Кладбище слонов

Стена павильона были облицованы зеркалами. В них кружились сотни Элвинов Муров и Леот Мэйсон. Так они кружились вот уже семьдесят с лишним лет, на всех Балах Круга: в "Небесном Приюте" среди тибетских снегов и в "Сундуке Дэви Джонса", на околоземной орбите и в плавучем дворце Канаяши, в пещерах Карлсбада и древнем дельфийском храме. Но этот рождественский Бал был для них последним. "Спокойной ночи, леди, спокойной ночи, леди..."

Леота молчала, прижимаясь к Муру. Ее дыхание обручем охватывало его шею.

"Спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи", - слышал он собственный голос.

Они ушли в полночь, с первыми ударами колоколов. Садясь в такси, Мур сказал водителю, что они устали и решили вернуться пораньше.

Они объехали стратокрейсер и высадились возле "Стрелы", на которой прилетели сюда. Ступая на пушистое белое руно, покрывающее взлетно-посадочную площадку, они приблизились к меньшему кораблю и поднялись по трапу.

- Может быть, сделать освещение более ярким? Или, наоборот, менее ярким? - спросил голос, когда Лондон с его часами и знаменитым мостом исчез во мраке.

- Менее.

- Может быть, желаете поесть? Или выпить?

- Нет.

- Не хотите ли еще чего-нибудь? - Пауза. - Например, послушать научную статью на любую интересующую вас тему? - Пауза. - Или что-нибудь из художественной прозы? - Пауза. - Или из поэзии? - Пауза. - Не угодно ли просмотреть каталог мод? - Пауза. - Или вы предпочитаете музыку?

- Музыку, - выбрала Леота. - Легкую. Не такую, как ты любишь, Элвин.

Мур задремал. Минут через десять он услышал:

"Наш хрупкий

Волшебный клинок

С огненной рукоятью

Рассекает мрак

Под крошечной меткой

Полярной звезды,

Обрезая заусенцы

Миниатюрной геенны,

Разливая свет,

От которого не светлей.

Бусины песенных строк,

Летящие на острие клинка,

Вылущиваются, выскакивают

И нанизываются на нитку

Идиотской темы.

Сквозь хаос,

Выпущенный на волю

И теснящий злосчастную логику,

Черные нотные знаки

Несутся наперегонки с огнем".

- Перестань, - пробормотал Мур. - Мы не просили читать.

- Я не читаю, - возразили ему. - Я сочиняю.

Мур повернулся на голос, и кресло мгновенно изменило конфигурацию. В нескольких рядах от него с подлокотника кресла в проход свешивались чьи-то ноги.

- Юнгер?

- Нет, Санта-Клаус. Ха-ха!

- Что ты здесь делаешь? Тоже решил вернуться пораньше?

- Ты сам ответил на свой вопрос.

Фыркнув, Мур уселся в прежнюю позу. Рядом с ним ровно дышала Леота. Ее кресло превратилось в кровать.

Мур смежил веки, но присутствие Юнгера не давало ему вернуться в приятную дремоту. Он услышал вздох и нетвердые шаги, но не открывал глаз, надеясь, что Юнгер упадет и уснет. Но поэт не упал.

Внезапно по салону раскатился торжественный и жуткий баритон:

- В больнице святого Иа-акова я детку свою отыскал. Холодная, милая, сла-авная лежала на длинном столе...

Мур ударил левой, целя в солнечное сплетение. Промахнуться было невозможно, но удар получился слишком замедленный. Юнгер успел поставить блок и с хохотом отступил.

Леота села и потрясла головой.

- Что ты здесь делаешь?

- Сочиняю, - ответил Юнгер. - Сам. - И добавил: - С Рождеством.

- Иди к черту! - буркнул Мур.

- Мистер Мур, я поздравляю вас с женитьбой!

- Спасибо.

- Позвольте поинтересоваться, почему я не был приглашен.

- Мы решили не праздновать.

- Леота, это правда? Старого товарища по оружию не пригласили на свадьбу только потому, что он слишком неказист на ваш утонченный вкус?

Леота кивнула. Она уже окончательно проснулась.

Юнгер ударил себя по лбу.

- О! Я ранен в самое сердце!

- Почему бы тебе не убраться туда, откуда пришел? - вспылил Мур. Спиртного там - море разливанное.

- Не могу же я присутствовать на рождественской мессе в состоянии алкогольного опьянения...

- Ты и на заупокойную мессу способен прийти в стельку пьяным.

- Это намек, что вам с Леотой хотелось бы побыть наедине? Я понял.

Он повернулся и побрел по проходу. Спустя некоторое время Мур услышал его храп.

- Надеюсь, больше мы его никогда не увидим, - хмуро произнесла Леота.

- Почему? Он же безобидный пьяница.

- Безобидный? Он нас ненавидит. Потому что, в отличие от него, мы счастливы.

- По-моему, он счастлив только в те минуты, когда ему тошно, - с улыбкой сказал Мур. - И когда падает температура. Юнгер любит "холодный сон", потому что он похож на кратковременную смерть. Однажды он сказал, что член Круга умирает много раз. Потому-то он и вступил в Круг.

Помолчав с минуту, Мур спросил:

- Ты говоришь, более длительный период сна не повредит?

- Да. Никакого риска.

Тем временем на одном из Бермудских островов Рождество выгнали в прихожую, потом - за порог. Дрожа, как продрогшая собака, стояло оно за дверью, ведущей в их мир. В мир Леоты, Мура и Юнгера.

А на борту "Стрелы", летящей против времени, Мур вспоминал далекий новогодний бал. Женщина, которую он полюбил на том балу, сидела теперь рядом с ним. Он вспомнил другие праздники Круга и подумал, что мог бы пропустить их, ничего не потеряв. Он вспомнил "Аква Майнинг", где еще несколько месяцев тому назад работал главным технологом, и решил, что теперь эта профессия не для него. Все-таки он был прав: цепь времен порвалась, и соединить ее он не может. Он вспомнил свою прежнюю квартиру, где не бывал с тех пор, как вступил в Круг, вспомнил близких ему людей, в том числе Диану Деметрикс, и подумал, что вне Круга у него не будет никого, кроме Леоты. Из его знакомых. Только Уэйн Юнгер неподвластен старению, ибо он - на службе у вечности. Но и он, возможно, решится выйти из Круга, откроет бар и соберет собственный Круг из отбросов общества.

Внезапно Мур ощутил невыразимую усталость и тоску. Он заказал призрачному слуге мартини и протянул руку к нише, в которой появился бокал. Потягивая коктейль, он сидел и размышлял о мире, над которым летела его "Стрела".

Надо быть как все, решил он. Мур не знал современного мира - ни его законов, ни искусства, ни морали. Типичный представитель Круга, он реагировал, в основном, на цвет, движение, удовольствие и изысканную речь; его познания в науке безнадежно устарели. Он был богат, но всеми его финансами ведал Круг. Он располагал только универсальной кредитной карточкой, которая, правда, позволяла ему приобретать любые товары и услуги. Периодически он проверял свои счета и балансовые ведомости, убеждаясь, что о деньгах можно не беспокоиться. Но все же он не мог избавиться от тревоги, размышляя о своем возвращении в мир смертных. Наверное, они сочтут его занудой, ханжой, клоуном, каким он выглядел этим вечером. И самое страшное: теперь его человеческая сущность не будет скрыта под лоском Круга.