Двери паранойи

ежеиспеченного приятеля я подобрал в частном клубе, где он развлекался со своей любовницей при содействии какого-то пушера из азиатов. Парочка уже мягко вставилась, но не настолько, чтобы потерять вкус к порочному времяпровождению. Толку от них будет маловато, впрочем, для массовки сойдут и эти.

Подготовившись к встрече с Мамой, босс расслабился, а я воспользовался удобным моментом и решил совершить небольшую экскурсию по местам своей боевой славы. Меня побуждала к этому вовсе не дурацкая сентиментальность, а желание протестировать собственную странноватую память, в которой уживалось несколько параллельных прошлых.

Я взял с собой только Верку. Охрана была чистым декором, и никто не мог отвести угрозу – я понимал это, хотя босс и Фариа держали меня за недоумка.

53

Разочарование следовало за разочарованием. Сначала я велел Верке подъехать к «Черной жемчужине». Я был далек от мысли, что Виктор до сих пор заправляет клубом, – и не ошибся. Более того: никакой «жемчужины» уже не осталось и в помине. Новые хозяева превратили заведение в огромный всепогодный кабак, пристроив к нему летнюю площадку и обнеся ее кирпичным забором.

Так что я не увидел даже двери, в которую мы когда-то вломились с Клейном, прежде чем нашли приключения на свои головы и задницы. Зато сохранилась чугунная решетка, возле которой меня чуть не пристрелили. Сильно поредевший сад, задушенный плиткой и асфальтом, превратился в гигантскую корявую икэбану. Уличные фонари источали в наступавших сумерках печальный свет…

Очередной каприз больного воображения? Вряд ли. Нахлынули воспоминания, больше похожие на эффект дежа вю. Было, не было. Гадание на кофейной гуще. Я помнил все, вплоть до запахов и отражений в лужах, однако настоящая картинка оставалась неуловимо фальшивой. Казалось, в любой момент она может рассыпаться, словно мозаика, затем с такой же легкостью сложиться вновь из тягучей материи грез – в пространстве или во времени, – но при этом будет нарушено главное свойство реальности – непрерывность, создающая иллюзию, которая длится целую человеческую жизнь.

Я снова сел в машину, и Верка повезла меня к моему бывшему жилищу.

Я курил, глядя в окно. Город был знакомым и незнакомым. Как всегда, отличие заключалось в одной или нескольких незначительных деталях. Искать критерии «нормального» сознания было с моей стороны проявлением детской наивности. Босс существовал в абсолютно релятивистской вселенной, поэтому он везде был дома и везде был чужим. Странник в зыбкой мгле… Я же еще цеплялся за спасательные круги, брошенные теми, кто был заперт вместе со мной в этой невидимой клетке, но круги неизменно оказывались камнями, тянувшими на дно…

Мой двор. «Царь природы» продолжал победоносно топтать шарик. На месте парка теперь был гаражный кооператив – лоскутное одеяло из шлакоблока и кирпича, пропахшее бензином и выхлопными газами. Подростки тупо пинали мяч в «квадрате» на крохотном обледенелом пятачке. Рядом чадила подожженная автомобильная шина.

В конце черной аллеи,