Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Кикаха шагнул сквозь стену и сразу же оказался в лесу. Оглядевшись кругом, он застонал. Деревья были точь-в-точь такие же, какие он видел на планете Манату Ворцион. Не успел он опомниться, как его окружили рослые смуглые люди с прямыми блестящими черными волосами, приплюснутыми носами и раскосыми глазами. Их длинные копья были нацелены на Кикаху.

— Эй, я ж друг Великой Матери! Разве вы меня не узнаете?

Молчаливый конвой повел Кикаху по лесу. Через час они вышли на поляну, в центре которой стояло гигантское дерево — жилище великанши. Пленника тотчас препроводили в древесный дворец и по винтовой лестнице доставили на тускло освещенный шестой этаж, где и покинули его, оставив перед большой дверью.

— Можешь войти, — раздался из-за двери голос Манату Ворцион.

Кикаха толкнул дверь из полированного черного дерева. В глаза ему ударил яркий свет. Он сощурился и увидел большой круглый стол, стоявший посреди роскошно обставленной комнаты. За столом в большом мягком кресле восседала лицом к двери великанша. По обе строны от нее сидели Эрик Клифтон и Хрууз, чешуйчатый человек.

— В моей жизни было немало сюрпризов, но такого не припомню! — воскликнул Кикаха. — Как, черт возьми, вы попали сюда?

— Присаживайся, — приглашающе махнула рукой великанша. — Угощайся. Выпей. И расскажи нам о своих приключениях в Пещерном мире. При иных обстоятельствах я б дала тебе время помыться и отдохнуть перед обедом, но нам не терпится узнать, что ты там обнаружил.

Кикаха сел в удобное кресло, и на него внезапно навалилась усталость. Глоток желтого вина из деревянного кубка придал ему сил. Кикаха принялся за еду и одновременно за рассказ.

Закончил он его словами:

— Вот и все. Теперь Рыжий Орк сможет попасть на Пещерную планету. Но вот как он сумел отыскать туда путь — ума не приложу.

— Очевидно, он проследил за твоим переходом из моего убежища в мир Зазеля, — предположил Хрууз. — И это скверная новость. У него появились средства слежения, которых не было прежде.

— Он может отследить и межвратный проход в мой мир, — сказала Манату Ворцион. — Особенно раз у него есть рог.

— Но сомневаюсь, что у него есть то устройство, каким я пользовался в Нежеланном мире, — заметил Кикаха. — Ладно, я рассказал вам свою историю. А как вы трое собрались вместе?

— Это была идея Хрууза, — ответила Великая Матерь. — Он отправил ко мне послом Эрика Клифтона, с предложением объединить силы в борьбе против Рыжего Орка.

— Ия же настроил врата, ведущие из мира Зазеля, таким образом, чтобы ты сразу оказался здесь, — добавил Хрууз.

— Так твой мир сейчас без охраны? — поразился Кикаха. — Ведь Рыжий Орк...

— ...попытается проникнуть в него, — закончила за Кикаху Манату Ворцион. — Но он не знает, что там нет охраны. Да к тому же Хрууз установил ловушки.

Хотя лицо Хрууза мало походило на человеческое, оно отразило совершенно человеческую досаду.

— По-моему, Кикаха обращался ко мне, — буркнул чешуйчатый, — и ожидал ответа от меня.

— Если я обидела тебя, — изумленно округлила глаза великанша, — то сожалею об этом, хотя вовсе не собиралась это делать.

Кикаха улыбнулся. Между двумя союзниками уже возникли трения, пускай пока по мелочам. Манату Ворцион привыкла делать все, что ей хочется, в том числе и перебивать людей на полуслове. Хрууз же явно не привык, чтобы с ним обращались как с подчиненным. А для великанши все были именно таковыми. Разве не была она «Владычицей нашей», Великой Матерью, Прародительницей всего сущего? Разве не преклонялись перед ней все в ее мире, да и в других тоже? Даже Рыжий Орк до недавних пор и не помышлял нападать на нее. А если теперь и осмелился, то лишь потому, что она сама объявила ему войну.

— По-моему, лучшая защита от Рыжего Орка — это нападение. Не следует ждать, пока он примется штурмовать этот или какой-то другой мир. Нам нужно выступить против него со всеми имеющимися у нас средствами.

— Мысль хорошая, хотя и не новая, — заявила великанша. — Мы уже решили, что это лучшая стратегия. Мы также пришли к единому мнению, что ты будешь нашим авангардом.

— К роли пушечного мяса мне не привыкать, — откликнулся Кикаха. — Я начал играть ее во время Второй мировой войны — это случилось на Земле, когда был совсем юнцом — и с той поры никогда не расставался с ней. Но я не согласен быть просто пешкой. И настаиваю на полноправном членстве в этом военном совете. Я это заслужил.

— Ни у кого из нас и мысли не было лишить тебя равноправного членства, — спокойно проговорила Манату Ворцион. — Однако ни для кого не секрет вот уже целые тысячелетия, что военные комитеты годятся лишь на то, чтобы давать советы. В армии должен быть единовластный командир — полководец, принимающий мгновенные решения, чьим приказам любой солдат должен повиноваться беспрекословно, даже если их целесообразность вызывает у него сомнения.

У тебя, Клифтон нет военного опыта. Ты, Кикаха, одиночка, человек действия — но не стратег, или, по крайней мере, у тебя нет опыта в выработке стратегических планов. Ты, Хрууз, для нас величина неизвестная, хотя твоя способность выжить, когда уничтожили весь твой народ, свидетельствует о незаурядной ловкости. Кроме того, ты наверняка бесценный кладезь научных и технических познаний. Но не знаешь ни людей, ни их прошлого и настоящего. Да и опыта как у командующего армией у тебя никакого. — Манату Ворцион помолчала, набрала в грудь побольше воздуха и заключила: — Так что вполне очевидно, кто должен быть командиром. У меня есть все ваши достоинства плюс достоинства, которыми вы не обладаете.

На минуту воцарилось молчание. Потом Кикаха сказал:

— Мне на командирскую должность плевать. Она не в моем стиле. Но я настаиваю, чтобы со мной не поступали как с пешкой на шахматной доске. Во время сражения свои решения, правильные или нет, принимаю сам, даже если они идут вразрез с приказами. Пехотинец — единственный, кто знает, что требуется в непосредственной близости от него. — Он набрал побольше воздуху в легкие, а затем посмотрел прямо на Манату Ворцион: — Мне кое-что встало поперек горла и душит меня. Это одна кость, которую нам с тобой надо вытащить.

— Я этого ожидала, — отозвалась Владычица. — И если бы ты об этом промолчал, я перестала бы тебя уважать.

— Тогда я выскажу, что именно меня гложет, вслух, для просвещения Клифтона и Хрууза. Ты послала меня в Нежеланный мир, чтобы найти врата в мир Зазеля, и дала мне детектор, определяющий местонахождение врат. Но ты не сказала, что детектор этот липовый, или что он — мина-сюрприз. Ты знала, что через определенное время она взорвется. И...

— Нет. Она должна была взорваться только тогда, когда на определенном расстоянии от нее окажется Рыжий Орк или один из его клонов. И не сразу, а через определенный промежуток времени. У меня не было образца электрического поля, излучаемого кожей Рыжего Орка, как и данных о массе его тела. Но я вычислила его массу приблизительно, основываясь на твоих описаниях физических особенностях Орка. Сомневаюсь, что погрешность превышала один-два фунта.

— И тебя не волновало, если я тоже погибну! — выпалил Кикаха.

— Нет. Очень даже волновало. Именно поэтому я настроила бомбу так, чтобы она сработала лишь тогда, когда человек, отобравший её у тебя, уберется с ней подальше. Во всяком случае, дальше радиуса поражения.

— Но ты же не знала, кто отберет у меня детектор!

— Кто б там ни отнял его, он скорей всего твой враг.

— Полагаю, ты ждешь от меня извинений, — медленно и уже не столь горячо произнес Кикаха, — за беспочвенные подозрения, будто тебе все равно, погибну я или нет, лишь бы Рыжий Орк сыграл в ящик.

— Сыграл... во что?

— Это земная идиома — она означает «погиб».

— А! Но нет, я не жду от тебя извинений. У тебя нет на то оснований. Ты не знал все факты...

— Чертовски мало, — пробормотал Кикаха. — Точнее, ни одного.

— Мне пришлось подвергнуть твою жизнь некоторой опасности. Но тебе к этому не привыкать. И как оказалось, тебя просто оглушило. — Великанша взглянула на остальных: — Вы согласны признать меня полководцем в этой войне?