Космическая опера. Сборник фантастических романов

Миновав лужок и подойдя к ютящейся на скале деревушке, они увидели на центральной площади стелу, увенчанную чем–то вроде амулета из винтообразных лезвий, концентрические круги домов конической формы, длинные приподнятые площадки для феразийских танцев, несколько напоминающих испанскую савану. Около десятка Орлов в торжественных позах застыли у нераспакованной клети с оборудованием. Они были похожи на причудливые гибриды человека и жука–палочника.

Проходя мимо неподвижной группы феразийцев, Фэй задумчиво проговорила:

— Это ли не чудо, Пэдди? Когда человек впервые опустился на эту планету, он все еще оставался человеком, но через два поколения высокие особи одержали верх в борьбе за существование, а через четыре поколения их черепа претерпели необратимые изменения. А теперь только взгляните на них. Невозможно представить себе, что, несмотря на свою внешность, они все–таки люди. Они могут заключать браки с обыкновенными людьми, и это же касается асмазийцев, канопийцев, шолийцев.

— Не забудьте про маевцев! — с энтузиазмом подхватил Блэкторн. — Ах, их женщины просто красавицы!

— …а также лористанзийцев, криперцев, зеленосумов и прочих человекоподобных существ, получившихся в результате смешанных браков. Нельзя не удивляться, сколь велико влияние условий среды планет на облик населяющих их существ.

Пэдди презрительно фыркнул.

— Земля их породила, и через сотню лет они, как рабы, приползут обратно под власть своего сеньора.

— Нам не следует слишком зазнаваться, Пэдди, — рассмеялась девушка. — Когда–то точно такие же процессы дивергенции и конвергенции разделили стада обезьян на горилл, шимпанзе, орангутангов и несколько подвидов прачеловека, предшествовавших кроманьонцу.

Теперь же эволюционный процесс разворачивается для нас в обратную сторону. Сегодня мы являемся исходным стадом, и все наблюдаемые нами мутации и изменения, вызванные различиями в условиях обитания, таких как свет, пища, атмосфера, гравитация, могут в будущем произвести расу гораздо более совершенную, чем человеческая, точно так же, как некогда человек превзошел своих предков–обезьян.

— И чтобы я в это поверил! — снова не удержался Пэдди.

— Все достаточно очевидно, — серьезно возразила Фэй. — Например, шолийцы с легкостью проделывают сложнейшие математические операции в уме, и в борьбе за выживание, основывающееся на способностях к аналитическому мышлению, они непременно одержат верх. Лористанзийцы гораздо сильнее нас физически. К тому же они наделены телепатическими способностями, и их чуткость в межличностных отношениях является непревзойденной. Во всей вселенной они обладают лучшими деловыми качествами и просто неоценимы там, где требуется сплоченность коллектива.

Или, например, Орлы, — их жажда к знаниям ненасытна, а упорство в достижении целей настолько укоренилось в их природе, что в их языке даже нет слова для обозначения этого свойства. Это сторона их природа сильнее даже, чем жажда жизни в людях.

В то время как человек отмахнется от проблемы, считая ее неразрешимой. Орел будет работать, пока не достигнет реализации избранной цели. В мозгу асмазийцев есть особый шишковидный придаток, отвечающий за ощущения радости. И хотя это не прибавляет им шансов в борьбе за выживание, зато как они наслаждаются жизнью! Иногда я очень жалею, что я не асмазиец.

— Все это я учил в средней школе, — презрительно проговорил Пэдди. — Котонцы не знают себе равных в шахматах, и нет солдат отважнее, чем жители Котона. Однако мне они кажутся настоящими дьяволами, получающими удовольствие от мучений других. Затем идут канопийцы, живущие скученно, словно пчелы в улье. Ну и что из этого следует? Ни одно из существ, населяющих Вселенную, кроме человека, не обладает всеми этими качествами сразу.

— Нам так кажется, потому что мы принимаем себя за точку отсчета, в то время как представители других рас в не меньшей степени склонны удивляться тем или иным нашим особенностям, — серьезно сказала Фэй.

— Лучше бы старина Сэм Лангтрий задохнулся в своей колыбели, — не унимался Блэкторн. — А теперь вы только посмотрите на это смешение людей всех пород. Раньше все было значительно проще.

Девушка наклонила голову и рассмеялась.

— Чему вы удивляетесь, Пэдди? Человеческая история на всем своем протяжении представляла собой ряд, а точнее, циклическую последовательность мутационных процессов, когда смешение выживших родов сменялось восстановлением единообразия. В настоящий момент мы переживаем пик дивергенции.

— Да победит сильнейший, — сурово заключил Пэдди.

— В таком случае, — заметила девушка, — у нас нет никаких шансов на выживание.

— Завладев генератором, они связали нас по рукам и ногам, — отчаянно жестикулируя, дал волю своему возмущению Блэкторн. — Это все равно, что ослепить человека, прежде чем он вступит в бой. Если бы только у нас был генератор, мы легко могли бы поставить их на колени и заставить просить о пощаде. Неплохую шутку сыграла с нами судьба! Ведь именно землянин был изобретателем генератора и подарил им жизни.

— Воля случая, не более, — ответила Фэй, подтолкнув ногой камешек. — Лангтрий всего–навсего стремился увеличить ускорение мезонов в вольфрамовом цилиндре.

— Вот кто виноват во всех наших бедах! — негодовал беглый преступник. — Окажись этот негодяй здесь, я бы ему выложил все, что я о нем думаю.

— И я бы присоединилась, главным образом, из–за того, что он доверил секрет генератора своим пяти Сыновьям, вместо того, чтобы отдать технологии в руки Земного Парламента.

— Да уж, будь моя воля, я бы перевешал этих алчных боровов. Собственной планеты им было мало!

— Жажда власти, — Фэй сделала неопределенный жест. — Имперские инстинкты. Или просто дурные гены. Неважно, как вы это назовете. Покинув Землю, чтобы покорить звездное пространство, они обосновались на Лангтрийской Оси и наладили выпуск генераторов для экспорта в старый мир. Не удивительно, что после их смерти чертежи достались их наследникам.

Думаю, Сэм Лангтрий был бы удивлен не менее остальных, узнай он, чем все в конечном счете закончилось.

— Знаете, что бы я с ним сделал, окажись он здесь?

— Знаю — вы мне уже говорили. Вы бы поделились с ним своим взглядом на проблему.

— Эй, вы опять издеваетесь надо мной. Но нет, я вовсе не стал бы тратить попусту красноречие, — я бы заставил его стеречь наш корабль, и если бы хоть один Орел коснулся полировки, я бы стер старину Сэма в порошок.

Фэй подняла голову и осмотрела возвышавшийся перед путешественниками утес.

— Вы бы лучше поберегли силы: нам предстоит нелегкий подъем.

Глава шестая

Петляя, дорога медленно поднималась на Северный Пик. Глубоко внизу, по правую руку от путешественников, насколько мог видеть глаз, простирался океан мутного газа. Позади них на берегу, под желтыми лучами феразийского солнца, сияли металлические идолы, воздвигнутых на деревенских площадях. Слева к угрожающе нависшему над людьми утесу прижался город Сагз, построенный по тому же генеральному плану, что и деревни: посреди поселения возвышалась каменная стела, окруженная расходящимися кругами строений.

— Смотрите, — Фэй схватила Пэдди за руку. — Может быть, в конце концов вы были правы…

На самой оконечности утеса была видна взмывающая в небо тонкая стальная конструкция, увенчанная изображением феразийского идола.

— Эти изображения увековечивают память о каком–нибудь человеке или событии. А нам сейчас предстоит найти священный знак.

У обрыва под статуей стояла группа Орлов в одинаковых темно–коричневых одеждах, скрывавших их сухопарые тела от шеи до колен, и одинаковых сандалиях. Гривы мужчин были окрашены в красный или оранжевый, у женщин — в зеленый и синий цвета.

— Туристы, — шепнула Фэй. — Нам придется подождать, пока они уйдут.

— Разумеется.

Последующие двадцать минут прошли в мучительном ожидании. Фэй и Пэдди не отрывали глаз от окружавшего их пустынного пейзажа и группы Орлов.