Марсианские империи (сборник)

Великан пристально посмотрел на землянина — их разделяло каких-нибудь десять футов — и ухмыльнулся…

Глава 14

Конец истории

Вновь повторил землянин великану Джугу свой приказ. Усмешка исчезла с губ чудовища, и, когда он вставал, из его груди вырвался звук, очень похожий на вздох.

Медленно повернувшись, Джуг быстро зашагал по равнине в сторону Корваса.

Не прошло и десяти минут с тех пор, как защитники Гелиума, высыпав из города, окружили землянина и принцессу, а Джон Картер, крепко обняв Дею Торис, увидел, как голова Джуга скрылась вдали за горами.

— Почему ты отпустил его, Джон Картер? — спросил Тарс Таркас, вытирая окровавленный клинок о шкуру усталого тота.

— Действительно, почему, если он был в твоих руках? — добавил Кантос Кан.

Джон Картер повернулся, оглядывая поле битвы.

— Это Пью Моджел, а не Джуг был причиной смертей и разрушения, — ответил он. — Теперь, когда его злобный хозяин, мертв, Джуг совершенно не опасен. Если бы мы и могли убить его, в чем я сомневаюсь, зачем добавлять к остальным еще и его смерть?

Кантос Кан следил, как исчезают в горах крысы, преследуя удирающих обезьян.

— Скажи, Картер, — с недоумевающим видом заговорил он, как ты умудрился поймать этих злющих крыс, погрузить на корабль и даже надеть на них парашюты?

Картер улыбнулся.

— Очень просто, — сказал он. — В Корвасе, когда я был пленником в подземном городе крыс, я заметил, что в их пещеру можно попасть только одним путем — через единственный туннель, который разветвляется далеко от входа в пещеру. Хотя в самом своде пещеры есть отверстия, до которых крысам не добраться. Я привел воинов в туннель, и из обломков, которые мы собрали наверху, мы сложили огромный костер. Дым понесло в пещеру. Она так наполнилась дымом, что крысы — сотнями теряли сознание от недостатка кислорода. Не могли же они бежать через огонь в единственном доступном для них туннеле. Потом мы спокойно вошли в пещеру и вытащили столько крыс, сколько понадобилось, чтобы загрузить корабли.

— А парашюты?! — воскликнул Кантос Кан. — Как ты ухитрился надеть на них парашюты и помешал их сорвать, когда эти твари пришли в себя?

— До самого конца крысы были без сознания, — ответил землянин. — Мы накачали в трюмы кораблей достаточно дыма, чтобы до самого Гелиума держать их без чувств. У нас было довольно времени, чтобы надеть им парашюты. Они очнулись высоко в воздухе, когда воины сбросили их с кораблей.

Джон Картер кивнул в сторону гор, где скрылись крысы.

— И, как ты мог убедиться, они были весьма оживлены и рвались в бой, едва коснулись земли, — добавил он. — Попав на землю, они просто выскочили из парашютных лямок и стали бросаться, на всех, кто подвернется. Что до малагоров, — сказал он в заключение, — это птицы. А птицы на Земле и на Марсе не питают любви ни к крысам, ни к змеям. Я знал, что малагоры предпочтут сменить обстановку, когда почувствуют запах своего заклятого врага.

Дея Торис взглянула на своего воителя и улыбнулась.

— Ну, был ли на Марсе равный ему? — спросила она. — Неужели все земляне такие?

Вечером Гелиум праздновал победу. На улицах и площадях ликовал народ. Могучие зеленокожие тарки по-братски разделяли радость гелиумцев. В честь победы Джона Картера во дворце джеддака был устроен великолепный пир.

Волнение, вызванное благополучным возвращением внучки и чудесным избавлением столицы от рук врага, до такой степени обуревало старого джеддака, что когда он поднялся над пиршественным столом, чтобы от всего Гелиума выразить благодарность землянину, он какое-то время не мог произнести ни слова.

Когда же Тардос Морс, наконец, заговорил, его речь дышала простотой и достоинством Великого Правителя. Сила благодарности этих людей глубоко тронула сердце землянина.

Поздно ночью Джон Картер и Дея Торис стояли одни на балконе, который выходил в дворцовый сад.

В небесах величаво плыли по кругу марсианские луны, заставляя тени далеких гор кружиться над равниной и лесом, сплетаясь в непрерывно меняющийся причудливый образ.

И две тени на балконе медленно слились в одну.

Люди-скелеты Юпитера

Предисловие

Вообще-то я не люблю предисловий и редко читаю их, но, как кажется, едва ли мне довелось написать что-нибудь, не обрушив предисловия на моего многострадального читателя.

Мало того, при случае я ввожу в свою бессмертную классику чуть-чуть погоды и природы — еще два вида литературного надувательства, которые особенно возмущают меня в писаниях других. Правда, кое-что можно было бы сказать в частичное оправдание погоды и природы, которые вместе с прилагательными весьма облегчают писательский труд и заметно увеличивают количество слов.

Но для этого предисловия есть некоторое извинение: будь книга моя — никакого предисловия не было бы. Но здесь я ни при чем. Это рассказ Джона Картера. Я же просто переписчик…

Теперь держитесь! Джон Картер берется за оружие!

Эдгар Райс Берроуз

Глава 1

Предан

Никакой я не ученый, я — воин. — Мое любимое оружие меч. И за всю свою долгую жизнь я не видел причин, менять ни свои теории, ни способы их применения к тем многим проблемам, с которыми сталкивался. Другое дело — ученые. Они постоянно отвергают одну теорию ради другой. Пожалуй, единственная теория, которая при мне не изменялась, это закон всемирного тяготения. И если бы Земля вдруг закружилась в семнадцать раз быстрее, тогда и закон всемирного тяготения предал бы нас, и поплыли бы мы в космическом пространстве…

Теории приходят, теории уходят, я имею в виду — научные. Помнится, была теория, что время и пространство равномерно движутся по прямой. Еще была теория, что и время, и пространство не существуют — это только плод моего воображения. Потом появилась теория, что время и пространство взаимно скручиваются. Возможно, завтра какой-нибудь ученый станет демонстрировать нам груды шпаргалок и не одну сотню квадратных футов аспидной доски, покрытых уравнениями, формулами, значками и символами, чтобы доказать, что пространство и время взаимно раскручиваются. Тогда наше представление о Вселенной вылетит у нас из головы и придется начать с нуля.

Как большинство военных, я охотно готов принять на веру все, что не относится к моей профессии, по крайней мере — стараюсь. Я верил всему, что говорили ученые. Когда-то я заодно с Фламмарионом верил, что Марс пригоден для жизни и обитаем. Потом достойная всяческого уважения более современная компания ученых убедила меня, что это не так. Я не отчаивался и все же не был вынужден верить им, пока не поселился на Марсе. Они же до сих пор настаивают, что Марс необитаем и непригоден для обитания, а я здесь живу. Сдается мне, действительность противоречит теории. Окажется, бесспорно, что в теории правы ученые. Равно неоспоримо, что я прав на деле!

В истории, которую я хочу рассказать, теория и действительность скрещивают шпаги. Мне очень неприятно поступать так с моими многострадальными учеными друзьями, но, если бы прежде чем авторитетным тоном изрекать теории, которые не находят всеобщего одобрения, они бы посоветовались со мной, то избежали бы лишних затруднений.

Мы с Деей Торис, моей несравненной принцессой, сидели на скамье резного эрсайта в одном из садов нашего дворца в Малом Гелиуме, когда офицер, из гвардии джеддака, подойдя, приветствовал нас.

— От Традоса Морса Джону Картеру — каор? — сказал он. — Джеддак требует немедленного нашего присутствия в Большом Гелиуме в зале джеддаков императорского дворца.

— Иду, — ответил я.

— Может, полетим вместе, сэр? — спросил он. — У меня двухместный аппарат.

— Спасибо, — сказал я. — Ждите меня у ангара.

Он козырнул и покинул нас.

— Кто это? — поинтересовалась Дея Торис. — Что-то не припомню, что прежде встречала его…