаки снова спешились и разбрелись в поисках следов. Берег был отлогим и сплошь засыпан камнями. Никаких следов обнаружить там не удалось. Есаул задумался:

– Может, они еще раньше свернули в лес?

– Не вылезти им по таким кручам, – ответил молодой казак. – Да и старик говорил, что один от поляны ход, по тропе…

– А если один, то куда же они отсюда делись?

– Разрешили бы вы нам еще раз этого идола крутануть, – кивнул на чабана молодой казак, – он бы точно сказал, куда. Он-то знает.

– Крутаните, – разрешил есаул.

Чабана сняли с лошади и бросили на камни. В этот момент Чибисов неожиданно увидел на узкой глинистой полоске берега полукруглую, приглаженную вмятину. Такую вмятину могло оставить только или бревно, когда его стаскивали в воду, или лодка. Чибисов осмотрел берег внимательней и скоро убедился, что тут стояла именно лодка. Он тут же доложил об этом есаулу.

Попов остановил экзекуцию и осмотрел след.

– Похоже, что лодка, – согласился он.

– На ней они и удрали, – решил Чибисов.

– А куда?

– Не иначе вниз, ваше благородие, – уверенно ответил Чибисов.

– Почему думаешь?

– Сами посудите: насупротив – не вылезти, берег крут. Вверх не выгрести – ишь, река шибко несет, – рассуждал казак. – Да и бежать им надо к своим, к фронту. А он там…

– Он там, – снова согласился есаул. – И мост там. А на мосту часовые. И им приказано ниже моста не пропускать ни души.

Есаул лихо вскочил на коня и, не дожидаясь, когда то же самое сделают его подчиненные, помчался вдоль берега вниз по течению. Прибрежная полоса была так узка, что кони то и дело заскакивали в воду и поднимали копытами фонтаны брызг, переливавшихся на солнце всеми цветами радуги. Несколько раз казакам пришлось сворачивать от берега и пробираться лесом, так как берег сплошь был завален камнями. Местами, там где река несла свои воды под кручами, пускали коней вплавь и плыли вместе с ними, держась за седла. Обогнули каменистый мыс. И неожиданно увидели на берегу лодку. Переправились через реку и подъехали к ней.

– Твоя лодка? – спросил чабана есаул.

Избитый казаками чабан еле шевелил губами. Но он собрал силы и ответил твердо:

– Не знаю никакой лодки.

– А чья же она? – требовал ответа есаул.

Сурен молчал. И тут, откуда ни возьмись, из кустов вдруг выскочил Верный. Должно быть, он лежал там, затаившись. Но когда услышал голос хозяина, сразу же покинул свою засаду. Он подбежал к нему и, повизгивая от радости, облизал его лицо и связанные руки. А потом с громким лаем набросился на казака, пытавшегося вытащить перевернутую лодку на берег.

– И толковать нечего, его лодка, ваше благородие. И собака его. Ишь как хозяйское добро бережет, – сказал Чибисов и снял с плеча винтовку. – Зараз мы ей заткнем глотку.

Но он не успел загнать патрон в патронник. Сурен вдруг закричал громко, с отчаянием:

– Уходи, Верный! Домой иди! Домой!

Пес перестал лаять, на мгновение замер. А потом стремглав бросился обратно в кусты, из которых только что выскочил. Выстрел Чибисова грохнул в тот момент, когда сзади него плотно сомкнулись ветки. Увесистый удар прикладом получил и Сурен. И не выдержал, застонал от боли. Но Верного спас. Вовремя подал команду.

Видя все это, есаул Попов разъярился. Он схватил Сурена за волосы и, приподняв его голову, зашипел ему прямо в лицо:

– Шутки шутить вздумал? Ну подожди: я тебя не кому-нибудь передам, а господину Мещерскому. А у него мертвые разговаривают. Да как! И ты заговоришь, собака!