Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Девочка села на пятки. Вид у нее был очень грустный, так всегда выглядела настоящая Трейси – печальной и серьезной.

– Извини, Уолли. Я не знал, что это имеет значение.

На завтрак роботу удалось приготовить французские тосты. Даже желтые шарики сверху, – наверное, их можно назвать масло "Уолли". Правда, кленового сиропа не получилось, даже противного заменителя, который всегда ели мои сестры (они вечно сдирали все с телевизионных реклам, и этот сироп покупали только для того, чтобы подражать тому жуткому ролику).

Каждый раз, когда они это делали, я вспоминал, как менее десяти лет тому назад сам подражал за столом другому рекламному ролику. Но мое поведение меня почему-то не раздражало.

Робот принес мне тарелку прямо в ванную, я нежился в теплой воде.

– Смотри, Уолли. Скоро я научусь делать для тебя настоящий хлеб! – Потом она перелезла через край ванны и с улыбкой погрузилась в воду напротив меня.

– Ага. – Я взглянул на дымящиеся кусочки тостов с желтым маслом сверху. – Ты и себе приготовила?

Девочка взяла один тост, окунула его в масло и откусила.

– М-м-м-м…

После ванны мы вышли на улицу. Волосы у робота были такие чистые, это и понятно, они ведь совсем новые. Он настоял, чтобы я надел свои грязные носки и ботинки, хотя сам шел босиком. Я хотел было и одеться, но вещи мои все это время оставались на перилах крыльца и так задубели и выцвели, что я побоялся их надевать.

Я старался не смотреть на идущую рядом девочку.

– Куда направляемся, робот?

Она вдруг остановилась, повернулась ко мне, заглянула прямо в лицо, а глаза ее при этом стали еще больше и еще печальнее… нет, тоскливее? Наверное, так выглядела и Трейси, вовсе не печально и не серьезно, но я, одиннадцатилетний я, просто не разобрался в этом.

Она сказала:

– Мне было бы приятно, если бы ты называл меня Трейси.

Я был потрясен, в голове была только одна мысль: это ведь робот. Не девочка. Не Трейси. Трейси, моей Трейси, сейчас шестнадцать лет, и она живет где-то там на Земле, скорее всего в своем Техасе, а я… Тот второй голос, строгий, немного похожий на голос отца, шептал мне: "Это всего лишь робот". А если это всего лишь робот, то какая разница, если?… Я резко оборвал сам себя.

И сказал:

– Извини, Трейси.

Она улыбнулась. И день стал светлее.

– И куда же мы направляемся?

Она показала на купол музея, он был совсем недалеко, в самом центре города, там сходились в одну точку все улицы-лучи.

Когда мы зашли в музей, она подвела меня к большой сине-бело-красной галактике, висевшей прямо под куполом. Она смотрела вверх, запрокинув голову и уперев руки в бока. На секунду я задумался, откуда у нее заколки для волос. Наверное, тоже из моих снов, из моей памяти. Неужели они сделаны из гемоглобина моей крови? А почему они цвета латуни? Обычно такие заколки бывают стального цвета. Но заколки у Трейси действительно были цвета латуни. Может, в образце моей ткани оказались молекулы меди.

Трейси принялось что-то нажимать на панели управления, находившейся в самом низу. Галактика исчезла, вместо нее появилось бесформенное пятно света и тени, чем-то похожее на взрыв.

Она посмотрела на меня:

– Твоя культура только сейчас начинает постигать подобные космические объекты и называет их сверхскоплениями, Уолли. Это карта того мира, который ты называл Затерянной Империей.

У меня волосы зашевелились на голове, но… черт побери. Я знал, что существует телепатия. Может, поэтому мне было легче, чем кому-либо другому. Представляю, что бы было с моей матерью, осознай она, что кто-то может заглянуть в ее мысли.

Все выглядело не похожим ни на что на свете. Но если она знает, как это называется, то, значит, и у меня в голове где-то должно быть это название. Может, я читал об этом в "Сайентифик Американ" ["Сайентифик Американ" - ежемесячный журнал, публикующий статьи о новых открытиях и достижениях во всех областях пауки]. Я был так рад, что публичная библиотека округа Принца Уильяма всегда получала этот журнал.

– Он большой?

Она ответила:

– Около трехсот миллионов световых лет в поперечнике. – С одного боку в пятне загорелась яркая точка. – Это мы.

– А… Земля?

– Твоих знаний о структуре вашей галактики недостаточно, чтобы я могла определить.

– Ага. Извини.

Она улыбнулась, потом нажала на какую-то кнопку, и с другой стороны пятна засветилась еще одна точка.

– Там может находиться твоя местная группа. Примерно пять галактик отвечают твоим описаниям Млечного Пути, Андромеды, Треугольника и Магеллановых Облаков. Они приблизительно так же расположены, но твои представления об их размерах и местонахождении очень неточны.

– Извини.

– А рядом с этими галактиками есть еще примерно двадцать других; ваши астрономы, должно быть, знают о них.

– Но не я.

– Нет, Уолли.

– Но даже если это и есть Земля, мы не можем…

Она зажгла еще одну точку, на этот раз рубиново-красного цвета, в самом центре сверхскопления Затерянной Империи.

– Это исследовательская станция, она расположена в одном из главных образовательных учреждений Империи. Там можно попробовать разузнать… что возможно сделать.

– Но…

Она ответила:

– Если бы нам удалось достать космический корабль, мы бы долетели туда за несколько недель, Уолли.

Я неожиданно почувствовал себя очень странно.

– А… Земля?

Опять тоскливый взгляд.

– Если это действительно твоя местная группа, тогда и до нее ненамного дальше.

– А где еще может быть Земля?

– Уолли, ты прибыл сюда на автоматическом космическом зонде, как ты и сам догадался. Мы долгое время исследовали другие сверхскопления.

– Значит, Земля может быть где угодно? – По какой-то причине я почувствовал себя… даже не знаю, как это выразить. Свободно, беспечно, что ли?

Она сказала:

– Да.

– А что если она на обратной стороне Вселенной?

Она рассмеялась:

– Обратной стороны нет, Уолли.

– Ну, тогда очень-очень далеко. Ваши корабли летают так быстро.

– Если Земля где-то очень далеко, нам, возможно, не удастся найти ее вообще. Ты, похоже, даже не представляешь себе истинных размеров Вселенной.

– Один из ваших зондов нашел же ее.

– Да. Это вселяет надежду. У зондов тоже есть свои пределы дальности полета.

– Но космического корабля у нас все равно нет.

Тут она отвернулась от меня и посмотрела наверх сквозь купол музея в далекое зеленое небо:

– Я не знаю, куда подевались все, не знаю почему, но система связи работает отлично. Мне удалось активировать узлы, находившиеся в режиме ожидания, удалось ввести код программы и необходимые данные. Нам скоро должны прислать корабль.

Она снова взглянула на меня и рассмеялась, – наверное, выражение лица у меня было крайне глупым.

Пустой мир с темно-зеленым небосводом остался в прошлом, я уже никогда туда не вернусь. Мы с Трейси теперь жили у журчащего ручья в лесу светло-оранжевого споума. Над светло-оранжевым пейзажем протянулись широкие полосы голубого бархатистого гиперпространства. Динозавров тут не было. Мне даже в какой-то степени их недоставало. Зато по воздуху летали то ли бабочки, то ли летучие мыши серебристо-красного цвета, они садились на светло-оранжевые деревья; а по светло-оранжевой траве ползали то ли мыши, то ли пауки, кругом был слышен их шелест.

Все здесь было маленьким, нежным, неопасным.

Когда мы прибыли сюда, то спокойно вышли за пределы космопорта для летающих тарелок – здесь не было никакого заграждения из колючей проволоки. Тем временем зеленая планета все удалялась и наконец совсем исчезла из виду. Кругом было одно лишь звездное небо, и Трейси сказала:

– Слушай, Уолли, ты опять-таки все перепутал. Тринтун – это название планеты, а жители называли себя просто тринтами.

– Ты уверена?

Она улыбнулась:

– В твоей долговременной памяти то же самое, а вот в кратковременной произошла путаница. Но я, конечно, не могу гарантировать, что в книжке все было именно так.