Чёрный столб

Все молча смотрели на Чулкова. Раздался голос Али-Овсада:

- Разве можно! Технику безопасности забыл - я так тебя учил? Зачем на столб полез?

- Я не полез, - сказал Чулков хрипло. - Притянуло меня.

- Иди отдыхай, - сказал старый мастер. И повернулся к Кравцову: - С этим столбом шутку шутить нельзя.

Он принялся убеждать Кравцова прекратить работу и вернуться к краю плота, но Кравцов не согласился. Монтажники оттащили установку чуть дальше, и снова невидимая шпага полоснула столб - и утонула в нем.

Ох, как не хотелось Кравцову отступать. Но делать было нечего. Пришлось погрузить установку на тележку и вернуться. У Чулкова все еще дрожали ноги, и Кравцов велел ему сесть на тележку.

- Не берет? - спросил Уилл, когда Кравцов выпростался из гремящего скафандра.

Кравцов покачал головой.

15

Верхушка Черного столба уже терялась в облаках, была неразличима. Подножие столба окуталось паром, над плотом повисла шапка влажных испарений - нечем было дышать. Люди изнывали от жары и духоты.

Мастер Али-Овсад лучше других переносил адский микроклимат, но и он признал, что даже в Персидском заливе было не так жарко.

- Верно говорю, инглиз? - обратился он к Уиллу, вместе с которым много лет назад бурил там морские скважины.

- Верно, - подтвердил Уилл.

- Чай пить не хочешь? От жары хорошо чай пить.

- Не хочу.

- Очень быстро идет. - Али-Овсад поцокал языком, глядя на бегущий Черный столб. - Пластовое давление очень большое. Железо выжимает, как зубная паста из тюбика.

- Зубная паста? - переспросил Уилл. - А! Очень точное сравнение.

Из радиорубки вышел, шумно отдуваясь, полуголый Брамулья. Голова у него была обвязана мокрым полотенцем, толстое брюхо колыхалось. Вслед за ним вышел Штамм, он был без пиджака и явно стеснялся своего необычного вида.

- Ну что? - спросил Уилл. - Где "Фукуока"?

- Идет! Вечером будет здесь! Мы все испаримся до вечера! Штамм, имейте в виду, вы испаритесь раньше, чем я. Ваша масса меньше моей. Я только начну испаряться, а вы уже превратитесь в облако.

- Облако в штанах, - проворчал Кравцов. Он лежал в шезлонге у дверей радиорубки.

- На "Фукуока" к нам идет председатель МГГ академик Токунага, сообщил Брамулья. - И академик Морозов. И должен прилететь академик Бернстайн из Штатов. Но пока они все заявятся, мы испаримся! Небывалый случай в моей практике! Я наблюдал столько извержений вулканов, Штамм, сколько вам и не снилось, но я вам говорю: в такую дьявольскую переделку я попадаю в первый раз!

- Все мы попали в первый раз, - уточнил Штамм.

- Брамульян, - сказал Али-Овсад. - Пойдем чай пить. От жары очень хорошо чай.

- Что? Что он говорит?

Уилл перевел предложение мастера.

- Сеньоры, я никогда не пил чая! - закричал Брамулья. - Как можно брать в рот горячий чай - это кошмар! А что, он действительно помогает?

- Пойдем, сам посмотришь. - Али-Овсад повел чилийца в свою каюту, и Штамм неодобрительно посмотрел им вслед.

Уилл тяжело опустился в шезлонг рядом с Кравцовым и навел - в тысячный раз - бинокль на Черный столб.

- По-моему, он искривляется, - сказал Уилл. - Он изгибается к западу от вращения Земли. Взгляните, парень.

Кравцов взял бинокль и долго смотрел на столб. "Чудовищная, уму непостижимая прочность, - думал он. - Что же это за вещество? Ах, добыть бы кусочек..."

- Кумулятивный снаряд [снаряд для направленного взрыва], - сказал он. - Как думаете, Уилл, возьмет его кумулятивный снаряд?

Уилл покачал головой.

- Думаю, только атомная бомба...

- Ну, знаете ли...

Не было сил даже разговаривать. Они лежали в шезлонгах, тяжело и часто дыша, и пот ручьями катился с них, и до вечера было еще далеко.

На веранде кают-компании сидели полуголые монтажники, разноязычный говор то вскипал, то умолкал. Чулков в десятый раз принимался рассказывать, как его притянул столб и что бы с ним было, если б не подоспел Джим. А Джим, сидя на ступеньке веранды, меланхолично пощипывал банджо и хрипловато напевал:

Oh Susanna, oh don't cry for me,

For I came from old Savanna

With my banjo on my knee.

[О, Сюзанна, не плачь по мне,

Ведь я пришел из старой саванны

С моим банджо на колене (англ.)]

- Это что ж такое? - раздавался быстрый говорок Чулкова. - Вроде, я не намагниченный, а он, подлец, меня тянет. Притягивает - спасу нет. Сейчас, думаю, упаду на него - и крышка.

- Крышка. - Американцы и румыны понимающе кивали. - Магнетто.

- То-то и оно! - Чулков растопырил руки, показывая, как он шел на столб. - Тянет, понимаешь, собака. Хорошо, Джим меня обхватил и держит. А то бы тю-тю!

- Тью-тью, - кивали монтажники.

- Oh Susanna, - вздыхало банджо.

- Джим дыржалу Чулков, - пояснял Георги. - Я дыржалу Джим. О! Георги показал, как он держал Джима. - Инженер Кравцов дыржалу моя...

- В общем, дедка за репку, бабка за дедку...

- Потом держалу Али-Овсад.

- Али-Офсайт, - уважительно повторяли монтажники.

- Это же он скоро до луны достанет, - говорил Чулков. - Ну и ну! Чего инженеры ждут? Дотянется до луны - хлопот не оберешься...

Коренастый техасец с головой, повязанной пестрой косынкой, стал рассказывать, как он восемь лет назад, когда еще был мальчишкой и плавал на китобойном судне, своими глазами видел морского змея длиной в полмили.

Пошли страшные рассказы. Монтажники - удивительное дело! - отлично понимали друг друга.

Над океаном сгустился вечер. Он не принес прохлады. Пожалуй, стало еще жарче. В белом свете прожекторов столб, окутанный паром, казался фантастическим смерчем, вымахнувшим из воды и бесконечно бегущим вверх, вверх...

Люди были бессильны остановить этот бег. Люди жались к бортам плавучего острова, глотая тугой раскаленный воздух. Глубоко внизу плескалась океанская волна, но и она была горячая - не освежишься...

Брамулья лежал в шезлонге и смотрел на сине-черную равнину океана. Губы его слегка шевелились. "Мадонна... мадонна..." - выдыхал он. Рядом, неподвижный, как памятник, стоял Штамм. Он стоял в одних трусах, со свистом дыша и стесняясь своих тонких белых ног.

16

Дизель-электроход "Фукуока-мару" - дежурное судно МГГ - пришел около полуночи. Он лег в дрейф в одной миле к северо-западу от плота, его огни обещали скорое избавление от кошмарной жары.