Отличный Город

– Ты видела плод?

– Вытерла пот, – был ответ.

– Может, я чего-то не понимаю? – обратился я к Арле.

Та покачала головой и шепнула мне на ухо, что показатель умственных способностей у девочки – минус два и что измерения свидетельствуют о чистосердечности.

– Следующий! – крикнул я.

Отец оказался столь же выдающимся образчиком. Он отличался необыкновенно крупным пенисом, каковой с очевидностью указывал на причину его бедственного невежества. Арла проявила большое прилежание в измерении этого органа, однако я прервал ее словами:

– Не то. Следующий!

Основные подозреваемые были оправданы обследованием Арлы, и я, по необходимости полагаясь главным образом на интуицию, приступил к знакомству с остальными горожанами. Мой замысел был таков: изображать наставника, наблюдающего за упражнениями ученицы, и пока он отлично работал. «Ваши выводы?» – спрашивал я после каждого измерения. Девушка ловко орудовала блестящими приборами, диктуя числа, которые мне полагалось заносить в рабочий дневник. Разумеется, мне приходилось полагаться на то, что она поймает похитителя. Временами уверенность покидала ее, и Арла поднимала на меня вопрошающий взгляд.

– Продолжайте, – говорил я в ответ. – Если вы сделаете ошибку, я остановлю вас сам.

Девушка улыбалась, словно благодаря меня за снисходительность, и мне уже начинало казаться, что все обойдется. Горожане тянулись один за другим, бесконечным кошмаром отвратительных и неприглядных образов. Для меня, лишенного света физиогномики, попытка найти среди них вора была равносильна попытке отличить мошенника в большой компании стряпчих. Зрелище их наготы выводило меня из равновесия. Мясистые тела и буйное развитие половых органов вызывали тошноту. Когда Арла приказала нагнуться супруге мэра, я закурил сигарету в надежде, что дым скроет от меня ее обветшалые тайны. На двадцатом образце – хозяине таверны по имени Фрод Гибл – Арла отложила калиброванный пупковый эталон и попросила меня:

– Проверьте, пожалуйста, сами.

Я вздрогнул, и она прищурилась, словно на мгновение проникла в глубину моего неведения. Я поспешно отложил блокнот и подошел к подозреваемому. Арла протянула мне инструмент, однако я, хотя и помнил его название, понятия не имел, как с ним обращаться. Отодвинув эталон, я присел и приник левым глазом к пупу толстяка. С тем же успехом можно было глядеть в дальний конец телескопа. Не придумав ничего лучшего, я ткнул в пупок указательным пальцем. Фрод Гибл рыгнул.

– Любопытно, – сказал я.

– Сколько у вас получилось? – спросила Арла.

– Я бы хотел спросить об этом вас, – возразил я.

– Я засомневалась после того, как установила высокую степень безнравственности по густоте бровных волосков.

– Забудьте сомнения, – приказал я.

Но только вчера в вашей книге «Корпулентные отклонения и другие физиогномические теории» я читала, что физиогномист не имеет права делать выводы, если имеется малейшее сомнение.

Стараясь оттянуть момент разоблачения, я выпрямился и взглянул в глаза трактирщику, спрашивая себя:

«Мог ли этот человек украсть священный плод?» При этом мне пришло в голову, что для профанов это единственный способ судить о человеке. Явная неряшливость этой методики заставила меня содрогнуться перед мраком, в котором пребывает большая часть человечества, а теперь и я. Все же у меня сложилось впечатление, что он этого не делал.

– У него карие глаза, – сказал я. – Так что ваши сомнения безосновательны.

– Отлично, – сказала она, – Он не виновен.

– В моей таверне для вашей чести всегда бесплатная выпивка, – объявил Фрод Гибл, одеваясь.

Каллу уже отправился за следующим, когда я окликнул его:

– Теперь приведите мэра.

Великан-шахтер при этих словах расплылся в широкой ухмылке и впервые членораздельно выговорил:

– С удовольствием, ваша честь. Я невольно улыбнулся в ответ.

Мэр предстал перед нами, прикрывая интимные места сложенными чашечкой ладонями. Арла приступила к измерениям не робея, будто имея дело с рядовым горожанином. Когда она продиктовала последнюю цифру, я, чиркнув булавкой по странице, попросил ее отойти в сторону. Девушка отступила. Мэр, не будучи физиономистом, тем не менее с первого взгляда разгадал мои недобрые намерения. Жирные складки на груди и животе, а также и нижняя губа его задрожали.

– Понимаю, – с нервным смешком выдавил он, – вам еще не встречался столь выдающийся образчик.

– Напротив, – сказал я, – в каждой свинье.

– Я не вор, – сказал он, вдруг утратив чувство юмора.

– Бесспорно, однако я нахожу несколько мелких недостатков, которые можно исправить, – заметил снимаясь и доставая из кармана плаща, брошенного на стул, свой скальпель. Я подошел к мэру с инструментом в руках и помахал блестящим лезвием перед самыми его глазами.

– На мой взгляд, если немедленно не избавить вас от извращенного чувства юмора, оно вас погубит.

– Может быть, мне просто удастся стать серьезней? – пролепетал он, брызжа слюной.

– Ну-ну, мэр, это ничуть не больно. Подумаем где сделать разрез... Быть может, тут, в районе ища вашего разума? – пробормотал я и отступа шаг, провел тупой стороной скальпеля по мошонке.

– Арла, прошу вас, – воззвал он, заглядывая мне за спину.

Тут я вспомнил, что девушка видит все это. Как бы ни хотелось сорвать злость, нельзя было допустить, чтобы Арла стала свидетельницей того, как я в гнева поддался искушению вскрыть этого болвана, словно мясной пирог.

После того как отпущенный мною мэр оделся и ушел, Арла сказала мне:

– Я вас вижу насквозь.

– О чем вы говорите? – испугался я.

– Вы хотели заставить его признаться.

– Вот как?

– Вы ведь, конечно, заметили аберрацию в области ягодиц? – спросила она.

– Уточните, – сказал я, словно сомневаясь в ее наблюдательности.

– Пучок волос на левой ягодице – кажется, так называемое «свойство кентавра»? Неопровержимое доказательство склонности к воровству.

– Очень хорошо, – похвалил я. – Да, конечно, он занесен мной в категорию подозрительных.

К ночи мы осмотрели полгорода, а я был все так же далек от разгадки дела. Не хуже других была теория, что Странник поднялся среди ночи и съел плод. Арла составила короткий список подозрительных, но ни в ком из них не наблюдалось проявлений чудотворного действия плода. Возможно, вор припрятал добычу, выжидая, пока шум уляжется? Я дал Каллу за труды несколько белоу и поймал себя на желании поблагодарить его. По-видимому, эта едва не сорвавшаяся с губ банальность объяснялась моей радостью, что рабочий день кончился. Я собрал инструменты, накинул плащ и мечтательно смотрел, как Арла распускает волосы.

– Жду вас в отеле через час, – сказал я ей.

Она кивнула и вышла из церкви. Такая молчаливость наводила на мысль, не разгадала ли она меня. Следовало обдумать, не стоит ли довериться ей. Но больше всего сейчас я нуждался в красоте. Едва ли мне до сих пор приходилось так долго обходиться без нее. Руки чуть дрожали, и я чувствовал легкий зуд под черепом: верный признак, что давно пора принять лиловое лекарство. Гарланд все еще стоял на коленях в той же позе. Я что есть силы захлопнул собой перекошенную дверь в надежде, что вся деревянная гора рухнет ему на голову. Вместо этого я споткнулся на нижней ступени и ткнулся лицом в снег.

9

Миссис Мантакис я застал за конторкой в вестибюле отеля. Она пересчитывала белоу и трещала себе под нос, как попавший в силки хорек. Я стряхнул снег на гостеприимный коврик у двери и подошел к ней. Ничего не замечая, хозяйка продолжала свой монолог:

– Если он думает, что я снова стану торчать весь день на морозе, дожидаясь, пока он велит мне прийти завтра, чтобы он мог полюбоваться на мою...

Я откашлялся, и она подняла глаза.

– Ваша честь, – без запинки продолжала она, – как я рада вас видеть! Вы, должно быть, ужасно устали. Чем могу быть полезна? – Она смела деньги под прилавок и натянутой улыбкой прикрыла злость.