Сказки и были Безлюдных пространств

Я сделался героем. Все меня хвалили, хлопали по плечу. Голован придумал большой орден «Великого Корабельного Мастера первой степени» и прицепил мне на рубашку.

Но корабль, конечно, еще не был готов. Это была лишь грубо обработанная глыба света, из которого следовало сделать настоящий космический клипер. Как говорится, «довести до ума».

И мы доводили!

Можно, разумеется, спросить: а зачем столько хитростей? Не проще ли было поднапрячь фантазию и за минуту придумать готовый корабль? Но одно дело выдумка, вроде Дониного цирка, а другое — клипер, построенный из лучей Мирового Света. Он-то не фантазия, он создан из всех энергий Вселенной. Он должен выдержать всё, что выпадет нам в дальнем-дальнем пути? и привести нас к настоящим открытиям…

Конечно, главная работа досталась мне. Тут уж пригодились все мои знания судомоделиста. Я придумывал для парусов тончайшую и прочнейшую золотую ткань, натягивал от мачт к бортам ванты и бакштаги, проводил через блоки шкоты, фалы и топенанты.

Но и для других нашлись дела.

Локки на носу под бушпритом соорудил фигуру шестилапого пернатого ягуара — какого-то персонажа из легенд народа Цтаанатаиннакоа-ката.

Минька и Аленка украшали орнаментом из янтарных листьев корму и борта. Голован и Кирилка придумывали многолапые якоря, чтобы во время путешествия можно было остановиться, зацепившись за подходящую планету.

Коптилка и Доня проделывали в фальшборте квадратные люки и устанавливали перед ними корабельные орудия — карронады — на тот случай, если Рыкко Аккабалдо или кто-нибудь другой вздумает чинить нам козни. Для карронад они изобрели ядра с начинкой из такой могучей сжатой энергии, что едва ли Рыкко сумеет в ответ придумать подходящую броню.

Мачты и весь рангоут, обшивку корпуса и палубные доски мы сделали будто бы из дерева. Но это было особое дерево, с золотистым отливом. Оно светилось изнутри медовой желтизной. Ясно, что такая «древесина» никогда не рассыплется, она ведь из Мирового Света!

Хорошо, что в здешнем мире строительство всегда идет быстро. Главное, все придумать как надо, а потом повел ладонью или просто мигнул — и готово! И тем не менее мы работали целую неделю (если считать по тому, сколько раз ложились спать). И наконец — вот он, наш клипер!

Мы смотрели на него с новой, незнакомой до этого момента радостью. Я видел, как он крошечными золотыми корабликами отражается в глазах моих друзей. Даже Сырая Веранда улыбнулась, хотя она одна ничего не делала на строительстве, только поглядывала со стороны. Говорила, что «никаких корабельных фантазий» в голове у нее нет.

Единственное, чего мы не придумали, это название клипера. Спорили, спорили, а потом решили, чтобы никому не стало обидно: пусть будет просто «Корабль». Потому что все равно никаких других кораблей (так мы думали тогда) в обозримой части Вселенной не встречается.

Зато флаг у нас получился замечательный — такого во всех флотах, на всех планетах никогда не было, это уж точно. Придумал флаг Минька Порох (при этом он почему-то застеснялся), и мы его радостно одобрили. На золотом полотнище — бело-синий полосатый жираф Алик.

Пока мы строили клипер, Алик все время был с нами. Смотрел на корабль синими глазами-пуговками. А мы то и дело поглядывали на Алика. Посмотришь на него, и появляется… надежда какая-то, что ли… Так уж получилось, что в корабельных делах главным оказался я. Наверно, поэтому Коптилка именно у меня и спросил:

— А куда будет первое путешествие? Зачем? Вот тебе и на!

Я был уверен, что это дело уже решенное. Но оказалось: все так увлеклись строительством клипера, что о цели путешествия не думали. Я переглянулся с Голованом — уж он-то помнит! И Голован объявил:

— Конечно, на собачью планету, за щенком для Аленки! Помните, она о нем мечтала? Да и все мы… Рыкко проболтался, что такую планету можно открыть лишь в путешествии на корабле.

И наши друзья шумно одобрили эту идею. Нам казалось, что живой щенок — это такое великое дело! Он будет прыгать с планеты на планету, весело тявкать на Рыкко, играючи хватать нас за штаны и за пятки и лизать наши щеки и подбородки…

Ради этого стоит облететь Вселенную!

Конечно, в космосе не бывает воздушных ветров. Да они и не годились для нас: далеко ли улетишь с такой скоростью. Даже скорость света не годилась. Но в пространствах есть потоки космических излучений, которые в миллиарды раз быстрее света. Вот эти межгалактические ветры и надуют наши паруса.

Итак, мы сделались корабельным экипажем. Я посоветовался с Голованом и объявил всем, что нужна морская форма. По правде говоря, я не был сильно уверен, что нужна, однако появилась причина, чтобы наконец одеть Локки. Хватит ему шастать по пространствам без штанов. И пусть попробует заупрямиться! Отныне у нас флотская дисциплина.

Голован сказал, что лучше всего белые шорты и белые голландки — форменные рубашки с синими воротниками. Как у матросов где-нибудь в тропических морях. И никто не спорил (даже Локки). Коптилка добавил только, что нужны еще белые береты с синими шариками на макушках — как у французских моряков из песенки «В Кейптаунском порту с какао на борту «Жанетта» поправляла такелаж». Никто опять не возражал, только Веранда вздохнула почему-то и отвернулась. Будто с укором. Наверно, подумала: «Вот опять нарушили правило, вспомнили песню из той жизни». А мы, надо сказать, нарушали это правило все чаще. Что-то изменилось в наших обычаях.

Кирилка подошел ко мне, строго оглядел с головы до пяток.

— Но тебе-то нужна особая форма, с фуражкой и нашивками. Ты же капитан.

— Да с какой стати?! Почему я капитан?

— А кто же еще? — сказал Голован.

Я заспорил: чем я лучше других? Но мне доказали, что так надо. Потому что я один понимаю в парусах.

— Ну, тогда я и буду командовать парусами. Во время плавания… то есть полета. А Голован пусть будет начальником экспедиции и главным штурманом. Он лучше всех разбирается в космических координатах.

— Не очень-то я разбираюсь, — вздохнул Голован, однако согласился. Другие разбирались еще хуже, почти никак.

Коптилку сделали начальником корабельной артиллерии: он всегда метче других стрелял из рогатки астероидами по Рыкко.

Кирилка был назначен старшим помощником — главным человеком, отвечающим за порядок на корабле. Уж на него-то можно было положиться.

После этого Доня заметил, что хватит командирских назначений. А то не останется матросов, некому будет стоять у штурвала и работать на палубе. Сам Доня в командиры не стремился, он был, как говорится, выше этого.

Конечно, делать себе капитанскую форму я не стал. Не хватало еще красоваться перед ребятами с командирским «крабом» и шевронами. И никто не стал украшать себя лишними нашивками, лишь Коптилка приклеил на рукава два круглых знака: на левом — скрещенные пушечные стволы, на правом — старинная бомба с горящим фитилем. Все решили, что он имеет право…

— А когда отправляемся? Ц-давайте прямо сейчас! — подскочил непоседа Локки. Он очень доволен был флотской формой, особенно беретом с помпоном — все время трогал его на макушке.

— Рано, — решил начальник экспедиции Голован. — Во-первых, сегодня понедельник, а в такой день путешествия не начинают, плохая примета…

— Ц-это глупости и предрассудки! Даже в нашей древней стране с ними ц-боролись!— Оно и видно, — не выдержав, сказал под нос Доня.

— Почему ты решил, что сегодня понедельник? — вмешался любитель истины Кирилка. И был прав: мы давно потеряли счет дням.

— По космическому календарю…

— Голован щелкнул пальцами, и в небе над мачтами возник белый прямоугольник. На нем: «Понедельник. 13 июля». Только года не было.

— Видите? Еще и тринадцатое число!

— Все равно ц-предра…

— А во-вторых, — невозмутимо продолжал начальник экспедиции, — надо сперва вычислить координаты планеты.

— Но ты же их знаешь! — удивился я. — Все знают!

— Мы знаем, где Планета Кусачих Собак. Но зачем нам она? С кусачими-то…