Семь стихий мироздания

— Не теряйте связь со Стихиями, — произнесла она.

Пэр подхватил Юльку под руку.

— Вставай, вставай, сестричка… — зашептал он.

Оливул нашел в себе силы сделать шаг к подруге и приподнял ее с другой стороны. Донай хотел было подскочить к брату, но Гаюнар в этот момент запросил новый режим, и ветеран-компьютер болезненно загудел.

— Перегрузка, — заключил Синий князь, как только взглянул на диагностику.

— Сделай с ним что-нибудь!

Донай не придумал ничего лучше, как ощутимо хлопнуть компьютер по корпусу:

— Давай, старичок, не подводи нас, — попросил он, будто разговаривал с живым человеком.

В недрах допотопного процессора заурчало.

Каляда сквозь марево энергетического столба, отделявшего ее от иллюминатора, увидела, что планетоид замер посреди обширного пространства, свободного от путаницы Миров и переплетения Путей.

— Серафима, маятник, — глухо выдавил Пэр.

Колебания неотступно угасали, и вместе с тем сжималась пустота внутри конуса.

— Держитесь, друзья.

Сенсорная волна заставила Юльку прийти в себя. Поблекла и тень дракона, плавающая над Грег-Гором. Оливул крепче сжал Меч. Выпрямился и расправил плечи Пэр, вслед за ним подняли головы собаки. Блестящий диск подчинился воли Стихий и вновь взлетел на максимальный уровень.

В этот момент в кабине раздался громких хлопок, запахло паленым и из щелей в корпусе компьютера потек дымок. Донай не долго думая отшвырнул аппарат к двери, подальше от приборных панелей и энергетического распределителя. Траектория движения корабля на навигационном табло отклонилась от обозначенного курса, однако конус и маятник над Волком остались незыблемы.

— Всё. Компьютера нет! — крикнул Ви-Брук; ему казалось, что в гудящем как натянутая струна воздухе кабины его голоса уже не слышно. — И бортовой анализатор блокирован. Данила?

— Ничего. До Архивариусов пол-Пути. Дотянем!

Гаюнар посмотрел на Кочевников. Буйство внутри мутного зеленоватого пространства заметно угасло.

«Не бойтесь, ребята. Мы не бросим вас», — подумал он.

В распоряжении пилота оставалось только ручное управление. Данила постарался отключиться от внешних звуков и движений. Цель, Путь, терминал — больше ничего рядом не существовало. Волк нехотя плыл навстречу планетоиду, окутанному необычным черным сиянием. Хронометр отщелкивал секунды медленнее, медленнее, и в конце концов застыл вовсе. Замерли индикаторы и счетчики на терминалах.

Черный шар — Дом Архивариусов — молнией метнулся в глубину Структуры и исчез среди далеких Путей. Корабль-Экзистедер, повинуясь пилоту, остановился, и Стихии, опутав призрачный конус-ловушку струями своих энергий, начали выстраивать для чужеродного пространства устойчивую оболочку…

Первой отпустила волю избранника Жизнь. За ней вышла из круга Смерть. Донай вздрогнул, когда Меч гулко ударился об пол, выпущенный Оливулом. Данила, круги перед глазами которого вдруг прекратили вращаться, и кабина предстала в обычном своем виде, увидал собак, в изнеможении повалившихся под ноги Пэра. Псы, тяжело дыша, будто после отчаянной гонки, лежали, сомкнувшись носами, и страдальческими черными глазами косились на хозяина.

От энергетического столба отделились Огонь и Вода. Маятник замедлил взмах, резко упал вниз и вяло качнулся в противоположном направлении. Воздух завершил свою роль.

Падение и следующий невысокий подъем. Оливул окунулся в уверенные сильные слои Тверди. Сознание воспрянуло из опасной туманной дали.

Связь только что рожденного Мира Кочевников с Судьбой удерживал теперь один лишь Космос. Все взоры были обращены к Серафиме.

— Нужно построить Путь. Одинокий Мир Структура отторгнет, — быстро проговорила женщина-Посредник.

Внемиренцы растерянно переглянулись. Невозможно протянуть Путь, не коснувшись точки, куда он ведет. А сможет ли существовать кто-либо из жителей Судьбы в пространстве Мира Кочевников?

Крылатый Волк содрогнулся…

Они сражались и победили. Стихии Мироздания обхитрили Великого и отняли цель, изменив условия Игры. Но зачем? Зачем понадобилось семи внемиренцам рисковать собой? Экзистедер мог бы уничтожить всех, стоило одному ослабить волю. «…Каждый, кто остался на просторах Судьбы без места бытия, способен обрести себя»… Слова Возничего Воздуха опять восстали из памяти. «Семь Стихий Мироздания во мне, в тебе, во всем сущем»… Логика компоновала обрывки суждений и толкала рассудок по ступеням вверх, к истине. Великий пришел в Судьбу, сотворил образы Стихий и остался одинок. Он, Волк, пришел и, вобрав в себя дух их, стал частью Судьбы. Экзистедер исчезает, теряя свое назначение. Он существует, значит его цель не потеряна, а изменена. Часть Судьбы — вот ответ.

— Что это?! — Данила отскочил от пульта, когда над приборной панелью возникло тусклое свечение и контуры линии стали медленно растворяться.

Распахнулся Космос. Изумленные, друзья обнаружили, что вместо кабины управления их окружает черная пелена Структуры. Серафима притянула Путь. Друзья торопливо встали на качающуюся в Черноте дорогу и огляделись. Огромный волк мерно бежал по пространству навстречу новому Миру, внутри которого жила пустота. Вот он остановился и оглянулся на Избранников Семи Стихий. Они видели его немного грустный прямой взор, чуть приоткрытую пасть, серые космы густой шерсти. Он оставался близок, но был уже неимоверно далек.

— Волк, — негромко позвал Пэр.

Заскулили Аполлон и Артемида. Крылатый Волк напрягся, будто хотел броситься назад, вытянул шею и протяжно завыл. Собаки замолчали и в следующую секунду подхватили его грустный вой. Луч света, как мимолетный взгляд, пронесся над ними и пропал, оставив в шерсти россыпь искр. Волк повернулся и не спеша пересек границу Мира Кочевников. В черноте Структуры, там, где он ступал, проявились опоры, и между ними лег Путь, конец которого терялся в зеленоватом облаке нового Надмирья.

— Волк простился? — дрогнувшим голосом спросила Юлька. — Навсегда?

Серафима взглянула на притихших собак.

— Он оставил им свою память, — и после недолгого молчания продолжала: — Не будем привлекать внимание случайных прохожих. Лучше, чтобы об этом Мире и о тех, кого Судьба приняла под свой кров, пока не знает никто кроме нас и Архивариусов.

— Думаешь, Репликант-сыщик не найдет его? — поинтересовались Грег и Гор.

— Найдет, наверное, — Серафима лукаво улыбнулась. — Но разве этот Мир не принадлежит нашей Структуре? И кто посмеет сказать теперь, что Кочевники — чужаки?

Друзья рассмеялись.

— Так. Неплохо было бы отдышаться, прежде чем мы начнем пробивать себе дорогу к Первому Экзистедеру, — предложил Данила.

С ним охотно согласились.

Аполлон и Артемида завиляли хвостами, и стоило Каляде сделать шаг, помчались вперед с радостным лаем.

— Не знал, что они умеют бегать по Структурным тропам, — усмехнулся Донай, убирая Меч.

Оливул взял Юльку за руку.

— У них отныне память Волка, — отозвался он.

— А все же жаль, что Волка больше нет, — вздохнула девушка..

— Он выполнил все, что отписал ему Великий, — сказал Пэр. — Без цели он стал бы таким же вычеркнутым из Миров Структуры, как Кочевники. А теперь у него есть свое место в Судьбе!

Внемиренцы двигались по Пути. Крошечная блестящая точка среди безграничного пространства. Нити потоков, паутина каналов, сгустки Миров, сияние Истока и мрак Завершения. Структура лежала на черном экране, как в Зеркале Судьбы.

«Они сыграли свою Игру. Но как бы то ни было Игра закончилась в мою пользу. Теперь перед Кодексом я не виновен… Удивительно: я и не думал, что Экзистедер способен размышлять… Однако, Главный Экзистедер все еще существует, а значит, миссия избранных Стихиями не завершена».

— Идеалист-одиночка, задумавший построить Счастье, затем Кочевники, пожелавшие вернуть себе то, что ушло навсегда. Что ж, посмотрим, кто начнет следующий крестовый поход к Экзистедеру.

— Простите, я не понял вас, герцог.