Лукоморье. Трилогия

— Где Жасмин?!!

— Да свинтила уже. Тебя, что ль, лопоухого, дожидаться будет?

— Куда?!!

— Все-таки здорово она тебя сковородкой благословила…

— Там же стража, — ужаснулся Олежка. — Она так визжала… Эй, Жасмин! — заорал лейтенант, не соображая, что делает. — Ты там поосторожней. Охрану не разбуди!

— Я ее придавила случайно, — донесся до них виноватый шепот сверху, — решеткой… вроде дышат… пока.

— Ни фига себе, — фыркнул Мурзик, — не удрала. Веревку не потеряла?

— Нет. Я ее уже закрепила.

— Гм… молодец. Ну а ты чего расселся? Бери мешок.

Лейтенант потряс своей все еще туго соображающей головой и закинул безразмерную котомку на спину.

— Нагнись.

— Зачем?

— Нагнись, говорю.

Олежка послушно нагнулся и чуть не грохнулся на пол.

— У, ё-моё!!! Слазь!

Кот попытался свернуться клубочком на мешке, но, решив, что это неудобно, просто сел на него без затей на хвост, как-то не по-кошачьи хрюкнув.

— Дурной. О тебе забочусь. Альпинист ты паршивый, а у меня опыт — дай бог каждому. Бывало, на самую верхушку дуба — мухой! Так что в случае чего обращайся — всегда советом помогу. Лезь.

20

Омар материализовался в убежище Иблиса не в самый удачный момент. Добровольный узник завтракал. Он засветил материализовавшемуся в подземной камере джинну прямо в глаз, хотя целился в муху. Омара распластало по стене.

— Совсем в своей одиночке спятил? — взвизгнул Омар.

— Чего приперся? — Иблис был голодный и очень злой.

— Помочь тебе хотел, — сердито буркнул Омар, ощупывая набухающий глаз. — Как-никак родственник повелителя нашего. Хоть и седьмая вода на киселе, но все же. Про Папу кое-что узнал…

Жаба насторожилась.

— …крутой мужик! Люцифера в бараний рог скрутил, Кощея тоже. Смерть у него в подружках ходит.

Иблис начал менять колер.

— В первый раз вижу белую жабу, — удивился Омар. — Ладно, слушай дальше. Как Папа ни крут, нашел я на него управу. Есть у него слабое звено!

— Какое? — выдавил из себя Иблис.

— Дети. Ты ничего не слышишь?

— Нет.

— Это потому, что я дверку в соседнее помещение еще не прорубил. Короче, охраняй их как зеницу ока. Чтоб ни один волос с головы не упал. Жизнь твоя теперь от их жизней зависит. Папа тебя за них на запчасти разберет. Играй с ними, забавляйся, чтоб они все в счастье были. Понял?

— Понял. А Папа точно придет?

— Обязательно. Это я тебе гарантирую. Сначала он по верху пошуршит, а потом к тебе наведается. Стрелку вытащит, вид прежний вернет, детей заберет. Все будет нормально!

— Не будет. Ой не будет! — затосковал Иблис.

— Почему?

— Я ифритов своих на него спустил.

— Обалдел? Отзывай срочно.

— Не могу, — жалобно квакнул Иблис, — стрела магию из меня вытягивает!

— Тьфу! Такое дело испоганил… Ладно, я с этим разберусь. Твоя задача — дети!

Омар намагичил в каменной стене дверь и испарился, что-то сердито бурча себе под нос. Сквозь щель до Иблиса донеслись детские голоса.

— Ой, сколько игрушков! Давай в куклы играть.

— Не, в куклы не интересно. Давай в войну.

Иблису стало жутко интересно посмотреть на детей знаменитого Папы, и он осторожно сунул голову в дверь.

— Уй, — обрадовалась Аленка, — лягушка белая.

Комната, наколдованная Омаром для детей, была усыпана игрушками. В центре стоял стол, заваленный снедью, рядом на полу сидела маленькая девчушка, лет четырех, от которой тянуло такой мощной магией, что Иблис невольно поежился. От мальчугана, стоящего рядом, магией и не пахло, зато тянуло другой силой. Илюша был достойный сын своего отца. На столе сидела маленькая наглая толстая мышь с короной между ушей, скрученной из медной проволоки, и нахально трескала козий сыр.

— Лягушки белые не бывают, — авторитетно заявил крепыш.

— А ты сам посмотри.

Мальчуган оглянулся, в упор посмотрел на Иблиса. Глаза его загорелись.

— Слышь, Аленка, ты когда-нибудь на охоте была?

— Не-а.

— А жаба была. Видишь, стрелка из зада торчит? Давай ей поможем?

— Давай, а как?

— Загоним и добьем, чтоб не мучалась.

Илюша оторвал ножку от стола. По полу весело зазвенели осколки блюд и кувшинов. Мышь возмущенно запищала, прыгнула девочке в руки. Та начала успокаивать ее, поглаживая по раздутому животику. Иблис побелел еще больше.

— Ты думаешь, ей больно? — Аленка была сердобольная девочка.

— Еще как! Смотри!

Илюша одним прыжком настиг жабу, схватился за стрелу.

— А-а-а!!! — взвыл Иблис.

— Видишь, как мучается?

— Да, — шмыгнула носиком Аленка. — А может, вылечить попытаемся?

— Это неизлечимо, — пискнул Хрум Хрумыч, сердито глядя на Илюшу, и постучал лапкой по голове.

— Ну тогда добьем, чтоб не мучилась, — согласилась Аленка, не сообразив, что потомок Сырогрыза Нанадцатого имел в виду не жабу.

Гигантская жаба, заверещав нежабьим голосом, ломанула от сердобольных детишек — и началась великая охота. Объятый ужасом Иблис метался по всему замку, громя по дороге мебель и другие предметы восточной роскоши. Дети с воинственными воплями неслись следом за ним.

А в это время наверху Ад-Димирияту сидел на своем троне в своем тронном зале и заливал свое горе вином. Рядом страдал его верный слуга главный визирь Гассан.

— Ваше джинновское величество, ну сколько можно? Давайте ей устроим УДО.

— Чего? — поднял на него глаза повелитель джиннов.

— Условно досрочное освобождение… или под амнистию подведем.

Ад-Димирияту тяжело вздохнул, опрокинул в себя еще один кувшин.

— Нет! Пусть весь срок отсидит, как положено. Чтоб в следующий раз думала, прежде чем отцу перечить. Сколько можно женихов разгонять? Эх, хоть бы один из них на меня разобиделся, войной пошел. С тоски ведь сдохнуть можно!

Повелитель джиннов и не подозревал, что буквально через мгновение он забудет о скуке надолго. С грохотом слетела дверь с петель. В тронный зал ворвалась гигантская жаба. Она метеором пронеслась по мраморным плитам пола, сметя по дороге Гассана, Ад-Димирияту и трон.

— Накаркал, — простонал Гассан, хватаясь за поясницу.

Не успели они с королем приподнять головы, как по ним прогалопировали еще.

— Стой!!! — воинственно вопил крепыш, размахивая ножкой от стола.

— Что-то она больно прыткая. Может, еще не помрет? — на всякий случай вопрошала девочка. — Давай вылечим.

— Нет, это у нее агония, — возражал крепыш, норовя садануть импровизированной дубинкой по жирному зеленому заду.

— Ой, какие детки! — выпучил глаза король. — Ой, какая магия! Ну-ка, стойте! Вы откуда?

Аленка с Илюшей остановились.

— Не знаем, — дружно пожали они плечами.

— А чьи вы?

— Не помним.

— Сиротинушки, — умилился король, пустив пьяную слезу. — Хотите, вы будете моими?

Аленка с Илюшей задумались.

— А ты сказки на ночь читать умеешь? — строго спросила Аленка.

— Вах! Я вам такие сказки расскажу!

— А в войнушку с нами играть будешь? — в упор спросил Илюша.

— Аллах услышал меня! Конечно, буду! — возликовал король.

Дети подумали и согласились.

— Идет. Ты будешь нашим дедушкой.

— Внучата!!!

Пользуясь заминкой, Иблис вылетел за порушенную дверь и помчался дальше громить замок.

21

Уже близился рассвет, а Тридевятый синдикат даже и не думал отходить ко сну. В культурно-развлекательном комплексе шла напряженная работа. По распоряжению Яги оттуда были безжалостно выдворены все лишние. Возмутившиеся бояре и купцы, заранее оплатившие шикарные апартаменты, получив соответствующую мзду, сразу успокоились, а тех, кто не сразу успокоился, навестила рогатая братва Балбеса, после чего они не только успокоились, но даже от мзды отказались, как их ни упрашивали, старательно заталкивая купюры в рот. Государство Тридевятое уже так цивилизовалось, что даже обзавелось бумажными деньгами. Окрестности озера и комплекс был буквально наводнен сподвижниками Папы. В зале заседаний около огромной карты с подробным планом Багдада столпились все влиятельные люди государства, азартно обсуждая, с какой стороны лучше начинать зачистку. Илья все эти планы забраковывал, давя всех своей несокрушимой логикой. Он привык работать аккуратно, с минимальными потерями как с той, так и с другой стороны. Главное — выполнить задачу быстро, красиво и чтоб ни один мирный житель не пострадал. Гениальные планы доморощенных стратегов Гены, Лихо, Чебурашки, Яги и предводителя летучих обезьян периодически прерывались шуршанием крыльев сотовых, несущих очередные сообщения о ходе оперативно-розыскных мероприятий по выявлению лиц кавказской национальности, имевших наглость проживать в Нью-Посаде без прописки. Соловей начал борьбу с терроризмом с присущей ему энергией, освистывая всех подозрительных черноволосых и горбоносых личностей. Его расторопные помощники подбирали рухнувшие на землю тела и тащили их в КПЗ, которое уже трещало от переизбытка этих самых тел в ожидании прилета мирового судьи. Они делали короткий отчет, получали свои положенные наркомовские сто грамм и уносились прочь по синусоиде, радостно каркая свои вороньи разудалые песни. Но мешали не только они. Частенько раздавался стук в дверь, и в зал врывалась очередная рогатая делегация со своими соображениями. Одна из них ввалилась с огромным крестом, под тяжестью которого мохнатые тела энтузиастов прогибались аж до самого пола.