Край Основания (Кризис Основания)

— И я вас, Голан, — признался Пилорат.

— И я не хочу вам вреда. Я поговорю с Блис.

— Нет, нет, пожалуйста, не надо! Вы будете читать ей нотации.

— Нет, я не буду читать ей нотаций. Дело не только в вас, я хочу поговорить с ней частным образом. Янов, я не хотел бы действовать за вашей спиной, так что, прошу вас, дайте свое согласие, чтобы я поговорил с ней и кое-что выяснил. Если я буду удовлетворен, я принесу вам самые сердечные поздравления и добрые пожелания и навсегда буду спокоен, чтобы ни случилось.

Пилорат покачал головой.

— Вы все испортите.

— Обещаю, что не испорчу. Умоляю вас.

— Ну, хорошо. Только будьте осторожны, мой дорогой. Обещаете?

— Пил сказал мне, что вы хотите видеть меня, — сказала Блис.

— Да, — ответил Тревиз.

Они были в доме, в маленькой квартире, отведенной Тревизу. Она грациозно села, скрестив ноги, и внимательно посмотрела на него. Ее большие глаза сияли, длинные темные волосы блестели.

— Вы не одобряете меня, не так ли? — спросила Блис. — Вы не одобряли меня с самого начала.

Тревиз продолжал стоять.

— Вы умеете читать мысли. Вы знаете, что я думаю о вас и почему.

Блис медленно покачала головой.

— Ваш мозг не связан с Геей. Вы это знаете. Ваше решение было необходимо, и решать должен был мозг чистый и нетронутый. Когда мы в первый раз захватили ваш корабль, я поместила вас и Пила в сглаживающее поле, но это было несущественно. Вы могли понести урон — от ярости или от паники, и тогда, возможно, в нужное время оказались бы беспомощны. И только. Так что я не знаю, что вы думаете...

— Решение, для которого я был нужен, сделано. Я решил в пользу Галактики и Геи. Зачем тогда говорить о чистом и нетронутом мозге? Вы получили, что хотели, и теперь можете делать со мной все, что пожелаете.

— Вовсе нет, Трев. Есть другие решения, которые могут понадобиться в будущем. Вы останетесь таким, каков вы есть, и, пока вы живы, вы — редкий природный ресурс Галактики. Без сомнения, в Галактике есть и другие, похожие на вас, но пока мы знаем вас и только. Мы не можем рисковать.

Тревиз задумался.

— Вы — Гея, а я не хочу говорить с Геей. Я хочу поговорить с вами как с индивидуумом, если это вообще имеет какой-то смысл.

— Имеет. Мы далеки от того, чтобы существовать только в общем сплаве. Я могу заблокироваться от Геи на некоторое время.

— Да, пожалуйста! Вы готовы?

— Я все сделала.

— Тогда, во-первых, разрешите мне сказать, что вы разыграли игру. Может, вы не входили в мой мозг, чтобы повлиять на мое решение, но явно вошли в мозг Янова. Так?

— Вы так думаете?

— Да. В критический момент Пилорат напомнил мне, как однажды Галактика показалась ему живой, и именно в этот момент я принял решение. Мысль могла быть и его, но вы внедрили ее в мозг старика, не так ли?

— Эта мысль принадлежала ему, также как и многие другие. Я лишь расчистила тропу его воспоминаний о живой Галактике, поэтому эта особая мысль легко выскользнула из его сознания и облеклась в слова. Поверьте мне, я не создала эту мысль: она была там.

— Тем не менее это оказалось неприятным вмешательством в независимость моего суждения, так?

— Гея чувствовала необходимость в этом.

— Вот как? Что ж, может быть, вы будете чувствовать себя лучше или благороднее, если узнаете, что, хотя слова Янова убедили меня принять решение в этот момент, я думаю, что принял бы его, даже если бы Янов ничего не сказал или попытался меня уговорить принять другое. Я хочу, чтобы вы знали это.

— Я верю, — холодно сказала Блис. — Вы хотели поговорить со мной об этом?

— Нет.

— О чем же?

Тревиз сел, развернул кресло к ней, так что их колени почти соприкасались, и наклонился вперед.

— Когда мы подходили к Гее, вы были на космической станции. Вы захватили нас. Вы вышли встретить нас, вы были с нами все время, за исключением обеда у Дома, который вы не разделили с нами. На «Далекой Звезде», когда принималось решение, вы тоже находились рядом. Все время — вы!

— Я — Гея.

— Это не объяснение. Кролик — тоже Гея. И камешек — Гея. Все на планете — Гея, но не все равны. Почему — вы?

— А как вы думаете, почему?

И Тревиз сделал решительный шаг. Он сказал:

— Я не думаю, что вы — Гея. Я думаю, что вы — больше чем Гея..

Блис насмешливо скривила губы, а Тревиз продолжил:

— Пока я выносил решение, женщина, что была со Спикером…

— Он называл ее Нови.

— Так вот, эта самая Нови сказала, что Гея была основана роботами и что Гея приучена следовать Трем Законам Робототехники.

— Это истинная правда.

— И роботы больше не существуют?

— Нови сказала так.

— Нови сказала не так. Я помню ее точные слова. Она сказала: «Гея была сформирована с помощью роботов, которые когда-то недолгое время служили людям, но теперь больше не служат».

— Ну, Трев, разве это не значит, что они не служат больше и не существуют?

— Нет, это значит лишь, что они не служат больше. Может, они правят?

— Ерунда!

— Или наблюдают? Почему вы находились там во время решения? Вы вроде бы не были главной. Дела вела Нови, и она являлась Геей. Зачем нужны были вы? Если только...

— Что — если только?

— Если только вы не наблюдатель, чья роль — удостовериться, что Гея не забыла Трех Законов. Если только вы не робот, так хитро сделанный, что вас нельзя отличить от человека.

— Если я не отличаюсь от человека, почему вы подумали о том, что только что сказали? — не без яда спросила Блис.

Тревиз откинулся на спинку кресла.

— Вы же меня убеждали, что я обладаю способностью быть уверенным, когда принимаю решение, смотрю на факты и делаю правильные выводы. Я не хвастаюсь этим: вы сами так сказали обо мне. Так вот, как только я вас увидел, я почувствовал себя неуютно. В вас было что-то не правильное. Я так же чувствителен к женским чарам, как и Пилорат, даже, наверное, больше, а вы — женщина привлекательная. Однако я ни на минуту не чувствовал себя увлеченным.

— Как вы огорчили меня!

Тревиз не обратил внимания на этот выпад и продолжал:

— Когда вы впервые появились на нашем корабле, мы с Яновом спорили о возможности нечеловеческой цивилизации на Гее, и когда Янов увидел вас, он спросил в своей простоте: «Вы — человек?». Возможно, робот должен отвечать правдиво, но, я полагаю, ответ его может быть уклончив. Вы только сказали: «Разве я не похожа на человека?». Да, вы похожи на человека, Блис, но позвольте мне спросить вас снова: вы — человек?