Хрононавигаторы (сборник)

— О чем он будет докладывать Старейшинам? — поинтересовался Аркадий.

— О вас, пришельцы. — И показав на внезапно открывшийся в сплошной стене туннель, Ронна произнес с торжественностью: — Входите в зал Предварения, гости с Земли.

7

Вдоль стен пустого зала стояли скамейки. Первым уселся Асмодей. Он совсем не нуждался в сидении, но демонстрировал, что во всем ведет себя как человек. Бах и Аркадий тоже уселись, у них уже болели ноги от блужданий по городу. Рина Ронна показал гостям, что и дилоны умеют сидеть, но не нуждаются для этого ни в креслах, ни в скамейках: выпростав из-под плаща свой хвост, скрутив его кончик в опорное кольцо, он уселся, как на треноге, на хвосте и обеих ногах. Уве Ланна не умел так красиво сидеть на хвосте, он отошел к стене и скромно стоял там, молча поглядывая на людей и стараясь вдуматься в их мысли.

— Задавайте вопросы, — предложил Ронна.

Бах взглядом показал Аркадию, что хочет вести беседу.

— Первый вопрос таков: почему вы не задаете нам вопросов? Мы явились из неизвестного вам мира непредвиденно для вас. У людей раньше расспрашивают гостей о цели их прихода, потом лишь отвечают на их вопросы.

Ответ Ронна прозвучал неожиданно:

— У дилонов, наоборот, до всего доходят собственным размышлением. Именно о цели вашей высадки на Дилону и размышляет сейчас проницательный Различник Уве Ланна. Уверен, вы будете восхищены глубиной, с какой Ланна обрисует в своем докладе ваши намерения и цели.

— Разве не проще узнать намерения и цели от нас самих?

— Возможно, и проще. Но оскорбительно, ибо равнозначно унижению своего интеллекта, мощи своих познавательных умений. Истинное знание достигается активным движением мыслей, а не накоплением знаний пассивными вопросами.

Академику Михаилу Баху понадобилась почти минута, чтобы переварить ответ дилона. Тот спокойно ожидал, пока человек справится с замешательством.

— Мне кажется, вы впадаете в противоречие с собственной практикой, сказал наконец Бах. — Вы как будто умеете использовать законы природы, но ведь для этого надо раньше узнать эти законы, то есть задавать учителям вопросы и получать ответы.

— Мы сами открывали законы природы, пришелец. Каждый дилон обязан в молодости самостоятельно найти и обосновать хоть один из важных законов мироздания. Наш друг Уве Ланна открыл, что тело, погруженное в воду, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им вода. И с каким блеском он опроверг Опровергателей, старавшихся доказать неправильность этого закона. А я в свои юные годы открыл закон мирового тяготения.

— Неужели другие до вас не знали закона всемирного тяготения?

— Ты меня поражаешь, пришелец. Конечно, все знают. Но кто же признается в таком — от других — знании? Кто открыто обвинит себя в неспособности к постижению мира? Иные дилоны имеют до сотни собственных законов мироздания — и это не предел. Открытые дилоном в молодости законы природы определяют всю его дальнейшую жизнь. Закон мирового тяготения, найденный и обоснованный мною, внесен в мою личную Программу Судьбы как фундамент для взрослости.

— Я не совсем понимаю тебя, Рина Ронна...

— Но ведь это так просто! Каждый открывает те законы мироздания, которые близки его натуре. В обоснованных закономерностях природы выражается душа, жизненные цели. И когда юноше приходит пора утверждать свою взрослость, составляется его Программа Судьбы, то есть система жизненных целей и методов их осуществления. И в той Программе находят свое место открытые им фундаментальные законы.

— И в твоей Программе нашел место Закон всемирного тяготения?

— Естественно! Ибо о чем твердит этот закон, так блестяще мной открытый и защищенный от критики Опровергателей? О том, что все различия материальных тел поглощаются общим им всем свойством — притягиваться одно к другому. И когда я доказал, что это всеобщее взаимное тяготение усиливается пропорционально массе тел и обратно пропорционально квадрату разделяющего их расстояния, моя судьба была решена: я стал Стирателем Различий. Моя Программа Судьбы была однозначно решена одной моей научной находкой. Элементарно, не правда ли?

— Ты упомянул Опровергателей. Это что же, общественная функция опровергательство? И в чем оно заключается? В критике законов природы?

— Отлично, пришелец! Хоть и примитивным способом вопросов и ответов, но ты начинаешь нас постигать. Конечно, Опровергатели критикуют законы природы, это их обязанность в юном возрасте. Все дилоны проходят стадию Опровергательства, но далеко не все превращают умелое опровергательство в главную задачу своей будущей Программы Судьбы. В юном возрасте каждый подбирает достаточно важный, лучше свой, но можно и открытый другими закон природы и опровергает его — то есть изыскивает условия, при которых этот закон перестает действовать или даже превращается в свою противоположность. Разве у вас формой познания природы не является опровержение ее законов?

— Нет, у людей законы природы не опровергают. И, честно говоря, я не понимаю, как можно опровергнуть закон мирового тяготения, открытие которого ты закрепил за собой?

— Не закрепил за собой, а просто открыл. Нет одного автора закона мирового тяготения. Тысячи до меня открывали этот закон — и тысячи после меня откроют его. Не только откроют, но и опровергнут, его опроверг Уве Ланна, когда был моим учеником. Он отыскивал условия, когда всемирное тяготение совсем перестает действовать или ослабляется. И как превосходно решил свою задачу! Разве не вес тела является важнейшим параметром тяготения? И разве, погружая тело в воду, он не ослабляет вес? Создавая невесомость, он творит условия, при которых тела теряют самые общие свойства. Такое искусство творить различия там, где они уже стерты в поглотившем их единстве, и стало главной чертой Программы Судьбы Уве Ланны: он сдал экзамен на высокий чин Сына Конструкторов Различий, он ныне — один из выдающихся наших Различников. Вы скоро оцените его по достоинству, когда в зале Утверждения услышите его доклад о вас самих.

— С удовольствием послушаем. Хотя, повторяю, люди не стремятся критиковать законы природы, тем более, не опровергают их...

— Это означает, что вы не умеете строить свою защиту, — заметил дилон. — Ведь враги нападают, используя законы природы. Не будете же вы применять против них использованные ими законы. Это было бы безнравственно.

— На наших планетах у людей нет врагов. Попадаются опасные животные, но они нам не враги.

Рина Ронна вдруг рассердился.

— Чудовищно жить без врагов! Аморальное существование. Враги необходимы для обострения разума и утверждения собственного достоинства. Если врагов нет, их надо изобрести. Изобретение врагов составляет одну из прерогатив Конструкторов Различий.

— И много времени они посвящают конструированию врагов? — не без иронии поинтересовался академик.

— В нашу эпоху немного. Теперь нам врагов хватает. Наши враги рангуны, обитатели второй половины планеты. Эти бессмертные твари с избытком удовлетворяют любую потребность во вражеском противостоянии. В других врагах нужды нет. Мы при вашем явлении, конечно, поразмыслили, не враждебные ли у вас цели. Но ничего враждебного не обнаружили.

— И не могли обнаружить, — подтвердил Бах. — Мы странствуем в мире в прямом и фазовом временах с миссией дружбы, а не вражды. Таково наше человеческое свойство.

В разговор вступил молчавший до того Аркадий:

— Прости, Ронна, примитивность моего интеллекта, но люди не мыслят познания без вопросов, ответа на которые собственным рассуждением не находят.

— Прощаю. Спрашивай.

— Я астрофизик. Меня интересуют закономерности мироздания. Мы повернули к вам наш хронолет, потому что обнаружили удивительное явление. Ваши две звезды существуют в разных физических временах — та, которую вы называете Гаруной Белой, функционирует во времени, практически противоположном времени Гаруны Голубой. Так?