Жизнь как год

Дорога, ограниченная двумя рядами сходящихся впереди огней, ведет в бесконечность. Я это знаю, так же как знаю, что бесконечность начинается там, где эти огни сходятся друг с другом и со звездами.

Я иду, сдерживая себя, потому что мне хочется бежать. Но топот спешащих подошв сейчас невыносим. И поэтому я просто иду, смотря вверх и перед собой. Я пытаюсь разыскать в небе свою звезду и нахожу ее, хотя не могу объяснить, почему это именно моя звезда. Я многого не могу объяснить в эту ночь. Из ближайшего парка на меня налетает запах трав и цветов. А трава по обочинам дороги иногда сверкает каплями драгоценных камней, сохранившимися от вечернего, теплого и короткого дождя. Где-то за спиной выбивают мелодию городские куранты, по которым нельзя загадывать годы оставшейся жизни, потому что они научены вызванивать только до двенадцати.

Чей-то зов и грусть в моей душе все сильнее, все нестерпимее. Ночь с ее таинственностью и мнимым покоем закручивает меня в свои мягкие, легкие крылья, поднимает и бросает вперед, создавая ощущение полета. И чей-то далекий крик внезапно обрывает волшебство. Но я уже не боюсь, что все это пройдет.

Стволы деревьев, выхваченные из темноты светом фонарей, отступают за мою спину, а темные спящие громады зданий медленно, словно нехотя, надвигаются на меня и затем неожиданно расступаются, разрешая увидеть следующие за ними. Бегущие огни троллей-проводов спешат мне навстречу, стремительно растекаясь в длину и исчезая, так что из темноты выступают только сами провода, переплетенные, как паутина гигантского насекомого, но не страшного, а лишь замысловатого и интересного.

Улица делается все шире, расправляя свой асфальт в какое-то странное подобие крыла, замершего, неподвижного и в то же время несущегося вперед со скоростью его мысли. И все окружающее меня странно меняется, трансформируясь в причудливый мир его образов.

И вот я мчусь сквозь пространство, населенное пустотой и звездами, и рассматриваю прихотливую игру красок, развивающуюся по какому-то непонятному мне сценарию. Сочетания этих красок никогда не видены мной, так же как и характер их изменения. Огромные спирали разноцветного пламени окружают меня, втягивая в свой вихрь, ласково касаются моего лица и тела, но не обжигают, а лишь приносят ощущение радости. И тогда краешком сознания я замечаю, что представляю собой уже не то существо, которое было минутой или десятилетием раньше. Что-то изменилось во мне. Столкновение красок, огня, гравитационных и электромагнитных полей и еще чего-то, что мне никогда не понять, втягивает меня в воронку, которая кончается где-то в центре звезды, звездного скопления или галактики. И мне тепло от этих миллионов градусов. А тело послушно и стремительно переносится из красного в голубое, зеленое, желтое и, наконец, туда, где нет цвета в человеческом понимании этого слова, но зато есть в каком-то другом.

Здесь хорошо, и я могу остаться, но ведь есть что-то еще кроме этой бушующей красоты, тепла и красок без цвета и названия.

Я выбираю направление и стремительно выношусь на поверхность океана, кипящего вокруг меня. Потом эта поверхность плавно отстает от движения моего тела, метнувшегося в пустоту, в прохладу, и искристость несущихся в десятках световых лет звезд, маленьких смешных точек, одна из которых только что сжимала меня в своих объятиях. Ощущение свободы наполняет меня. Я могу мчаться куда угодно, могу согнать впереди себя клубы космической пыли и спрессовать ее в небольшой, какой-нибудь миллион километров в диаметре, шар, а потом зажечь его, превратив в еще одну звезду.

И он, он мчится рядом со мной! Непохожий на меня, странный, огромный, всемогущий! Он мчится рядом, чтобы показать мне все, что знает и сам. А вот и я становлюсь похожим на него, и нет мне ни конца, ни края, и ветер пустоты обвевает меня.

Если захочу, я могу увидеть рождение Сверхновой или почувствовать гравитационный коллапс. Я могу вернуться на миллиард лет назад и даже увидеть самое начало, сингулярность Вселенной, когда из неизвестного мне состояния материи возникло все, когда еще не существовало ни Пространства, ни Времени, когда формы бытия материи были совершенно другими. Я могу увидеть то, что никогда не увидит ни один человек. Одно движение — и я уже в будущем. Только и его не понять, разве что почувствовать, что оно прекрасно и сложно.

Световые годы, закрученные в спираль и вытянутые в идеальную прямую, остаются позади, а я все впитываю в себя, стараясь все запомнить, понять. Но последнее мне редко удается. И тогда я прихожу вот к какой мысли:

Ведь это контакт!

Контакт!

Контакт с совершенно другим миром, другой цивилизацией, или как ее еще там назвать. И я ничего не пойму в том, что _он_ мне показывает, потому что для этого я должен быть _им_ самим. И _он_ это знает? Или только догадывается вместе со мной! Значит, все напрасно? Контакт не удался. Я не могу впитать их информацию, он не может передать ее Земле. Она пропадет навечно, разбившись о мое непонимание.

Нет, не то, говорит _он мне_.

Нет, не то, говорю _я ему_.

Дело совсем в другом!

Мы слишком разные. И мне никогда не понять _его_. Да мне и не нужны его знания. Так же как и ему — мои. Ну что я могу предложить ему? Теорему о прямоугольном треугольнике, которая в _его_ мире не имеет смысла, или принцип движения реактивного космического корабля, который _ему_ не нужен? И _его_ законы неприемлемы в моем мире. Люди никогда не смогут нестись в пространстве со скоростью сотен световых лет в секунду, да еще испытывать при этом счастливое ощущение полета. Людям не ощутить приятное тепло, находясь в самом центре огромной звезды. Для этого людям нужно стать теми существами.

Так, значит, получается вот что. Контакт на уровне передачи знаний между нашими двумя мирами невозможен. Почему же люди всегда ждали такого контакта? Может быть, потому, что такая встреча неминуемо подтолкнула бы обе цивилизации на пути небывалого научного прогресса? А не приведет ли это к гибели мира людей? Смогут ли они использовать эти знания себе во благо?

Но ведь возможен еще один путь. Путь без передачи научных знаний. Без взаимного потока сугубо научной информации.

Это путь чувств! Я не могу понять его, но я могу почувствовать, что _он_ такое. Я не могу нестись в пространстве с его скоростью, но с его помощью я могу представить себе это, могу почувствовать. Ведь почувствовал же я красоту Вселенной, красоту мира, красоту начала, развития и конца, прелесть пустоты и тепло звезд, музыку гравитационных полей и шелест потоков нейтрино.

И этого вполне достаточно. Я уже стал другим. Я не тот, что был вчера. И из-за этого что-то новое появится на Земле. Цветок ли, поэма, математическая формула или корабль, улыбка или чистая слеза, мысль или простое понимание.

Да один ли я? Нас должно быть много, совершенно обыкновенных существ. И движет нами не только красота Вселенной, но и скромная красота Земли, красота своего города или реки, любимой девушки или интересной книги, красота и фантастика человеческих чувств, мыслей и отношений.

И как бы они, две или миллион цивилизаций, не были далеки и непохожи друг на друга, как бы они значительно не разошлись в техническом и научном отношении, одно у них есть общее — ощущение красоты.

Так пусть же первый контакт будет на уровне ощущения красоты, как это произошло сегодня ночью со мной!

Ты, огромный и непонятный, не имеющий со мной ничего общего, то ли сгусток энергии, то ли живое существо из белков и аминокислот, спасибо тебе!

Я видел красоту твоего мира!

А завтра я покажу тебе красоту Земли.

Я знаю, ты хочешь, ты ждешь этого.

Я буду встречать тебя. Приходи!

Я встречу тебя на той же дороге, где встретил меня сегодня ты.

И мы пойдем.

И увидим и ту смешную девчонку, которая прятала свое лицо у парня на груди, и освещенные перекрестки улиц, и цветы, для которых даже не хватает названий, и реки, и города, и горы, и океаны, и пусты!!". Все, что я видел сам; все, что я когда-нибудь увижу; и все, что я так никогда не успею увидеть! Потому что на Земле прекрасного и таинственного не меньше, чем в твоей Вселенной.