Путь к Золотистой

– Вахтенному пилоту срочно занять своё место в главной ходовой рубке. Автопилот не справляется с управлением, автопилот не справляется с управлением. Немедленно, последствия могут быть полностью непредсказуемыми.

Кибермозг повторил это ещё несколько раз, пока я бежал к рубке. Там я, не медля ни секунды, надел шлем и плюхнулся в кресло. Едва я подключился к управлению, как передо мной вырисовался такой кошмар, по сравнению с которым недавняя неспокойная Пустота показалась бы бурей в стакане воды, рядом с бурей настоящей. Пустота пульсировала, а звездолёт качало и крутило на идущих со всех сторон разноцветных волнах нестабильности. Но не это было самым плохим, то и дело вокруг корабля и прямо по курсу вспыхивали переливающиеся всеми цветами радуги шары-призраки и тут же лопались, словно мыльные пузыри, оставляя после себя хаотически движущиеся сгустки вихрей. Когда корабль попадал в такой сгусток, я на несколько секунд вообще терял ориентацию, а звездолёт за это время успевало развернуть чуть ли не в обратную сторону. Удержать корабль на курсе среди такого хаоса для меня было практически нереально. Я уже и не старался делать этого, а просто вел корабль в сторону цели, медленно и не волне уверенно… Всё это продолжалось по моим меркам неописуемо долго. Я вымотался почти что до того самого предела, за которым неизбежно наступает срыв. Я прекрасно понимал, что долго такой нагрузки не выдержу. А, не выдержав, погублю себя, корабль и всех людей, за которых отвечаю полностью. И меня охватило такое отчаяние, что я уже был готов практически на всё. Первой моей мыслью было выйти в нормальное пространство. И я уже потянулся к панели управления пространственным двигателем, но вспомнил, как поступают в подобных ситуациях профессиональные звёздпилоты. Кто-то из них, совершенно случайно, объяснял мне это. Нужно дать на пространственный двигатель всю мощь корабля и включить максимальный форсаж. Тогда корабль пробьет неспокойную Пустоту, словно пуля стог сена.

Я нащупал рукоятку управления пространственным двигателем и, собравшись с духом, рванул её на себя, не заметив того, что сорвал сразу оба ограничителя. Завыла аварийная сирена, но я её уже почти что не слышал. Картина Пустоты передо мной смазалась и расплылась каким-то хаотическим калейдоскопом. Системы слежения, да и мой уставший мозг уже не могли сделать из неё полностью связной картины. Но я всё же понимал, что корабль сейчас несётся вперед с просто сумасшедшей, нереальной скоростью, и, пользуясь каким-то не осознанным шестым чувством, я пытался управлять звездолётом, насколько хватало сил, умения и удачи. И, как ни странно, я сумел это выдержать, не выдержал пространственный двигатель. Я едва успел на самом его последнем издыхании затормозить и вынырнуть из Пустоты в нормальное пространство. Последнее, что я увидел - это вспыхнувшие на обзорных экранах звёзды. Испытав от вида звёзд огромное облегчение, я потерял сознание.

Сколько я пробыл без сознания, могу только догадываться. Обморок от перенапряжения постепенно перешёл в обычный сон, и я даже видел сны. Сначала они были спокойные и приятные, я даже увидел во сне сине-зелёный Дивер своего детства, и от этих снов мне самому стало хорошо. Но последний перед пробуждением сон хорошим никак не назвать. Я увидел во сне капитана, в тот момент, когда он готовился сделать свой последний шаг, шаг в Ничто, в Пустоту. Эта его уверенно-спокойная, какая-то, мальчишеская что ли, улыбка наверно ещё долго будет преследовать меня. Улыбающийся капитан всё ещё стоял у меня перед глазами. И на границе сна и яви я всё же сумел вспомнить, где его видел раньше. Я его видел в том самом фильме, который мы крутили много раз. Том самом, который смотрели днём, перед нашей с Серёжкой вылазкой наверх. Почти сто процентов гарантии, что тот, кто делал этот фильм, списал образ главного героя именно с капитана Рикста. Я не мог раньше это вспомнить, потому что главный герой в этом фильме - мальчишка, а Рикст - взрослый. Я невольно вспомнил весь этот фильм и просто поразился тому, как та, выдуманная история, похожа на мою, по крайней мере, отдельные эпизоды идут один в один. Мне ярко вспомнилась та сцена из фильма, в которой капитан отдаёт мальчишке свой стартключ: Высокий, плотный, совершенно седой капитан протягивает мальчишке висящую на цепочке пластинку и говорит: "Пусть он принесет тебе удачу, как когда-то принес её мне". И во весь экран выплывает изображение этого самого ключа. Судорожно пошарив у себя по груди, я снял цепочку и сжал ключ в ладони. Потом медленно открыл её и посмотрел. На блестящей полоске ключа искрилась выпуклая цифра "пять" и поверх неё тонкий замысловатый знак, нанесённый едва заметными штрихами. Это был тот же самый ключ, что и в фильме, я не мог ошибиться. Я зажмурился, потом снова открыл глаза, но ровным счётом ничего не изменилось. Но может быть тут и нет никакого совпадения, а я сам, не ведая того, выдумал подробности. Сейчас этого не проверить. Кристалл с фильмом наверняка остался на неописуемо далёком сейчас Дивере.

Но не всё ли мне сейчас равно, есть ли совпадения, нет ли, у меня своя цель и свои проблемы. Я повесил ключ на место и посмотрел на обзорные экраны. Среди тусклой россыпи звёзд только одна выделялась своей яркостью. Это вне всяких сомнений была Золотистая - цель, до которой я обязан добраться. До неё сейчас не так уж и далеко, всего лишь несколько световых месяцев. Это наверняка только несколько часов в Пустоте, ну максимум сутки, на небольшом, осторожном, режиме пространственного двигателя. Нужно только рассчитать курс и уйти в Пустоту… Но есть ли у меня сейчас, после того сумасшедшего рывка, пространственный двигатель, исправен ли корабль для нового внепространственного перелёта? Кибермозг наверняка произвел уже все возможные в нашей ситуации проверки. Я нажал голубую клавишу на подлокотнике кресла, приглашая мозг на диалог. Но ответа не последовало и я, слегка обеспокоено и по-человечески, спросил:

– ЦНЛ-003, ты меня слышишь?

"Да, капитан", - быстро пробежали по экрану слова ответа.

– Отвечай в звуковой форме.

"В данный момент я не имею такой возможности".

– Что случилось?

"Я перепрограммирую режимы высших функций".

– С чем это связано?

"Вчерашний сверхфорсаж пространственного двигателя вызвал спонтанное нарушение моей работы".

– Можешь ли ты выполнять свои функции?

"Практически в полном объеме. Остальное несущественно".

– Доложи о состоянии систем корабля.

"Полностью или основное?"

– Основное.

"Реактор номер шесть полностью неисправен и восстановлению не подлежит. Ресурс пространственного двигателя исчерпан на 0,999923. Существенных отклонений в работе прочих систем мною не зафиксировано".

– Неутешительно, значит, у меня теперь уже нет возможности лететь вне пространства. Хорошо ещё хоть другие системы исправны. Ну и что ты мне посоветуешь делать? - вырвался у меня вопрос.

"Вопрос неоднозначен", - высветился ответ. Ну что с ним поделать, железяка и есть железяка, хоть и называется эта железяка интеллектуальным кибермозгом звездолета. Ну, да и не нужен мне его совет, и без него всё ясно. Звезда-то вот она, почти рядом. Нужно лететь обычным, напроломным, релятивистским полётом. Благо, что маршевые движки исправны и для их нормальной работы достаточно и четырёх реакторов.

– Рассчитай курс релятивистского перелёта к этой звезде.

"Имеется в виду АА28619АС?"

– Имеется в виду наша цель. Самая яркая звезда этого неба и, как надеюсь, самая близкая к нам.

"Объект идентифицирован как "наша цель". Уточните основные характеристики перелёта или укажите типовую схему".

– Основные характеристики - долететь в максимально короткий срок. Естественно в допустимых пределах безопасности. Лишнего риска нам лучше избежать.

"Релятивистский перелёт в некартографированном секторе пространства всегда является большим риском. Укажите допустимые пределы риска".

Это была "железная" машинная логика. А я практически не имел опыта общения с кибермашинами интеллектуального класса. На всем Дивере была только одна такая машина - расположенный в подземном посёлке кибермозг. Иногда мы болтали с ним, иногда играли, но никогда не давали заданий, потому что у нас на это не было прав. А в школьный курс такое просто не входило. Конечно, я и без школы немало знал и наверняка сумел бы точно сформулировать задание, но в этот момент я просто сорвался.