Фата-Моргана 2

– Что? – беспощадно спросил я.

Он крепко держался за меня. Вьюга била ему в глаза, но он ни разу не моргнул.

– Яя… юуу… яааааааа…– судорожно выдохнул он, замолк, вздрогнул и попытался сказать это разборчивее, но получилось то же: – Я… ууу. яяя… а!

– Па! – крикнул я.– Позволь, я скажу за тебя!

Он тихо стоял и ждал.

– Ты хочешь сказать: "Я… люблю… тебя"?

– Ааа! – выкрикнул он. И добавил совсем тихо: – О, да…

– О, папа…– сказал я и, окрыленный жалкой своей удачей, все обретя и все потеряв, ответил: – Милый па, и я… и я люблю тебя!

Мы крепко обнялись.

Я плакал.

И отец тоже. Из какого, иссохшего колодца источились слезы, что дрожали и вспыхивали на его ресницах?

Последний вопрос был задан и последний ответ произнесен.

"Почему ты вызвал меня?"

"А почему возникает желание, почему дарят подарки и почему бывает такая ночь?"

Потому, что мы должны были сказать друг другу то, что не сказали при жизни, сказать это, пока не захлопнутся и не запечатаются навеки волшебные врата.

Все было сказано, и мы просто стояли, обнявшись. Отец и сын, сын и отец, две части единого целого среди снежной пустыни, один счастливее другого.

Слезы замерзали на моих щеках.

Мы долго стояли так на ветру, мы еще услышали, как колокола отзвенели двенадцать и три четверти, но больше ничего не слушали и не говорили – все было сказано. Так истек подаренный нам час.

По всему миру стрелки показали час ночи. Христос-младенец лежал в своих яслях. Колокола прозвонили конец чудесного часа. Как быстро протек он между нашими окоченевшими пальцами.

Отец все обнимал меня.

Увял последний звук колоколов, и я почувствовал, как отец разомкнул объятия, как его пальцы скользнули по моим щекам.

Я слышал, как он легко ступает по снегу. Шаги затихали, затихал и плач во мне.

Я открыл глаза и еще успел увидеть, как он обернулся и помахал мне рукой.

И тут снег опустил завесу.

"Какой он смелый, мой отец,– подумал я,– идет туда и не ропщет".

Я вернулся домой и еще выпил с Чарли у камина. Он взглянул мне в глаза и молча выпил за то, – что он там увидел.

А наверху меня ждала постель, похожая на белое снежное поле.

Снег все летел к моему окну со всех сторон света, падал на все и повсюду, заметал две цепочки следов: одна уходила в город, другая терялась среди могил.

Я лег на свое снежное ложе и вспомнил лицо отца, когда он в последний раз взглянул на меня, помахал рукой и ушел.

Это было самое счастливое, самое молодое лицо из всех, что я видел.

С этим я заснул и больше не плакал.