«Если», 1996 № 05

_{Конвенция и Статут Тримуса, Техническое приложение.}

— Мы идем против ветра, а тросы от мороза дубеют, так что не мешкай, как только сможешь двинуться, командор! — распорядился Йохин.

Гоникли и Борраджил'иб клювными лопатами расчистили Дрину дорогу, убрав в стороны осколки льда и щебень. Дрин только боялся, что после столь длительной неподвижности задние лапы откажутся повиноваться. Самое невероятное, что до сих пор светло. Дрину казалось, что он в заточении гораздо дольше.

— Лады, хорошие мои! Эх, раз! — гаркнул Йохин.

Гоникли и Борраджил'иб налегли на архаичные тали. Тросы натянулись. Что-то стронулось.

— Налегай! Еще! Дружно, взяли!

Давление на хвост Дрина внезапно исчезло, и чувствительность тотчас же вернулась к нему — да с такой силой, что Дрин чуть ли не пожалел об этом. Рванувшись вперед, он наступил на сломанную лапу и со стоном рухнул.

— Пошевеливайся, командор! — перекрывая рев бури, рявкнул Йохин. Давай, больше нам не сдюжить!

Дрин попытался приподнять плечи и грудь на здоровой лапе и ползком податься вперед, но снова начал заваливаться на бок.

Мэри клубком подкатилась под него, толкая одновременно вправо и вверх. Немыслимо. Он чересчур тяжел. Но все-таки Мэри приняла на себя часть нагрузки, а Дрин как-то ухитрялся удерживать остальное на весу. Почти машинально он оттолкнулся от льда, резко выбросил правую переднюю лапу вперед, вонзив когти в гравий за мини-такт до падения, и подтянулся. Что-то отвалилось, его левая задняя оказалась на свободе; Дрин тотчас же уперся ею, когтями выдолбив ямку для упора, и рывком высунул голову из темницы. Мэри кубарем откатилась с дороги, когда он рухнул на грудь и остальную часть пути проделал на брюхе, отталкиваясь задними лапами.

— Потихоньку отпускаем, дружочки! Он выбрался! Тихохонько-спокойненько! — надрывался Йохин.

Выбравшись из завала, Дрин оглянулся и увидел, как оттуда выкатилась Мэри. А вслед за тем плита рухнула; во все стороны полетели снег и осколки льда. Махнув ему рукой, Мэри побежала в укрытие — громадный надувной шатер, установленный рядом с приземистым, потрепанным и будто бы прижавшимся к земле аппаратом, который ощетинился винтами. Гоникли тотчас же прильнула к Дрину, подсунула свой клюв ему под левое плечо. Он кое-как доковылял до шатра.

Не успел Дрин улечься на подогретую подстилку, как Го Тон нависла над ним, словно мифическая фурия — выстукивая, ощупывая и выслушивая, вонзая иглу шприца. Левая передняя лапа совсем онемела; Дрин чувствовал, как Мэри и Гоникли вправляют ее под руководством хлопотливо суетящейся Го Тон, но словно со стороны.

Ричард Мун притащил откуда-то брусок ду'утианского полевого рациона, весящий не меньше самого человека. Взяв брусок, Дрин сунул его в глотку. Вскоре сахар и ферменты всосались в кровь, и мало-помалу голова Дрина начала проясняться.

Все с озабоченным видом стояли вокруг, ожидая, когда он что-нибудь скажет.

— Ладно. Спасибо вам всем. — Голос Дрина показался слабым шелестом даже ему самому. Он кашлянул. — Пожалуй, жить буду. Я пытался добраться до Мэри, когда что-то или кто-то — по-моему, человек — столкнул меня в расселину. Остальное вы видели. Но вот что произошло, пока мы были без сознания? Признаться, состав спасательной партии представляется весьма любопытным!

Все загомонили разом, но голос Гоникли перекрыл остальные: «Пожалуйста, дайте мне сказать!»

— Это я виновата. По крайней мере, отчасти. — Она потерлась клювом о клапан шатра. — Я помогала своей подруге Би Тан свести счеты с жизнью, потому что она умирала и молила меня об этом. Она позвала меня в свой дом: будучи в разлуке с Зо Кимом, она держалась особняком, не встречаясь почти ни с кем. Би Тан была несчастна с ним, страдала без него и, как он, враждовала с Горманом. Знаете, в новой книге она даже упомянула о контактах Гормана с моряками властителя Тэта… Впрочем, я отвлеклась.

Би Тан сказала, что Зо Ким мертв, и она хочет, чтобы я… ну, помогла ей уйти. Она дала мне еще несколько поправок для нашей последней главы — о том, что в Тэт-сити появился неуклюжий производственный репликатор. Потом начала умолять, чтобы я откусила ей голову — мол, я лучшая на свете подруга, другой такой у нее не было, и просила поторопиться, поскольку ее терзала просто невыносимая боль.

Это было ужасно! Но в каком-то смысле я чувствовала себя удостоенной высокой чести, ведь она могла попросить об этом кого-нибудь из клетиан. Но эту горечь во рту я никогда не забуду.

Вернувшись в поселок писателей, я попросила кого-то — возможно, Гормана — позаботиться о теле Би Тан. Мне обещали все сделать.

Перед церемонией вручения премии я связалась с Ричардом и сообщила ему о случившемся, чтобы он мог вставить в свою речь несколько теплых слов о Би Тан. Когда же впоследствии выяснилось, что Зо Ким скончался на церемонии, я уже не знала, что и думать. Всем известно, как я относилась к Зо Киму.

Но… Би Тан была моей подругой. Я ни за что не поступила бы так с ней, даже если бы хотела добраться до Зо Кима…

Дрин ощутил прилив симпатии. Значит, Гоникли все-таки невинная жертва, попавшаяся в коварно расставленные сети интриги. Борраджил'иб обнял ее хвостом. Наконец, дрожь отпустила Гоникли, и та снова смогла говорить.

— Когда появился Дрин, я отправилась сюда, чтобы поговорить с нашей… с Бодил. Вам кажется, что я не в своем уме, но у меня спокойнее на душе, когда я делаю вид, что она по-прежнему меня слушает, по-прежнему…

Борраджил'иб снова коснулся ее хвостом. Она понурила клюв.

— Командор, — подал голос Борраджил'иб, — я знал далеко не все и потому подозревал, что вами движут иные мотивы. Приношу свои извинения.

— Что подводит нас к Ричарду, — встряла Мэри, плавно меняя тему разговору. «Ради меня? — подумал Дрин. — Неужели она ощутила мое смущение и тоску?»

Теперь он заметил, что пятна на ее лице чем-то смазаны, а в остальном Мэри выглядит совершенно здоровой. Невероятно! Дрин ни за что бы не поверил, что она способна удержать на своих плечах почти четверть его веса… Но он видел это собственными глазами.

— Да, — вступил Ричард Мун, — меня появление Зо Кима застало врасплох. Я-то готовился сделать печальное объявление, а потом назвать лауреата премии, как вдруг подлетел Зо Ким. Честно говоря, я думал, что он тоже мертв, поскольку не верить Гоникли в отношении Би Тан не имел ни малейших оснований.

— Кому-нибудь пришло в голову известить контролеров? — мягко, вкрадчиво спросила Мэри.

— Мы так и сделали. — Гоникли озадаченно поглядела на лейтенанта. Горман позаботился об этом до того как вылетел в Тримус-сити. Он единственный сохранил присутствие духа — по той простой причине, что был не в ладах с Би Тан и Зо Кимом. Все остальные попросту расклеились.

— А когда Зо Ким скончался на публике, — подхватил Ричард Мун, — я понял, что должен опередить вас, контролеров, и встретиться с Гоникли. И нашел способ вернуться на остров Горячих Ключей, не оставив никаких следов в базах данных.

«Ветер, дерево, парус и больше ничего», — вспомнилось Дрину.

— Точно! — прыснул Йохин. — И вернулся! Пассажиры платят моим агентам обычным способом, и данные идут куда надо, но ты-то вызвался в экипаж! И неплохо справился!

— А когда я не нашел Гоникли на острове Горячих Ключей, то уговорил Йохина отправиться сюда.

Дрина никак не покидала какая-то смутная подсознательная тревога. Ведь сразу вслед за Би Тан и Зо Кимом следовали еще два покушения, на сей раз жертвами должны были стать Мэри и он сам! Какая же тут связь?

— Слушайте все, — наконец сказал он. — Мы находимся на дне расселины, окруженной лавиноопасными горами. В Мэри кто-то стрелял; то же лицо могло намеренно вызвать лавину, которая погребла меня. Предположительно, никто из присутствующих к этому не причастен. Предлагаю…

— Штендт, — проронил Ду Тор.

— Кто?! — удивленно переспросила Мэри.

— Человек Горман Штендт. Поругался с обоими клетианами. Присутствовал на острове Горячих Ключей. Не сказал контролерам ни слова, пока Зо Ким не умер. Он же мог солгать Би Тан о смерти Зо Кима.