Такие как мы (СИ)

***

Пахать закончил раньше. С перерывами без перекуров (табак закончился в тот злополучный день), я перепахал половину запланированной площади. Тяжело ворочать целину. Отложив на завтра продолжение марлезонского балета, пошёл проверять вершу. Пустая пшённая каша, уже в горло не лезет, да и мало её осталось. Ничего, скоро буду о ней вспоминать, как об изысканном деликатесе. Пока не созреет урожай картофеля, кроме рыбы у меня ничего не предвидится. Ну, сухояблоки ещё… Которых осталось, после просушки, почти семьдесят килограмм. Всё равно компот варить не могу. Сахара почти нет.

Сначала меня насторожили попугаи. До того сидящие спокойно и тихо в зарослях, сейчас проявляли изрядную, настороженную активность. Уж, не ждут ли меня опять?

Я замер в нерешительности перед проходом, вглядываясь в сумрак зарослей. И тут…

Ну, а как же без этого? Конечно «тут», ну не «там» же.

Я услышал звук. Монотонное завывание, и шлёпанье по воде, чередующееся с утробным ворчанием. Подождав немного, я понял — звуки не удаляются, а намертво приклеились к тому месту, где у меня стоит верша.

И тут до меня дошло. Воррруют, сссуки! Мою рыбу воруют.

Не дам! Мне самому жрать нечего.

Ведро на землю, колун в левую руку под щит, щит вверх по глаза, топор подвинул ближе к правой руке, копьё подмышку и вперёд. Плевать!

Иду тихо. Травы здесь нет, а от веток, я давно избавился, так, что под ногами ничего не шелестит, и не хрустит.

Хорошо, что проход не идеально ровный, иначе меня ещё на подходе заметили бы.

Так, последний поворот. Здесь слева, широкий ствол. Я спрятался, за деревом и, осторожно выглянул из-за угла. Поворота, не дерева.

А вот и оно. Небольшое тёмное пятно, в сумерках не разберёшь, что это такое, но не свои. Своих здесь, кроме меня, никого нет.

— Картина Репина «Не ждали», — моего приближения пятно не заметило, и с места не двинулось, только шевелилось всё время, то вверх, то вниз.

Я присмотрелся. А пятна-то аж целых два. Одно пятно прямо около меня качается, а второе… Второе пятно, тем временем, около моей верши околачивается. Да не просто околачивается, а лапы (или, что там у неё?), загребущие внутрь суёт.

Это моя рыба! Я начал закипать, разве что пар из ушей не стравливал, чтобы свиста слышно не было.

Ну, всё, держитесь. Сейчас покажу, как на чужое добро лапы накладывать.

Я медленно вышел из-за ствола, и хорошо прицелился. Совершать те же ошибки, как в прошлый раз, я не собираюсь.

— Н-на! — я сделал широкий шаг левой ногой и послал копьё вперёд….

Стоять! Назад!

Я еле остановил летящее в цель четырёхгранное жало, чуть не улетев вслед за ним.

А хорошая реакция, у этой «тени». Я ещё только начал движение, а она уже отпрыгнула, упав в воду. Но остановило мою атаку не это, а то, как отреагировала на меня вторая тень.

Она встала! На задние лапы, встала и застыла с трепыхающейся рыбиной, зажатой в передних лапах… руках?

— Б…., — да что же это? Звери на задних лапах не стоят. Разве, что медведь, когда идёт в атаку. Но это определённо не медведь, а мелочь какая-то.

Неужели?!..

— А, ну, стоять, мать вашу… — Рявкнул я громче, нагоняя страха на посягнувших на мою рыбу, и не показывая своего.

Далее, дело было так.

Та тень, что была ближе ко мне, не поднимаясь с четверенек, зашипев, сделала шаг в мою сторону, и выбралась из воды. Я отступил назад. Вторая тень, очнувшись, выпустила рыбу из рук, и опустилась, как и первая на четвереньки. Первая, не прекращая шипеть, сделала ещё один шаг, и слиплась с тенью, которую я раньше не заметил.

Блин, да их здесь трое. Третья лежала у самой реки, и сливалось с камнями.

Да, что здесь такое?

Нет, надо разобраться, что здесь происходит. Только осторожно.

Я перевернул копьё тупым концом, и стал отгонять человекообразное в сторону.

— А ну, кыш отсюда. Давай, давай, поторапливайся. — Фигушки, так оно меня и послушало, а стоило моему дрыну приблизиться, ещё и схватилась за него.

— Ты, что ж творишь-то? А ну отдай. Во, вцепилась то.

Пока перетягивали копьё туда сюда, сумел разглядеть инопланетянина

Небольшой, не более полутора метров, с длинными волосами, сбитыми в колтуны, одетый в шкуры…. в мокрые лоскуты от шкур, которые почти ничего не скрывали. И…. маленькие титьки встряхивались при резких движениях. Баба! Больше рассмотреть ничего не смог. Длинные и немытые патлы всё закрывали, да и чёрная она какая-то. Никак негры?

Пока мы с дамой развлекались перетягиванием копья, вторая «тень», спрыгнув с камня, и приземлившись на четыре опорные точки начала заходить ко мне сбоку. Хорошо, что с лева, со стороны щита.

У, блин. Каннибалы чёртовы.

Вырвав, наконец, своё копьё из рук первой барышни и, перевернув его остриём вперёд, наставил ей в грудь.

— А ну, назад.

Что такое копьё, барышня, похоже, знает. Она остановилась и, пригнувшись к земле, зашипела, а может и зарычала, свисающие колтуны звук глушат.

Отступив обратно в проход, что бы колючие заросли прикрыли меня с боков, я повёл копьём в сторону второй тени.

— И тебя это тоже касается.

Замерли. Стоят на полусогнутых ногах, почти на карачках, опираясь на землю руками, и шипят. Тьфу, ты. Похоже, и не совсем люди. Прямохождение у них не в почёте.

А третья тень, за всё время так ни разу и не шевельнулась. Труп? Надо посмотреть.

— В сторону, каннибалье отродье.

Показав копьём, что от них хочу, отогнал их в сторону, и подошёл к лежащей тушке. Колун, убрал обратно на пояс, чтобы не мешался. Сейчас он мне, точно, не нужен.

— Так, так, — я встал на одно колено, при этом, не забывая держать копьё в направлении дикарей, внимательно посмотрел на лежащего.

Фу, как же от него воняет…

А от него действительно шибало в нос, какой-то тухлятиной. Странно, когда же он успел протухнуть? Он же тёплый ещё.

Развернувшись к скучковавшимся в стороне дикарям, чтобы не упускать из вида, я положил копьё на землю так, что бы мог в любой момент его схватить, и пощупал бьющуюся на шее жилку. Живой! Только без сознания.

— Что ж, приступим к изучению и ознакомлению, с двуногой фауной.

Так, надо аккуратно снять шкуры и посмотреть, что у него там.

— Стоять, я сказал. — Я схватил копьё и наставил, на дёрнувшуюся в мою сторону барышню.

Окрик подействовал. Она остановилась и… завыла. Нет, ни как волк или собака, а как то иначе — жалобно, и заунывно.

Я положил копьё обратно и продолжил осмотр.

Во-первых, форма черепа и лицо, когда я откинул с него слипшийся недоваленок, оказались как у нормального человека, никаких извращённых отличий, вроде рогов и костяных гребней, не нашёл. Во-вторых, это был парень, вон бородка растёт. Жидкая какая-то, не борода ещё, пушок. Не то, что у меня, когда бриться перестал.

Черты лица не негроидные, а что-то среднее между европеоидом и монголоидом, только чёрный почему-то. Я провёл пальцем по щеке изучаемого. Ага, жир с какой-то добавкой похожей на толчёный уголь. Уши оттопырены, как спутниковые тарелки. Впрочем, это не о чём не говорит, и среди землян такое не редкость. Поехали дальше. Руки ноги, как у меня, только короче, потому, что меньше меня ростом. Даже пальцев, как у нормальных людей, насчитал пять штук на каждой руке. Вообщем, пропорционально сложенный индивид.

И, в-третьих, парня здорово покорёжило. От самых ключиц и до пупка, шли четыре глубоких шрама, которые уже успели воспалиться. Левая рука, прокушена. Четыре здоровые дыры пробили предплечье насквозь и, похоже, у него в этом месте сломана рука. Если бы не следы когтей, я бы подумал, что это работа саблезубого волка. Очень уж большие дыры.

Ясно. Большая потеря крови, начавшийся гнойный сепсис, жар. Парень нежилец.

Я посмотрел на одну подвывающую барышню, и на второе, пока неопознанное существо.