Дюна: Дом Харконненов

Бросив разряженный арбалет, Хидди обезоружил второго умирающего противника, но повернувшись, чтобы поразить новую цель, увидел в последний момент своей жизни, как ему в лицо полыхнул огонь пистолета великана Грие. Разрывная пуля пробила лоб мужественного курсанта.

Началась беспорядочная стрельба, и Грие, перекрывая ее своим зычным голосом, заорал:

– Не перестреляйте друг друга, идиоты!

Команда запоздала. Один из грумманцев затих на палубе с пулей в груди.

Прежде чем мертвое тело Хидди Арана успело коснуться палубы, Дункан метнулся к убитому курсанту с Чусука, вырвал из его тела стрелу и бросился к ближайшему грумманцу. Противник попытался поразить Айдахо шпагой, но Дункан обманным движением проскользнул под клинком и ударил врага стрелой под подбородок, проткнув твердое небо. Чувствуя, что попал в цель, он обхватил умирающего противника поперек груди, развернул его и подставил содрогающееся в агонии тело под три разом прогремевших выстрела.

Размахивая деревянным мечом, Хий Рессер издал устрашающий вопль и с такой силой ударил по голове ближайшего грумманца, что у того раскололся череп. Впрочем, меч тоже треснул. Развернувшись, Рессер схватил острую щепку, отколовшуюся от игрушечного меча, и воткнул ее в глаз еще одному нападающему, пробив тонкую кость глазницы и поразив противника в мозг.

Еще один оставшийся в живых курсант, Уод Седир, племянник короля Ниуша, ударом ноги едва не выбил пистолет из руки какого-то грумманца. Противник выстрелил, но промахнулся. Уод ударил его пяткой под подбородок, переломив шею, потом схватил его пистолет, направил на стоявшего рядом грумманца и спустил курок, но вместо выстрела раздался тихий щелчок. В пистолете не было больше ни одного заряда. Спустя долю секунды Седира сразила стрелка из стрелочного пистолета.

– Это должно показать вам, – назидательно произнес Грие, – что стрелок, в конечном счете, всегда побеждает фехтовальщика.

Вся схватка продолжалась не больше тридцати секунд. Дункан и Хий Рессер, единственные оставшиеся в живых курсанты, стояли бок о бок, прижатые к борту судна.

Убийцы Моритани начали подступать к своим жертвам, бряцая оружием. Они колебались, поглядывая на своего предводителя и ожидая команды.

– Ты хорошо умеешь плавать, Рессер? – спросил Дункан, оглянувшись на вздымавшиеся за бортом волны.

– Лучше, чем тонуть, – ответил рыжеволосый.

Он посмотрел на противников, поднимающих пистолеты, раздумывая, не стоит ли рвануться вперед и увлечь с собой хотя бы одного из врагов, но потом отмел эту мысль как неосуществимую.

Грумманцы прицелились, держась на безопасном расстоянии. Неожиданным ударом Дункан свалил Рессера в море и сам бросился вслед за ним в пучину. Оба упали в бушующие волны, не видя земли, и в это время на фальшборт обрушились пули и стрелы грумманцев. Снаряды падали в море, шипя, как рассерженные осы, но молодые люди были уже невидимы для врагов, уйдя глубоко под воду.

Вооруженные грумманцы бросились к сломанному фальшборту и уставились на волны бушующего моря. Одна мысль о том, что для преследования придется нырять, повергла их в ужас.

– Двоих мы упустили, – сказал Трин Кронос, скорчив недовольную гримасу и поглаживая вывихнутое запястье.

– Так точно, – согласился его громадный бородатый отец. – Нам придется выбросить за борт тела остальных, когда найдутся эти.

***

Пришедшая на Салусу Секундус страшная весть застала Гурни Халлека среди развалин, высившихся поблизости от города-тюрьмы. Решив побыть один, Гурни удалился за город и принялся сочинять балладу об этой заброшенной планете, ударяя по струнам балисета. Кирпич стен превратился в остекленевшую округлую массу, расплавленную жаром прошедшей здесь в древности волны ядерного взрыва.

Оглядывая холмы и остатки стен, Халлек пытался представить себе роскошный императорский дворец, высившийся здесь в незапамятные времена. Грубоватый, но звучный голос Гурни разносился над жестким кустарником и сухой пустыней, сопровождаемый унылыми звуками музыки. Халлек на мгновение замолчал, сменил регистр на более минорный, чтобы усилить настроение, и снова начал перебирать струны.

Тучи нездоровых испарений и туманный воздух погрузили Гурни в нужное расположение духа. Его меланхолическая музыка действительно была навеяна погодой, хотя люди, сидевшие в подземной крепости, на все корки кляли капризный климат Салусы Секундус и ее внезапные бури.

Однако даже эта адская дыра была лучше, чем работные ямы Гьеди Первой в самую распрекрасную погоду.

С юга приблизился серый орнитоптер без опознавательных знаков. Это была машина контрабандистов. Топтер подлетел ближе, неистово работая крыльями, и приземлился на соляное озеро поблизости от древних руин.

Халлек сосредоточился на образах, которые хотел вывести в своей балладе: блеск и пышность церемоний императорского дворца, странные люди, прибывшие с дальних планет, блистающие нарядами и куртуазными манерами. Все это кануло в вечность. Погрузившись в свои мысли, Гурни потер шрам, оставленный на его лице ядовитой лозой. Эхо прошедших времен начало окрашивать мрачную действительность Салусы в яркие тона былой славы.

Вдали послышались громкие возгласы, и Гурни, подняв голову, увидел человека, бегущего к нему вверх по склону холма. Это был Борк Казон, повар базы. Он размахивал руками и что-то кричал. Передник его был запачкан пятнами соуса.

– Гурни! Доминик погиб!

Опешив от неожиданности, Гурни повесил балисет на плечо, уронил его, поднял и начал торопливо спускаться вниз. Он едва удержался на ногах, когда Казон поведал ему трагическую весть о том, что Доминик Верниус и все его товарищи погибли во время атомного взрыва на Арракисе, скорее всего подвергшись нападению сардаукаров.

Гурни не мог в это поверить.

– Сардаукары применили атомное оружие? Едва только эта новость достигнет Кайтэйна, как император разошлет по всем планетам своих курьеров, чтобы все хорошенько запомнили, что Доминик Верниус – опасный преступник, не прекращавший своей деятельности все прошедшие годы.

Повар тряс головой, глаза его были красны от слез, губы безвольно обвисли.

– Я думаю, что Дом сделал это сам. Он планировал использовать семейный атомный арсенал для атаки на Кайтэйн.

– Это же безумие.

– Он был в отчаянии.

– Атомное оружие против имперских сардаукаров. – Гурни горестно покачал головой, но потом понял, что принимать окончательное решение придется именно ему. – Мне кажется, что этим не кончится, Казон. Нам надо покинуть лагерь и рассеяться. Теперь начнется охота за нами. Император обязательно начнет мстить.

Весть о гибели предводителя тяжело сказалась на настроении людей. Все были потрясены. Так же, как мир Салусы никогда не сможет возродить былого блеска и славы, так же не сможет существовать и группа контрабандистов. Люди не смогут обходиться без Доминика. Граф-отступник был душой и движущей силой своего воинства.

С наступлением темноты все собрались за столом, чтобы обсудить, что делать дальше. Несколько человек предложили Гурни Халлеку заменить графа Верниуса и стать новым предводителем после того, как погибли Доминик, Асуйо и Иодам.

– Оставаться здесь очень опасно, – сказал Казон. – Мы не знаем, что известно имперским чиновникам о наших операциях. Что, если они возьмут и допросят заключенных?

– Нам надо сменить дислокацию и продолжать работу, – предложил кто-то другой.

– Какую работу? – не скрывая сарказма, спросил его один из старейших ветеранов. – Мы собрались вместе, потому что нас позвал Доминик. Мы жили здесь с ним и для него. А теперь его больше нет.

Контрабандисты спорили, а Гурни вдруг поймал себя на том, что улыбается, думая о детях павшего вождя, живущих при дворе герцога Атрейдеса. От улыбки лицо его сморщилось и в старом шраме вспыхнула короткая острая боль. Халлек выбросил из головы ненужную мысль и стал вместо этого думать о том, что своей свободой он обязан герцогу Лето Атрейдесу, который в такой подходящий момент заказал для своего дворца партию синего обсидиана…