Журнал «Если», 2009 № 11

В наушниках затрещало, затем пробился голос:

— Понял тебя, проблема со связью, прием. Ты еще там, шеф?

— Я уже здесь, прием. — Пройдя еще немного, я увидел свет фонари Барта. Он ждал меня. — И больше не убегай вперед.

— Хорошо.

— А теперь, пока радио не накрылось окончательно, расскажи толком, что происходит. Озеро над нами тает?

— Да, — подтвердил он, когда мы двинулись дальше. В его голосе нее еще чувствовалась напряженность, но тон стал более деловитым.

Наверное, дно пока замерзшее, но тепло уже пробивается сквозь него.

— Не хочешь рассказать подробнее?

— Это был наш секрет, и Колин считала, что если ты узнаешь, то сочтешь своей обязанностью остановить всю затею.

— Значит, это схема, как отыскать ее алмазы.

— Конечно, — подтвердил Барт. — Кому-то пришла в голову идея, что если тут есть алмазы, вмерзшие в лед озер, то можно растопить лед и дать им опуститься на дно.

— Боже праведный… Станция сейчас практически эвакуирована, поэтому она направила избыточное тепло реактора в озеро.

— Она или ее приятели-инженеры.

— Я ничего об этом не знал.

— Ну, извини.

— Что же ты мне обо всем не рассказал, когда мы отправились на ее поиски?

Барт промолчал.

Мы находились на дне системы пещер, возле Пазух. Оттуда почти вертикальная шахта вела в широкий туннель, а затем обратно в Глотку — это был короткий путь для спуска оборудования. В самой глубокой части Пазух дно пещеры становилось плоским и немного вогнутым, наподобие чаши.

По мере того, как мы приближались к этому углублению, наши фонари высветили то, чего там быть не должно. Нечто широкое, очень высокое и темное. Мы прошлись по нему лучами фонарей.

За время моего отсутствия здесь установили странный аппарат, огромную решетку из широких металлических полос, стоящую вертикально на массивных опорах в нижней точке пещеры. Это была широкая клетка, размером с марсианский пустынный глайдер.

— Это еще что за штуковина? — вопросил я, но вряд ли Барт меня услышал. И тут я заметил внутри клетки некий предмет, лежащий на ее дне. Его частично заслоняла решетка.

— Что это?

На этот раз он меня услышал и замер на месте:

— Она!

Я не понял, но посмотрел туда, куда указывал его луч.

Это была Колин. Она лежала неподвижно, запертая в клетке. Ее фонарь и приборы не светились, и я отметил, что мы не принимаем ее телеметрию. Металлизированная зелено-красная оболочка ее скафандра блестела, и мне вспомнилось, как она переливалась в свете моего фонаря, когда Колин шла впереди меня.

Женщина была мертва, и казалось неправильным, что она вот так мерцает и переливается. Моя голова стала горячей и легкой, а желудок закаменел, словно я проглотил картофелину целиком. Щиток шлема Колин покрылся изнутри инеем, но сквозь него все же просвечивали контуры ее лица. Прямо под ней скапливалась лужица воды, пополняемая струйками и ручейками.

— Что Миллер с ней сделал, черт побери? — спросил я.

— Думаю, ничего он с ней не сделал.

— А кто же тогда запер ее в клетке?

— Шеф, тут есть отверстие. — Он потянул за поперечину, и в клетке открылась большая дверь. — Видишь? И верх тоже открыт. Никто ее здесь не запирал.

— Тогда что? Ты об этом знал?

— Не знал, честно. Но я представляю, что это такое. Это сито.

Я наконец-то понял. Клетка была ловушкой для алмазов, и потрудились над нею несколько человек. Когда замерзшее озеро над нами растает, поток хлынет сюда, и любой твердый предмет крупнее буханки хлеба будет уловлен решеткой клетки.

— Колин могла уговорить кого угодно сделать что угодно, — заметил Барт.

— Что ж, давай ее вытащим. — Я поднялся на две ступеньки к двери, аккуратно забрался на узкую верхнюю ступеньку и спрыгнул внутрь. Мне пришлось приземлиться на четыре точки, чтобы не свалиться на Колин.

Собравшись с духом, я приподнял ее плечи — и что-то не пустило ее тело дальше. Я взглянул на Барта и изобразил согнутой рукой восьмерку: сигнал о том, что нечто застряло. Расстегнув ремни ее системы жизнеобеспечения, и освободил тело Колин. Один из шлангов системы угодил под прутья клетки, а противоположный конец ранца, похоже, заклинило между соседними прутьями. Вероятно, она упала и уже не смогла подняться с пола. Миллер не смог ее освободить, по-этому решил бежать за помощью, а по дороге у него кончился запас воздуха.

— Она застряла, — сообщил я.

— Оставь ее.

Голова у меня шла кругом. Колин следовало использовать только внутренние шланги скафандра. Нельзя оставлять свободно болтающиеся шланги, которыми можно за что-то зацепиться. Она нарушила собственное правило, и это была первая ее ошибка. Потом она застряла — из-за какой-нибудь второй глупой ошибки. Ведь она могла отстегнуть ранец и сесть. Длины шлангов вполне хватает, чтобы частично развернуться, но она не высвободилась. Третья ошибка.

— Подумать только! — воскликнул Барт.

— Что это?

Он светил на какой-то предмет у дальней стены клетки.

— Квини!

— Что? — Я тряхнул головой. Квини была собакой Колин на Марсе, ее усыпили и похоронили уже несколько лет назад.

Низкий рокот, за которым последовал треск, заставил вибрировать клетку и пробился в мой скафандр. Клетка слегка покачнулась. Что-то далекое, но огромное пробивалось на волю.

— Пора отсюда сваливать, — сказал Барт.

— Хорошо. Помоги ее вытащить.

— У нас нет времени.

— А я намерен ее вытащить, — процедил я.

— Некогда. Смотри. — Барт посветил на потолок. Тот был мокрым. Быстро испаряющаяся струя воды рухнула сквозь луч, угодив мне прямо в лицо. От струи во все стороны валил пар, но она не ослабевала.

— Ты в порядке?

Я переместился в сторону, струя ударила в Колин. Тогда я подался вперед, чтобы струя била мне в спину.

— В порядке. Похоже, они установили это сито в нужном месте.

Барт все еще стоял у дальней стенки клетки.

— Выбирайся! — нетерпеливо бросил он. — На тебя в любую секунду может что-нибудь свалиться.

— Это же просто вода, — возразил я, ощущая, как нарастает давление потока, бьющего мне в спину. Одной рукой я держал Колин, но не знал, как поступить дальше.

— Нет, Рик! Я говорю о камнях или алмазных снежинках, а они острые, словно бритва! — С тех пор как мы полезли в пещеры, он впервые назвал меня Риком. Он перестал капать мне на мозги. Значит, мы попали в серьезную передрягу. — Да вылезай же, черт тебя дери!

Я аккуратно положил Колин и выбрался из клетки. Я ожидал, что Барт поведет нас к выходу, но он стоял на прежнем месте.

— Сперва взгляни на эту собачонку, — предложил он.

Я обошел клетку. От моего скафандра валил пар. И точно, я увидел собачку — нечто вроде кубистской скульптуры, слепленной из прозрачных кристаллов размером с мою наручную панель. Собачка была около фута высотой. Совсем неплохо для того, кто лишь любительски баловался скульптурами.

— Ничего не понимаю, — признался я.

— Эта собачка — лучший памятник работе Колин. Видишь ее структуру — материал перекристаллизовался из кусочков поменьше.

— Значит, наша подруга была права. Алмазы действительно попали сюда с Юпитера.

Все усиливающийся поток воды лился на Колин медленным водопадом. Воздух загустел от тумана, и мы включили стеклоочистители на щитках шлемов. Еще один далекий рокот и треск, и поток стал вдвое сильнее. Углубление, в котором мы стояли, быстро заполнялось. Еще немного, и вода поднимется до верхушек опор клетки и начнет заливать тело Колин. Кроме того, влажность стала влиять на работу передатчика в скафандре — пугающий признак того, что электроника начала барахлить.

— Быстрее, Барт! Положи собаку и помоги вытащить Колин.

— Брось ее.

— Ладно, Барт, мое терпение кончилось. Ты весь день задирал меня, утаивал информацию, издевался надо мной… Но сейчас ты все же поможешь мне вытащить Колин из этой дыры!

— Рик, ты что, не видишь? — Его голос был спокойным, но хрипловатым из-за потрескивания статики. — Мы не можем ее вытащить. Нам надо забрать собаку.