Нуменал Анцельсы (СИ)

Об этом он и спросил, пытаясь вразумительно сформулировать мысль.

«Управление временем превращает миг в вечность, и наоборот, — ответил Голос. — Пробой межпространственной мембраны в этой части раздела произошел впервые. Дорелятивистское вещество распадается здесь еще на подступах к стыковочному шву».

«Почему же удалась эта сверхвозможная при нестандартной геометрии трансфикция?»

«Трансляционный портал или то, что вы называете TR-каналом — безмассовое образование. На структуры такого рода ограничения n-мерности не распространяются. Что касается вас… — Голос помедлил, как бы размышляя. — Вам повезло, — продолжил Он. — Опять же, стечение обстоятельств. Если бы переход произошел в зоне сопряженности, от вас бы уже и следа не осталось».

Воображение Шлейсера еще раз воссоздало последние мгновения тех, кто был для него не только партнером, коллегой, но и частью души. Как это было? И что последовало после разгерметизации КЗУМов?.. Испепеляющиеся в клочьях квантовой пены обломки “Ясона”. Взрывное падение давления. В таких условиях смерть наступает даже не от удушья, а от мгновенного вскипания содержащейся в организме жидкости. Он не раз видел такое… Разинутый рот, заткнутый комом свернувшейся крови. Вырванные декомпрессией глаза. Сгустки крови в ноздрях, ушах. Разорванные тромбами вены. Отслоившаяся от плоти кожа. Оскольчатые обрубки конечностей…

«У них был шанс на спасение?» — Шлейсер еще не понимал, какую роль в разыгравшейся трагедии сыграли те, кого он не видел, не ощущал, а лишь воспринимал как бестелесный Голос.

«В той ситуации — нет. Здесь, где посредством шлюзовой трансформации происходит выравнивание энергетики сообщающихся распределений, находится регистрационный терминал. Вас как инородное включение обнаружили сразу. Но сближение не производилось. Когда же ваш носитель достиг предельной черты, мы решили вмешаться. Но эффект оказался противоположным ожидаемому. Реакция на дублирование, а по иному не было возможности синхронизировать уровни мышления, вызвала у двух контактоидов состояние ступора. А тот, кого вы называли Снартом, вообще повел себя неадекватно. Да, с ним пытались установить связь. Но вместо того, чтобы отреагировать на опасность, он почему-то повел транспорт в обратную сторону».

«Но почему? — отчаянию Шлейсера не было предела. — Что побудило его принять смертоубийственное решение?..»

«Возможно, сыграла роль неверная трактовка предостережений. А может, в каких-то определениях и с нашей стороны была допущена ошибка. Вышло так, что из-за негативной реакции на репрографию ^[143] и прогрессирующую деструктуризацию оригиналов, ключ к взаимопониманию был подобран не сразу».

«И все-таки, можно было остановить распад в начальной стадии?»

«Действия того гоминида исключили возможность продолжения параллелизма. Он переоценил свои возможности. Таким как вы вообще противопоказано находиться в узлах сочленения разномерных структур».

«А как же я? — спросил Шлейсер, все еще не до конца понимая отведенную ему в этом необычном диалоге роль. — Почему я жив, если вслед за ними переступил границу распада?»

«Как уже отмечалось, в отношении тебя принято беспрецедентное решение. После того как выяснилось, что ты потомок контактоида, тебя решено было сохранить как личность».

«А если бы я не был правоприемником?»

«Если бы ты отказался от приобщения к Нам, то последовал бы вслед за своими гоминидами».

«И это все что вы можете сказать?»

«А чего ты хотел? У каждого свой путь. И он определен изначально сложившимся набором обстоятельств. Между нами нет ничего общего. Какой смысл вести диалог, если у него нет будущего?»

«Выходит, мне уготована роль подопытного экземпляра? Или, если хотите, амплуа агента Вселеноида?»

«Ни то, ни другое. При желании мы сами можем освоить ценоз любой сложности и, если надо, оказать на него влияние. Условия нашего обитания универсальны. Энергетические возможности неограниченны. У Нас нет повода кого-то завоевывать, подчинять или уничтожать. Но за порядком в этом разделе инфинитума приходится следить. Кстати, при первом посещении Земли в оболочке вашей звезды был оставлен силовой компенсатор. Потом связь с ним оборвалась. Причина осталась невыясненной. Декинетикум просто исчез, не оставив следов».

Шлейсера вдруг осенило. Он постарался как можно более четко сформулировать мыслеформу, после чего транслировал ее миарту: «Не тот ли это тор из нестабильных элементов, который мы обнаружили при исследовании солнца?»

«Именно он, — последовал ответ. — Что с ним произошло?»

Шлейсер невольно сконфузился: «Он провалился в конвективную зону, как только мы попытались к нему приблизиться».

«Ваша тяга к вандализму, в том числе и неосознанному, свидетельствует сама за себя, — отозвался Голос после продолжительной паузы. — Теперь, может хотя бы у тебя хватит ума сделать соответствующие выводы?»

«Да. — Шлейсер почувствовал себя полным идиотом, и с тем, чтобы хоть как-то выправить положение, попытался перевести разговор на другое. — Скажите, есть ли у нас шансы хотя бы в будущем приблизиться к структурам, подобным нуменалу?»

«Абсолютно никаких. По крайней мере, в пределах той формы материализации, в которой вы сейчас пребываете. В мире развития нефункциональных связей все без исключения процессы подчинены закону вероятностей. Поэтому, оказавшись внутри полимериума, любой основанный на молекулярных связях объект будет деструктурирован и обращен в энергию».

Продолжая находиться под гнетом тягостных дум и невзирая на более чем ужасное состояние души и тела, Шлейсер все же передал: «Возможно ли продолжение нашего диалога в свете ваших знаний об эволюции разумной жизни?»

«Нет, — отрезал Голос и, как ему показалось, в нем прозвучали металлические нотки. — В этом нет необходимости. Со времени первого контакта вы ничуть не изменились. Разве что научились создавать еще более разрушительные технологии. При первом посещении Земли, контактоидам было предложено приобщиться к нашему Существу, контаминироваться в нем. Но они отказались. То же самое предлагается и тебе. В случае согласия, ты обретешь бессмертие. Время твоей жизни станет сопоставимым со временем существования атомных структур. Тебя могут ожидать невероятные открытия и бесконечное познание в области формирования и распределения основ сущего».

«Нет! — поспешил отказаться Шлейсер. — Как бы не сложилась моя доля, пусть это будет в мире понятных мне вещей и определений».

«Как знаешь, — безразлично ответил Голос. — Тебя к тому не принуждают. Но и доказательств диалога ты не получишь тоже…»

И все!.. Вселенная дрогнула, рассыпалась на мириады сполохов и куда-то понеслась с невообразимой скоростью. Сознание Шлейсера померкло, мысли спутались, а тело окончательно отказалось повиноваться…

Первые мгновения после возвращения в реальный мир осели в памяти черно-красной полосой, в которой не прорисовывались детали. Он открыл глаза, не понимая, где он… кто он… С одной стороны неба — выстланная чернотой космоса и тусклой бесконечностью даль нуменала-сингулятора, брызги субатомного конденсата и квантонный “ветер”. С другой — опятнанная звездным крапом высь, вливающиеся в универсум струи пространственно-временного сублимата и “спейс-миражи” на фоне притворяющегося пустотой вакуума.

Он попытался сориентироваться. Голова раскалывалась, в горле пересохло, в глазах двоилось, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Тело болело так, будто его пропустили через мельничные жернова, но руки и ноги повиновались, хотя несмотря на ослабление ксеноконтинуальной выкрутки, он продолжал биться, как в припадке падучей.

Поймал в рефлекторе свое отражение и глазам не поверил. На зеркальной поверхности обозначилось бледное, изможденное… но лицо… Его лицо, а не какое-то монстроподобное мурло.

После этого дал миарту команду определиться с координатами, но убедившись, что исинт плохо воспринимает невнятную речь, снова перешел на телепатическую связь.