Черный смерч (илл. А. Кондратьева)

Солнце перевалило за полдень.

— Ждите, я сейчас, — сказал Джим, когда они подъехали к зеленым кустам, и исчез в зарослях.

Слабый ветер чуть шевелил листья на кустах тальника, но тростники, как казалось взволнованной Бекки, зловеще шуршали. Вдруг раздался треск ломающегося камыша, шум веток. Бекки насторожилась. Джим выбежал из зарослей.

— Опять ку-клукс-клан? — тревожно спросила Бекки.

Из зарослей вышли двое мужчин и направились к ним. Бекки удивленно и внимательно осмотрела их. На ногах у них были не ботинки, а сшитые на индейский манер куски кожи. Кожаные брюки, похожие на бриджи, внизу были стянуты обмотками. Кожаные куртки плотно облегали тело. На голове у первого была кепка, а у второго — старая фетровая шляпа. У обоих за плечами висели охотничьи ружья.

— Алло! — крикнул Джим.

— Алло! В чем дело? — спросил мужчина в фетровой шляпе.

— Мы не знаем, как отсюда уехать. Не укажете ли вы нам дорогу?

— А тем же путем, как приехали. По своим следам.

— Нам бы этого не хотелось, — мягко сказал Джим.

— Другой такой хорошей дороги нет. Есть остатки дорог, которые ведут в мертвый город, наполовину засыпанный песком. На машине не проехать. А в чем дело, почему вы не можете ехать по старой?

— У нас есть на то веские причины.

— Какие? — прямо спросил охотник.

— Видите ли, — замялся Джим, — я не знаю, кто вы…

— А я не знаю, кто вы, — в тон ему ответил охотник.

— Я Джим Лендок, — ответил Джим просто.

— Лендок? — переспросил охотник. — Лендок! Я где-то слышал эту фамилию… — И он вопросительно посмотрел на Джима. Тот молчал. — Лендок? громко повторил охотник, и гримаса на его лице отразила мучительное усилие припомнить. — Или я что-то читал…

Джим только сейчас почувствовал навалившуюся на него усталость. У него звенело в ушах, и он с удивлением заметил, как деревенеют его руки и ноги. «Джонсон!» — мгновенно вспомнил он и тут же мысленно обругал себя. Пораженные видом пустыни, они совсем забыли о нем. Ну что же, он может подсказать охотнику, где тот встречал фамилию Лендока, лишь бы это ускорило отъезд. Охотник производит впечатление порядочного человека. Придется рискнуть и открыться ему:

— Вы, может быть, читали мою книгу «Букет гитлеров»?

— Так это вы? Вы на самом деле?

— Зная книгу, вы скорее можете ожидать, что автор отречется от нее. Ведь эта книга сожжена!

— А вы отрекаетесь от своей книги? — вдруг серьезно спросил охотник.

— Нет! — решительно ответил Джим. — Я об этом заявил и в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности… Если вопросов больше нет, может быть вы все-таки укажете нам дорогу…

— За нами гнались куклуксклановцы, — неожиданно сказала Бекки.

Джим наступил ей на ногу. Охотник заметил это и внимательно посмотрел на Джима. Джим смутился.

— Автор «Букета гитлеров» может не хитрить со мной! — сердито сказал охотник. — Книга замечательная! Так что же с вами случилось?

Как бы в ответ, из машины донесся легкий стон. Брови охотника удивленно поднялись. Брови Джима насупились.

— Ну что там, выкладывайте начистоту! Вам повезло. Я вас выведу отсюда и помогу. Ведь без меня вы все равно не обойдетесь.

Джим решительно подошел к закрытому люку заднего сиденья машины.

— Там профессор с острова Барбадос, — пояснила Бекки. — Его хотели линчевать, и мы спасли его и себя.

— Он не убит, это обморок, — сказал охотник, после того как обследовал неподвижное тело Джонсона, распростертое на песке. — Он ранен в правую ногу и потерял много крови.

Прошло немало времени, пока Бекки, Джим и оба незнакомца перевязали раны профессора, привели его в чувство, дали выпить воды и наконец уложили в машину, где он снова впал в забытье.

— Раны не опасные, но ему нужен уход и покой, — сказал охотник.

— Как же нам поскорее уехать отсюда? — спросил Джим, вкратце рассказав охотникам историю своего побега из Ринезоты. — Что это за местность?

— Это владения Мак-Манти. Раньше эта местность называлась «Оленьи леса».

— Быть не может! — сказал Джим, оглядывая унылые пески. — Оленьи леса родина моего отца, он долго жил там в молодости и много мне рассказывал о красоте богатейших Оленьих лесов. Ничего не понимаю! Вместо густых лесов какая-то американская Сахара!

— На все ваши вопросы вы получите ответ позже, а сейчас пора ехать.

— А ваш приятель?

— Он останется здесь охотиться.

Солнце близилось к закату. Оно было темно-багрового цвета.

— Мгла, — сказал охотник и поднял палец, смоченный слюной. — Дует с запада. Плохо! Надо спешить, чтобы спасти вашего раненого от возможной гангрены.

Скоро они тронулись в путь.

Ночью, при неверном, колеблющемся свете луны и однообразном пейзаже, время течет незаметно. Все вокруг казалось Бекки фантастическим. Причудливые черные тени, как неведомые животные, выползали из-за бугров. Тусклое мерцание бесчисленных песчинок нагоняло дрему. Измученная Бекки много раз засыпала и просыпалась, пока наконец ею не овладело какое-то сонное безразличие к толчкам машины. Но вдруг толчки и покачивание сменились покоем. Это было так неожиданно, что Бекки очнулась. В машине на заднем сиденье тяжелым, беспокойным сном спал Джонсон. Девушка подняла его свесившуюся руку. Он не проснулся. Были как бы пасмурные сумерки. Бекки посмотрела на светящийся циферблат. Стрелки показывали одиннадцать часов. «Мы выехали в девять вечера — значит, едем уже два часа», — подумала она. Открылась дверца. Ветер бросил кучу пыли в глаза Бекки.

— Закрывайте! — крикнула она.

Джим влез и закрыл дверцу.

— Доброе утро! Хорошо спали? — спросил Джим.

— Какое утро, когда одиннадцать часов ночи!

— Одиннадцать часов утра.

— Вы шутите?

— Какие шутки в нашем положении! Джонсон спит? Это хорошо.

— А почему темно? Я думала — луна.

— Нет, вьюга.

— Вьюга летом?

— Ну, не вьюга — самум. Только несет не песок, а землю. Ветер поднял землю, вернее — землю, превращенную в черную пыль, и несет ее. Это длится уже три часа.

— Где мы находимся?

— Не знаю, охотник ушел выяснить. Да вот он сам.

Впереди все отчетливее вырисовывалась фигура человека. Еще через минуту охотник подошел к машине. Было слышно, как его руки шарят по дверце.

«Как слепой», — подумала Бекки и не ошиблась.

Охотник открыл дверцу, и ветер мгновенно наполнил глаза девушки пылью. Глаза охотника были залеплены грязью, и он пальцами отдирал ее с ресниц и старался сбросить, но грязь прилипала к пальцам. Губы его были тоже в грязи. Земля скрипела на зубах, земля была в ушах и покрывала кожу толстым слоем.

— Надо скорее ехать, — были первые слова охотника. — Это черная буря. Через полчаса вашу машину занесет, и она будет похоронена под бугром земли. — Он вынул компас и показал на запад. — Поезжайте в этом направлении против ветра.

Колеса машины буксовали. Наконец машина рванулась. Переднее стекло дрожало от ударов земляной пыли и мелких камней. Стеклоочиститель едва успевал сбрасывать пыль со стекла. Машина въезжала на бугры земли, кренилась вправо, влево, как лодка на море в бурю.

— Прибавьте скорость, — торопил охотник. — Мы должны поскорее уехать с центрального плато Сен-Ризоля.

— Что вы путаете! — крикнул Джим. — Эта пустыня — плодородные равнины Сен-Ризоля?

— Да, — ответил охотник.

Вдруг машина стала.

Джим осадил назад и дал газ; машина протаранила рыхлую землю и опять стала. Охотник вышел. Скоро он возвратился и взял железную полоску для заправки покрышек.

— Наш путь преграждает узкий, но длинный земляной вал. Объехать нельзя — он тянется на много километров. Придется прорыть завал. Ветер будет нам помогать. Пошли!

Джим и охотник исчезли во мгле.

Охотник возвратился в кабину минут через десять. На него было страшно смотреть. Лицо его покрылось пылью, смешанной с потом. Это была сплошная маска из грязи. Он отплевывался, сморкался, захлебывался от кашля.