Чародей с гитарой. Том 1

— Несколько емкостей... Значит, этот разум состоит из нескольких? — Джон-Том все пытался что-то уразуметь.

— Нет-нет, ум один, но разделен на несколько частей.

— А на что он похож? Вы сказали, в контейнерах? А уточнить нельзя? — спросила Флор.

— Только чуть-чуть. Емкости в основном прямоугольные, но не все. Одна наносит на свиток слова, записывая их магическими знаками и символами, которых я не понимаю. Разум этот издает странные звуки, похожие на речь. Кое-что из символов мне знакомо... Странная надпись, я смотрю на нее, и она меняется. — Волшебник умолк.

— Ну, что там, что случилось? — поторопил его Джон-Том.

Лицо Клотагорба исказила болезненная гримаса. Вниз — в панцирь — с шеи струился пот. Джон-Том и не думал, что черепахи могут потеть. Все говорило о том, что чародей испытывает страшное напряжение, стараясь не только не потерять изображение, но и понять его.

— Эйякрат... Эйякрат увидел, что сражение проиграно. — Чародей пошатнулся; Джон-Том вместе с Флор едва удержали его на ногах. — Теперь он трудится над последним волшебством, над окончательным заклинанием. Он... глубоко погрузился в мертвый ум, отыскивая самые могучие проявления. И тот поведал ему нужное заклинание. Теперь он отдает приказы помощникам. ОНИ несут материалы из припасов чародея. Скрритч следит за ним, она прикончит Эйякрата в случае неудачи. Но он еще сулит ей победу. Материалы... Кое-что я узнаю, нет, не кое-что — почти все. НО я не понимаю всего заклинания, цели его. Он хочет... хочет...

Маг-черепаха поднял вверх встревоженное лицо. Джон-Том затрепетал: ему еще не доводилось видеть испуганного Клотагорба — ни перед Массагнев, ни над Адовым Водопоем. Но сейчас старик был не просто напуган — он был в ужасе.

— Надо остановить его! — бормотал он. — Нельзя не остановить. Даже Эйякрат не знает, что делает. Но он... Я вижу... Испуган... В отчаянии. Он пойдет на все. Не думаю, не думаю, чтобы он сумел удержать...

— Какое это заклинание? — настаивала Флор.

— Сложное... Я не понимаю...

— Пробуйте. Хотя бы вслух повторяйте.

Клотагорб умолк, и двое людей начали опасаться, что старик более не откроет рта. Но Джон-Том встряхнул его и тем привел в сознание.

— Символы... Символы говорят: «собственность».

— И все? — удивилась Флор. — Просто «собственность»?

— Нет... Там есть еще кое-что. «Собственность армейской разведки США, доступ ограничен».

Флор глянула на Джон-Тома.

— Теперь все ясно: парашюты, и тактика, и состав взрывчатки, и сам взрыв, да, наверное, и способы проходки штольни. Jos insectos [62] где-то отхватили армейский компьютер.

— Потому-то Клотагорбу и потребовался инженер, чтобы противостоять «новой магии» Эйякрата, — пробормотал Джон-Том. — А получил он меня и тебя. — Он беспомощно поглядел на девушку. — Ну, что будем делать? В компьютерах я не разбираюсь.

— Я понимаю кое-что, но сейчас дело не в компьютере. Машина это, человек или насекомое, но остановить его следует прежде, чем Эйякрат закончит новое заклинание.

— Так какого хрена этот черт выудил из электронных потрохов? — обратился молодой человек к Клотагорбу.

— Не понимаю... — бормотал волшебник. — Это выше моих способностей. Но Эйякрат все знает. Он встревожен, но продолжает чародействовать. Он знает одно — если его ожидает сейчас неудача, война проиграна.

— Значит, кому-то нужно отправиться туда и уничтожить персоналку вместе с пользователем, — решительно заявил Джон-Том, подзывая к себе приятелей.

Мадж и Каз с любопытством приблизились. Их примеру последовал Хапли. Пог слетел с насеста возле стены. Джон-Том торопливо поведал им, что следует сделать.

— А эти, из Железной Тучи, может, сгодятся? — Мадж указал на гигантских сов, сеявших смерть в Проходе. — По-моему, тебя, кореш, они не поднимут, а вот меня — самый как раз.

— Я могу сам слетать, босс.

Клотагорб с удивлением поглядел на неожиданно расхрабрившегося фамулуса.

— Нет, ты, Пог, не годишься, и ты, выдр, тоже. Боюсь, вы туда не доберетесь. Сотни лучников, искуснейшие на Зеленых Всхол-миях стрелки императорской охраны, окружают Эйякрата и императрицу. К мертвому разуму на четверть лиги не подойдешь. Но если даже и доберетесь, чем вы сможете уничтожить его? Он из металла, стрелой его не поразишь. А у Эйякрата могут найтись ученики, способные воспользоваться мерзкими знаниями и после его смерти.

— Эх, вертолет бы, — проговорил Джон-Том. — Штурмовой да с ракетами.

Клотагорб, не понимая, поглядел на него.

— Не знаю, о чем это ты говоришь, чаропевец, но, во имя небес, сделай что-нибудь, если способен.

Джон-Том облизал губы. «Ху», Дж. Гейлс, Дилан — никто из них не пел о войне. Но нужно попробовать. Увы, песен про военно-воздушные силы он не знал.

— Давай, Джон-Том, скорее, — торопила его Флор. — Времени у нас мало.

Время. Время улетало от них. С чего начать, а? Значит, так: сперва нужно туда попасть, а уж как уничтожить эту штуковину, думать будем потом.

Стараясь выбросить из головы звуки битвы, Джон-Том несколько раз провел рукой по струнам дуары. Инструмент был изранен стрелами и копьями, но играть все же было можно. Он постарался припомнить мелодию, простую и неприхотливую — Стива Миллера. Так, чуть подстроим струны дуары. Она должна сделать свое дело. Он подкрутил басы и верха. Опасная игра, но то, что материализуется, пронесет его над полем боя — до конца Прохода.

Впрочем, настойчивость Клотагорба свидетельствовала, что на настройку и на изящество времени не остается.

Ох, добраться бы только до этого компьютера, яростно думал Джон-Том. Ох, добраться бы. Уж он-то найдет способ разделаться с ним. Выдернуть пару проводков — и все... Эйякрат никаким заклинанием не починит... Или все же сумеет?

Пусть его убьют, пусть впереди неудача... какая разница. Талея мертва... С ней погибла и часть его самого. Да, вот и ответ: можно врезаться с лету прямо в компьютер — разделаешься со всем разом.

Время, главное — время. Но, хотя он и не догадывался об этом, ему еще предстояло узнать иное.

Время... В нем ключ ко всему. Следует поторопиться. Нет времени возиться с машинами, которые могут не завестись или не появиться. Так... Время и полет. Какая же песня в максимальней степени отвечает потребностям?

Минуточку! Была одна... о времени и полете, уносящем в грядущее.

Пальцы запорхали по струнам, и, откинув назад голову, он запел с неведомой ему прежде силой.

И разверзлось небо, и в ноздри хлынул запах озона. Оно приближалось! То самое, что вызвал он своим заклинанием. Если не птица из спетой песни, то, может быть, истребитель британских BBCj именуемый «орлом», ощетинившийся ракетами и скорострельными пушками?.. Что угодно — лишь бы подняться в воздух.

Он не пел — кричал, надрывая горло. Пальцы метались по струнам. Волны звука исходили от звенящей дуары, и воздух вторил им.

Густой треск расколол небо над головой, земные громы не имеют подобной силы. Солнце словно отступило подальше, стремясь укрыться за тучу. Битва не остановилась, но и теплоземельцы, и броненосные невольно замедлили шаг. Зловещий грохот отразился от скал Прохода. Свершалось необычайное.

Огромные звездные крылья закрыли небо. Зимний день вдруг сделался жарким. Огненное дуновение отбросило Джон-Тома к парапету, спутники его хватались за камни.

В ужасе прятались теплоземельцы меж зубцами уцелевших стен. Прядильщики на скалах скрывались в щели и трещины... Чудовищный огненный силуэт приближался. Он прикоснулся к гранитному склону возле стены — и камень растаял. Двенадцать футов гранита оплыли мягким воском.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? — прогремел голос, способный сдуть пятна с солнца. Уцелевшие камни в стене сотрясались, клетки — игте дрожали в телах существ, остававшихся наверху. — ЧТО ТЫ СОТВОРИЛ, КРОХОТНЫЙ ЧЕЛОВЕК?

— Я... — Джон-Том замер с открытым ртом. Пел он об орле, просил самолет, а вызвал того, кого лучше не беспокоить, прервал бег, которому длиться еще миллиарды лет. И теперь оставалось только глядеть в огромные, бесконечно глубокие глаза, пока М'немакса, едва касаясь текущей скалы, взмахивал над нею термоядерными крыльями.