Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24

Гилеад это понимал, он видел, что находится за той точкой, от которой еще можно было вернуться назад. С уничтожением пленок ушел его последний шанс реабилитироваться. Он начал осознавать, что, усвоив первое обращение к нему, спрятанное в двойной колоде карт, он перестал быть свободным игроком; каждый его ход стал вынужденным и зависел от ходов, которые делал Болдуин. Тут уж ничего нельзя было поделать: его будущее — здесь или нигде.

— Я понял, продолжай.

— Мне известны твои интеллектуальные возможности, Джо, ты просто решил рискнуть, не обещая верности.

— Да, но почему ты решил рискнуть со мной?

Болдуин сделался куда более серьезным, чем он обычно себе позволял.

— Ты способный человек, Джо. У тебя довольно смекалки и моральной смелости, чтобы поступать разумно в ситуации из ряда вон выходящей, а не просто так, как это делается обычно.

— Так вот почему я тебе нужен?

— Отчасти поэтому. Отчасти потому, что мне понравилось, как ты здорово освоил новую карточную игру. — Он ухмыльнулся. — А отчасти потому, что Гэйл понравилось, как ты обращаешься с жеребенком.

— Гэйл? А как она умудрилась сообщить об этом?

— Она мне доложила о тебе пять минут назад, во время налета.

— Г-м-м-м… продолжай.

— Тебя предупредили. — В продолжение мгновения Болдуин смотрел на него почти с овечьей кротостью. — Я хочу, чтобы ты воспринял то, что я скажу сейчас, на полном серьезе — не смейся.

— О'кей.

— Ты спрашивал, кто я такой. Так вот я — нечто вроде секретаря-исследователя этой ветки организации суперменов.

— Я так и думал.

— Да-а? И давно ты догадался?

— Факты накапливались. Это и карточная игра, и быстрота твоей реакции. Я все понял, когда ты уничтожил пленки.

— Джо, а что такое супермен?

Гилеад не ответил.

— Прекрасно, давай-ка уточним термин, — продолжал Болдуин. — Его употребляют слишком часто и большей частью неверно, и он сделался таким небитым, что в конце концов приобрел комический оттенок. Я употребил его с целью шокировать тебя — но ты ничуть не был шокирован. Первоначально термин «супермен» имел сказочный оттенок и вызывал в воображении глаза, мечущие Х-лучи, странные и необычные органы чувств, двойные сердца, прочную, не поддающуюся ножу кожу, стальные мускулы — мечта подростка о герое, поражающем драконов. Чепуха, конечно. Джо, что такое человек? Что в человеке делает его более чем животным? Решим это — и тогда мы в две счета определим, что такое сверхчеловек, супермен или Новый Человек, homo novus, который должен заменить homo sapiens; который уже вытесняет его, потому что он больше приспособлен для выживания, чем «homo sapiens». Я не пытаюсь применить этот термин к себе, предоставляю моим коллегам и неумолимому времени, решить, супермен ли я, представитель ли нового вида человека. То же испытание ожидает тебя.

— Меня?

— Тебя. В тебе обнаруживаются беспокойные симптомы homo novus, Джо — в небрежной, неряшливой, невежественной, нетренированной форме. Не очень вероятно, но ты можешь оказаться представителем новой породы. Ну, так что же такое человек? Что он может делать лучше, чем животные, что это за сильный, необходимый для выживания фактор, который перевешивает все то, что так или иначе животные могут выполнить лучше, чем человек?

— Человек умеет мыслить.

— Я тебе подсказал ответ, это не твоя заслуга. О'кей, как человек ты проходишь, поглядим, на что ты способен. Что это за фактор или факторы — если угодно, вполне достижимые, — какие может приобрести гипотетический супермен благодаря мутации, или магии, или другим путем, и что он может добавить к тем преимуществам, какими человек уже обладает, которые помогли ему доминировать на этой планете над миллионами других враждебных ему представителей фауны? Такой фактор, который поможет человеку превзойти его предшественника так же, как ты превосходишь охотничью собаку? Думай, Джо. Каково необходимое направление эволюции для следующего доминирующего вида?

Гилеад погрузился в размышления — он раздумывал необычно для себя долго. Так много привлекательных новых качеств мог бы иметь человек: видеть невооруженным глазом, как через телескоп и микроскоп, видеть предметы изнутри, видеть сквозь спектр, слышать так же совершенно, иметь иммунитет к болезням, отрастить дополнительную руку или ногу, летать по воздуху, не затрудняя себя никакими дурацкими приспособлениями вроде вертолетов или двигателей, бродить по дну морскому невредимым, работать, не уставая…

И все же — орел летает, но он почти вымер, при том, что зрение у него лучше человеческого. Собака лучше чует и слышит, морские львы лучше плавают, имеют более совершенный вестибулярный аппарат и, более того, могут накапливать кислород. Крысы могут выживать там, где человек умирает голодной смертью или погибает от перегрузок, они сообразительны, и их трудно убить. Крысы могли бы…

Погоди! Могли бы наиболее выносливые и достаточно сообразительные крысы вытеснить человека? Нет, у них нет шансов: слишком мал мозг.

— Надо научиться мыслить более совершенно, — ответил Гилеад.

— Ты достоин приза! Супермен — супермыслитель; все остальное значения не имеет, это побочные признаки. Я могу допустить возможность супер-кого-угодно, кто сможет уничтожить человека или возобладать над ним, только при одном условии: если это существо превзойдет человека в его собственном главном достоинстве — способности мыслить. Но я отрицаю, что человек может постичь в абстрактных терминах, чем должно быть такое суперсущество или каким образом оно выиграет. Новый Человек вытеснит Хомо Сапиенса потому, что превосходит его — в рационализме, в способности распознавать факты, накапливать их, орудовать ими, верно рассчитывать результат и приходить к правильному решению. Вот как человек может стать чемпионом, всепобеждающим существом; тот, кто умеет мыслить совершеннее — и будет победителем. Разумеется, есть и другие помогающие выживанию факторы: хорошее здоровье, развитые органы чувств, безусловные рефлексы, — но они не в счет, как снова и снова доказывала длинная и грубая история человечества: Марат в своей ванне, Рузвельт в инвалидном кресле на колесах, Цезарь с эпилепсией и дурным пищеварением, одноглазый и однорукий Нельсон, слепой Мильтон; когда приходит решающий час, выигрывает мозг, а не части тела.

— Остановись на минутку, — перебил Гилеад. — А как же ЭСВ?

Болдуин пожал плечами:

— Ну а, например, повышенный порог зрения? Экстрасенсорное восприятие не стоит на одном уровне со способностью верно мыслить. ЭСВ — это неквалифицированное название для не таких, какие нам известны и привычны, органов чувств, с помощью которых мозг добывает факты. Но чтобы получить первый приз, надо выполнить одну маленькую хитрость: осознать эти факты, поразмыслить над ними. Если тебе нужна телепатическая связь с Шанхаем, я могу это организовать, у нас есть операторы с обоих концов, — но, если тебе понадобятся любые сведения из Шанхая, ты сможешь получить их оттуда по телефону с меньшими усилиями, при более качественной связи и с меньшей вероятностью подслушивания. К тому же телепаты не могут принимать сообщения по радио: это не то что шайка волновиков.

— А что такое шайка волновиков?

— После, после. Тебе еще многое предстоит узнать.

— Я имел в виду не телепатию как таковую, а все парапсихологические эффекты.

— То же самое. Славная была бы перевозка грузов, если бы телекинетики хорошенько разыгрались, — но они пока этого не могут. Зато грузовик-пикап достаточно удобен для перевозки вещей. Телевидение в руках интеллектуально развитых людей принесет больше пользы, чем ясновидение слабоумных. Ну, хватит разбазаривать мое время, Джо.

— Извини.

— Мы определили способность мыслить как умение объединять определенные факты и находить правильные решения. Оглянись вокруг себя. Большинство людей пользуются этой способностью с достаточной эффективностью, чтобы добраться до лавочки на углу и вернуться, не сломав ногу. Если средний человек вообще мыслит, он совершает глупые поступки, так как делает выводы из одного-единственного факта. Он пользуется однозначной логикой «или-или», чтобы прийти к своим неверным выводам. Если он голоден, ранен или персонально заинтересован в ответе, он не в состоянии пользоваться никакой логикой и отбрасывает наблюдаемый факт с такой же бездумностью, с какой приспосабливает свою жизнь к тому, чтобы думать то, что ему хочется. Он пользуется чудесами техники, созданными более развитыми людьми, без малейшего удивления или восхищения, точно так же, как котенок принимает блюдечко с молоком. Далекий от того, чтобы стремиться к высшему рассуждению, он даже не понимает, что такое высшее рассуждение существует. Он классифицирует собственные мыслительные процессы как точно такие же, какими обладает гений типа Эйнштейна. Человек — не мыслящее животное, он — животное, пытающееся дать всему разумное объяснение.