Мечты роботов: Фантастические произведения (сборник)

Значит, они все видели, значит, они видели все!

Они вошли — все такие вежливые, гуськом, друг за другом, и тут же принялись заглядывать во все уголки. Конечно, они все видели. Иначе зачем бы Глэдис тут же принялась выспрашивать, дома ли Ларри? И Клер не оставалось ничего другого, как держаться дерзко и с вызовом.

Да, Ларри нет дома. Когда возвращается? Наверное, завтра. Нет, я вовсе не скучала без него. Совсем не скучала. Что вы, я прекрасно провела время.

Она смеялась над ними. Почему бы и нет? Что они могли ей сделать? Ларри ведь поймет, в чем дело, даже если до него дойдет вся эта история.

А вот им было не до смеха!

Клер видела свидетельства этого — в ярости, которой горели глаза Глэдис, в ее деланном смехе, в том, как быстро она собралась домой. Провожая остальных, Клер успела расслышать чей-то завистливый и восхищенный шепот:

— Ну надо же, какой красавец!

Ну и пусть, пусть знают: да, она, может, и не такая красавица, как Глэдис Клефферн, и не такая богачка, но ни у кого, ни у кого на свете нет такого красивого любовника!

И тут она снова-снова-снова вспомнила, что Тони всего-навсего машина. Клер похолодела и прокричала в пустоту гостиной — дико, беспомощно:

— Уходи!!! Оставь меня!!!

Клер заперлась в спальне и проплакала всю ночь. А утром, еще до рассвета, пока на улицах не было пешеходов, приехала машина и увезла Тони.

Лоренс Белмонт проходил мимо двери кабинета доктора Кэлвин и, сам не зная почему, постучал. Он застал в кабинете математика Питера Богерта, но это его нисколько не смутило.

— Клер сказала мне, что фирма оплатила все, что сделано в нашем доме...

— Да,— кивнула Сьюзен Кэлвин.— Мы пошли на эти затраты, сочтя их необходимыми для успешного завершения эксперимента. Но приказ о вашем назначении на пост главного инженера уже подписан, так что, я надеюсь, ваше материальное положение позволит вам теперь управиться с вашим новым домом?

— Я не об этом. Раз Вашингтон дал согласие на официальное проведение экспериментов, мы сможем меньше чем через год приобрести собственную модель ТН-3.

Он нерешительно повернулся к двери, но вернулся обратно.

Сьюзен Кэлвин поторопила его:

— Ну, что еще, мистер Белмонт?

— Я хотел бы понять...— смущенно начал Ларри.— Я хотел бы понять, что же произошло. Она... я хочу сказать — Клер, так изменилась! Дело не только в ее внешности, хотя, честно говоря, я поражен.— Он нервно рассмеялся,— Это не она. Это не моя жена — мне трудно это объяснить.

— А зачем объяснять? Разве вы разочарованы происшедшими изменениями?

— О, что вы, наоборот. Но это... немножко пугает, понимаете?

— Я бы на вашем месте так не волновалась, мистер Белмонт. Ваша жена вела себя безукоризненно. Если честно, то я даже не ожидала, что эксперимент пройдет столь успешно. Благодаря ему мы теперь точно знаем, какие именно изменения необходимо внести в конструкцию модели ТН-3, и заслуга эта целиком и полностью принадлежит миссис Белмонт. Если хотите, чтобы я была с вами откровенна до конца, то я скажу, что ваше повышение в должности — в большей мере заслуга вашей жены, чем ваша собственная.

Ларри поморщился.

— Ну, это уж дело семейное...— пробормотал он и быстро удалился.

Сьюзен Кэлвин долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

— Кажется, выстрел попал в цель,— я надеюсь... Вы прочли отчет Тони, Питер?

— От корки до корки,— ответил Богерт.— И по-моему, модель ТН-3 нуждается в серьезной доработке.

— О, и вы такого мнения? И почему же вы так думаете?

Богерт нахмурился.

— При чем тут мое мнение? Ясно как белый день: мы не можем выпускать роботов, которые крутят любовь со своими хозяйками.

— Любовь! — фыркнула Сьюзен.— Питер, вы удивляете меня. Неужели вам непонятно? Робот обязан выполнять Первый закон. Он не мог позволить, чтобы человеку был причинен вред, а вред Клер Белмонт причиняла она сама — своим комплексом неполноценности. Вот он и разыграл любовную сцену: какая женщина не дрогнет от сознания, что сумела пробудить страсть в машине — холодной, бесчувственной машине! И занавески в тот вечер он раздвинул тоже нарочно, чтобы гости могли увидеть пикантную сцену и позавидовать,— и при этом никакого риска для супружеского счастья Клер. Думаю, тут Тони просто превзошел сам себя...

— Вы так думаете? Но какая разница, притворялся он или нет? Все равно это непозволительно. Перечитайте отчет еще раз. Она избегала его. Она кричала, когда он обнимал ее. Она глаз не сомкнула в последнюю ночь. У нее была истерика. Разве мы имеем право допустить подобные вещи?

— Питер, вы слепы. Так же слепы, как я была когда-то. Модель ТН-3 будет серьезно переделана, но совсем не по этой причине. Как раз наоборот. Странно только, как я сразу не додумалась...

Взгляд Сьюзен стал отрешенно-задумчивым.

— Но тут уж дело в моих собственных недостатках. Видите ли, Питер, машины не умеют влюбляться. Но зато умеют женщины — даже тогда, когда это так страшно и совершенно безнадежно!

 Риск

На Гипербазе долго ждали этого дня. В обзорной галерее расположились — в строгом соответствии с протоколом — чиновники, ученые, техники и множество других людей, которых можно обозначить одним словом: персонал. Все ждали — кто с надеждой, кто с тревогой, кто затаив дыхание, кто с нетерпением, а кто со страхом,— ждали решающего момента, кульминации всей их работы.

Полый астероид, известный под названием Гипербаза, был окружен в этот день стеной непроницаемой секретности в радиусе десятков тысяч миль. Ни один корабль не мог проникнуть за нее, не будучи уничтоженным. Ни одно сообщение не могло пересечь ее без проверки.

Примерно в сотне миль от Гипербазы уже год аккуратно двигался по правильной круговой орбите маленький астероид. Его номер был X 937, но на Гипербазе его называли не иначе, как «Он» («Ты на Нем сегодня был?», «Генерал на Нем, устраивает разнос»), и в конце концов обыкновенное местоимение перешло в разряд имени собственного.

На Нем, уже опустевшем в преддверии времени" «О», стоял «Парсек», уникальный корабль, какого еще не было в истории человечества. Беспилотный корабль был готов к старту в глубины непостижимого.

Джералд Блэк, занимающий, как и подобает блестящему молодому специалисту в области физики поля, место в первом ряду, похрустел суставами, вытер потные ладони о запятнанный белый халат и угрюмо спросил:

— А почему бы вам не переключиться на генерала или на ее светлость — вон они сидят?

Найджел Ронсон из Интерплэнетери Пресс мельком взглянул на генерал-майора Ричарда Кэллнера в ослепительной парадной форме и на неприметную женщину, совсем терявшуюся в этом блеске. Он ответил:

— Я бы так и сделал, но меня интересуют новости.

Ронсон был низенький и толстенький человечек. Он

старательно подражал расхожему образу популярного журналиста: волосы тщательно подстрижены коротким ежиком, воротник рубашки расстегнут, а брюки доходят только до щиколотки. Но профессионал он был хороший.

Блэк был коренаст, под темными волосами открывался низкий лоб, но ум его, по контрасту с тупыми концами сильных пальцев, был необычайно остер. Он сказал:

— Новости надо узнавать у них.

— Чепуха,— заявил Ронсон.— Без шитого золотом мундира Коллиер — пустое место. Раздеть его — и останется автомат, медленно передающий вниз приказы и поспешно отфутболивающий наверх ответственность за решения.

Блэк чуть не улыбнулся, но одернул себя.

— Ну а мадам доктор?

— Доктор Сьюзен Кэлвин из «Ю. С. Роботс энд мекэникл мен корпорейшн»,— пропел журналист.— Дама с гиперпространством вместо сердца и глазами, изливающими жидкий гелий. Она пройдет сквозь Солнце и выйдет с другой стороны в скафандре из застывшего пламени.

Блэку стоило еще большего труда сдержать улыбку.

— А директор Шлосс?

Ронсон бойко затараторил:

— Слишком много знает. Пытается поддерживать в своем собеседнике тлеющий огонек интеллекта и одновременно — не ослепить упомянутого собеседника блеском своего. В результате ничего интересного сообщить не в состоянии.