Белая волна

Саша пересек лабораторию. В углу на полу стояло странное на вид сооружение, которое обитатели факультета в шутку называли Бастилией. Это была хитроумная, самодельная ловушка для тараканов. Участи, попавших в Бастилию, было трудно позавидовать. Они служили расходным материалом в некоторых экспериментах. Точным движением Саша ухватил пинцетом одного из обитателей ловушки.

— Клетки волны специализированы. Как муравьи в муравейнике. Когда волна собирается в одно целое, они переключаются на исполнение определенных «должностей».

Почти как самые обычные клетки нормального макроорганизма. Есть стрекательные клетки-солдаты. Есть пищеварительные клетки-рабочие, которые выделяют кислоту и ферменты для «переваривания» добычи. Но одними из самых важных для волны являются клетки-разведчики, клетки-сенсоры, — Саша помахал в воздухе пинцетом с зажатым в нем насекомым, — В состоянии «все — врозь» большая часть сенсорных клеток плавает на поверхности воды. Мы пока еще не выяснили, как именно они засекают появившуюся в пределах досягаемости пищу (может по тепловому излучению?) и каким образом они подают сигнал общего сбора, но мы знаем, что расстояние, на котором они обнаруживают живность, напрямую зависит от размеров волны.

— Волна в колодце реагировала метров с двух. А затем преследовала добычу, стараясь держать ее в «поле зрения». Видимо тогда я успел уйти за «предел видимости» сенсорных клеток. Поэтому волна перестала за мной гнаться. А потом, когда я пустил в ход бензин, он выжег все «сенсоры» на поверхности, ослепив волну.

— Очень на то похоже, — ответил Саша, разжимая пинцет над колбой. С легким всплеском таракан упал в воду. Резво шевеля лапками он поплыл к стенке колбы, — Сенсорные клетки уже засекли его и подали волне сигнал «добыча». Смотрите…

Вода в центре колбы потеряла прозрачность. Там возник мутный столбик извивающийся, словно пыльный смерч в степи. Таракан уже успел достичь стеклянной стенки и, после пятой попытки, каким-то чудом сумел на нее вылезти. «Смерч» все больше уплотнялся, теряя прозрачность.

— Мы насчитали более двух десятков разных «специализаций» клеток волны, — продолжал пояснять Саша, показывая на живой «смерч» в колбе, — Мы, знаем, что они собираются в определенном порядке. Сначала сигнальные клетки, клетки-«дирижеры» выстраиваются в длинную вертикальную цепь. Ориентируясь на «дирижеров», к ним со всех сторон устремляются остальные клетки. В центре располагаются клетки-матки, за ними — рабочие. Наконец, на поверхности волны находятся стрекательные боевые клетки, перемешанные с сенсорами-разведчиками и «дирижерами». Эти «дирижеры» пронизывают всю волну, заставляя остальные клетки сокращаться в определенном порядке.

— Получается «дирижеры» выполняют работу нервной системы? — спросил Антон.

— Да. Они двигают волну, к цели, которую «видят» сенсоры.

«Смерч» уже превратился в сгусток знакомого грязно-белого цвета. В маленькую волну. Уменьшенную копию смерти из колодца. Одним молниеносным движением белесый комок метнулся к карабкающемуся по гладкой стенке таракану.

— Клетки-воины распределены по всей поверхности волны. Это — стрекательные клетки. Наподобие тех, которыми вооружены медузы и гидры. Только яд сильнее.

Результат — сильная аллергическая реакция.

Таракан исчез внутри белого желе. Ухватив пруссака, волна медленно опустилась на дно.

— Собственно, все, — сказал Саша, — Теперь в дело вступят рабочие клетки. Они выделяют кислоты и ферменты, расщепляющие добычу. Получившиеся питательные вещества поделят между участвовавшими в «охоте» клетками, но основная часть достанется клеткам-маткам, которые произведут на свет новые клетки волны. И волна станет еще больше.

Идеальный хищник для катакомб. Пока нет пищи, составные части волны существуют в «голодном режиме», на самообеспечении. Они обеспечивают себя едой, питаясь всяческой органикой и за счет охоты на себе подобных. В условиях катакомб — паек скудный, но его хватает на то, чтобы протянуть в «черные дни», когда вокруг нет подходящей добычи. Они даже могут худо-бедно размножаться.

А после удачной охоты, начинается бурный рост клеток — питательных веществ для этого хватает с избытком. Вполне может возникнуть две или три новых волны — все зависит только от количества и качества добытой пищи. Враги… Кто может тягаться с таким монстром? Разве что-то на микроуровне. Какие-нибудь вирусы. Но в почти стерильных условиях подземелья нужно еще поискать эти вирусы. Да и сама волна слишком молода, чтобы нажить себе таких врагов.

Собственно, за эти два дня — это все, что нам удалось выяснить. Дальше, полагаю, мы узнаем больше.

— Откуда она появилась?

— По поводу происхождения этой штуки разгорелась самая настоящая война. Ничего путного никто так и не придумал. И вряд ли что-то выяснится в ближайшее время.

Ясно, что это как-то связано с условиями, характерными для подземелий. То есть с отсутствием света и скудной органикой, — закрыв стенд и запирая кабинет, Саша поморщился, — Токсин, который использует волна — отдельная песня. Эта штука даже в малых дозах вызывает резкую аллергическую реакцию…

Миновав гулкий темный коридор, мы вернулись в преподавательскую. Вопреки мрачным прогнозам отдельных личностей, чай был все еще достаточно теплым. — …Если учесть, что при атаке волны дело редко ограничивается малой дозой, то это — жуткое по эффективности оружие. Им можно свалить практически любую добычу.

— В общем — замешкайся Антон чуть-чуть и я мог бы запросто остаться под землей насовсем… в компании Ники и Руслана.

— Скромный Мышь, — усмехнулся Антон, потянувшись с подоконника за крекером. — Не приди в твою светлую голову эта идея насчет бензина — мы бы остались под землей все. В полном составе…

— Мою голову в тот момент, — искренне ответил я, — вряд ли можно было назвать светлой. Кстати, как ты умудрился провисеть в Мокром Колодце три с гаком часа подряд? Я ведь тогда, по пути обратно, уже начал прикидывать — придется ли нырять за тобой в колодец. Поделись секретом, — я перевел взгляд на Сашу, — Всю неделю пытаюсь добиться от него внятного объяснения. Бесполезно. Отмалчивается, как партизан на допросе. Слова не вытянешь. У вас тут дыбы или раскаленных щипцов не найдется? Хотя… Может просто лишить его крекеров?..

— Этот «секрет» стоил мне отличного тесака, — проворчал Антон, опасливо покосившись на вазочку с крекерами — Я тогда почти сразу понял, куда я влез.

Выбирать, увы, не приходилось. Меня выручило то, что волна бросилась за тобой.

Это оставило мне на размышления пару секунд. Добежать до Яна я вряд ли бы успел.

Оставался ствол колодца — я правильно рассудил, что даже если волна дотянется до потолка, то в ствол она точно не полезет. И я надеялся, что смогу выбраться через колодец наверх — я не знал, что крышка заперта.

После того, как у меня в пятый раз за несколько минут висения соскользнула одна из рук, я понял, что, если я хочу дожить до прихода помощи, я должен что-то срочно придумать. Из инструментов при мне оставался только нож… К счастью, подмоченный ракушечник оказался достаточно вязким, чтобы не крошиться. Я загнал нож в стену, заклинив его в ней под углом. Создал себе опору и изображал попугая на жердочке, пока ты не поджег колодец. Испортил отличный нож.

Я сочувственно посмотрел на Антона. Старинный, отлично сбалансированный нож с ромбовидным, сизым от времени, лезвием был предметом его гордости.

— Жалко, — согласился Саша.

— Обидно, что его пришлось оставить в колодце…

— Ты его не забрал?

— Не успел. Со всей этой суматохой с напалмом у меня не осталось на это времени.

Да и обстановка не располагала…

— Сходим и заберем.

— Ужас, — поежился Саша, — После ваших историй я даже от открытых люков теперь шарахаюсь, а вы спокойно обсуждаете возвращение к тому самому колодцу… Разве не страшно?

— Страшно… — честно признался я.

Встав из-за стола, я подошел к окну.

У клумбы перед Университетом, почти не осталось студентов. Только одинокий первокурсник, стоял у входа. Со скучающим видом он листал книгу, делая вид, что ему совсем некуда торопится.