Секретный рейс

— И должна тебе сказать: учитывая это, думаю, ты должен был спросить моего мнения, прежде чем соглашаться. — Она взглянула ему в глаза. — Или ты забыл, что было в последний раз, когда мы взялись за работу на неизвестного нанимателя?

Дрифт поморщился. Они ведь даже не делали тогда ничего такого уж противозаконного: виски, который они перевозили, в сущности, и контрабандным–то не был, их просто попросили протащить его мимо таможни, чтобы пошлину не платить. Увы, оказалось, что склад, куда они его доставили, принадлежит той самой банде, где состоял в молодости Апирана, а «дезертиров» там не жаловали. Стоило им увидеть характерное «тамоко» на лице здоровяка–маори, вошедшего с ящиками на плечах, как вспыхнула драка, и в результате Рурк словила пулю в плечо, на складе двое остались лежать все в крови и еще один, скорее всего, умер, а Апирана пришел в дикую ярость и разнес полкамбуза, пока Куай его успокоил. Единственное, что утешало, — инцидент не попал в поле зрения местных юститов: ни та, ни другая сторона не горела желанием лишний раз привлекать их внимание.

— В этот раз ничего подобного не случится, — заверил Дрифт.

— Тогда почему ты сам такой дерганый?

Дрифт изобразил недоумение:

— Что?

— Я с тобой дольше всех летаю, — ровным голосом сказала Рурк, — и знаю тебя лучше, чем кто–либо на этом корабле. Ты сам не свой с тех пор, как вернулся с Верхней Подземной.

— Я… — Обычная легкомысленная усмешка Дрифта что-то никак не хотела появляться на лице. Он привык, что эмоции Рурк невозможно прочесть, и почти забыл, как она умеет подмечать чужие. — Да нет, это просто…

— Да вот хотя бы как ты на Чангов заорал, — сказала Рурк, — как на Михея попер. До сих пор ты ему никогда ультиматумов не ставил.

— Может, и зря, — пробормотал Дрифт.

— Я, в общем–то, и не спорю, — уступила Рурк, — просто на тебя это непохоже. Ты и сейчас двух слов связать не можешь, чтобы убедить меня, что с тобой все в порядке. А у тебя же язык без костей — отдыхает, только когда ты спишь, и то я не до конца уверена.

Дрифт глянул с притворной обидой:

— А ты где это меня спящего видела?

— Не пытайся сменить тему.

Темные глаза Рурк смотрели твердо и прямо, но что–то странное было в ее лице. «Боже ты мой — я скрыл от нее все, что мог, об этом деле, а она еще обо мне же и беспокоится!» В животе опять екнуло. Дрифт всегда старался сдерживаться, когда дело касалось личной привязанности к членам экипажа: если кто–то даст себе волю, сантименты могут подставить под удар всех, — но не мог не признать, что Рурк стала ему настоящим другом. Молчаливым, замкнутым, спору нет, и мало подходящим на роль жилетки, куда можно поплакаться, но все–таки другом. В какой–то миг вдруг захотелось рассказать ей все, объяснить, как Келсьер припер его к стенке и чем угрожал.

«Но чтобы понять смысл этих угроз, нужно знать, что тут для меня поставлено на карту. А этого–то как раз и нельзя допустить».

Он глубоко вздохнул. Врать Рурк не хотелось. Придется, конечно, если выхода не будет. И все–таки — может, обойдется, может, и правды будет достаточно, чтобы ее умиротворить.

— Ну, ладно, ладно — я знаю, на кого мы работаем. Просто не имею права этой информацией делиться.

Многие, услышав такие слова от партнера по бизнесу, обозлились бы не на шутку. Но Тамара Рурк не склонна была к эмоциональным вспышкам любого рода без очень серьезного повода, и на лице у нее появилось то самое выражение, которое Дрифт про себя называл «режим ожидания»: ничего не выражающая бесстрастная маска означала, что она ждет новой информации, которая позволит ей принять окончательное решение.

— Почему?

Дрифт отхлебнул виски в надежде, что он поможет ему собраться и найти выход из этой ловушки.

— Это… человек, на которого я когда–то работал. Очень давно. В другой жизни.

На лице Рурк не дрогнул ни один мускул.

— Не очень–то успокаивает. Полагаю, есть причина, почему ты так давно не имел с ним никаких дел?

— И не одна, — невозмутимо кивнул Дрифт, чувствуя, как от виски жжет в горле. — Но… теперь кое–что изменилось. У меня никогда не было проблем с ним как с работодателем, дело было в самой работе. — «Что правда, то правда». — А теперь он просто попросил меня перевезти кое–что из одного места в другое. На его памяти я еще ни одного дела не провалил. — «И это тоже правда. Почти».

Рурк медленно кивнула.

— И ты не хочешь сказать мне, как его зовут?

— Не очень–то хочу, — признался Дрифт, глядя ей в лицо. — В моем прошлом есть кое–что, о чем я предпочел бы не распространяться. Как и у любого другого на этом корабле.

«Как и у тебя», — чуть не добавил он, но это был бы совершенно ненужный выпад. Если уж говорить о биографии Тамары Рурк, создавалось впечатление, что она вот такой и появилась на свет восемь лет назад, как Афина из головы Зевса: в безупречной форме, при полном параде и вооружении, и ответом на любое упоминание о ее прошлой жизни всегда был только непроницаемый взгляд.

В лице Рурк ничего не изменилось, но она снова кивнула, и на этот за ее кивком чувствовалось какое–то твердое решение.

— Тогда ладно. Потому что я тебе доверяю. Смотри, не заставь меня об этом пожалеть.

Дрифт молча поднял стакан, будто для тоста, и Рурк, не говоря больше ни слова, повернулась и вышла из каюты. Как только дверь за ней с тихим шорохом закрылась, Дрифт выдохнул и рухнул в кресло. Обычно экипаж повиновался ему, соглашаясь, что капитану виднее, но такого рода работа не могла, конечно, не вызвать некоторых сомнений и вопросов. Рурк тоже признавала за ним ведущую роль в том, что касалось поисков работы и ее исполнения, так же как он сам полагался на нее во всем, что так или иначе связано с боевыми действиями. У каждого свои сильные стороны, все это понимали и принимали. И все же — если уж ведешь бизнес, волей–неволей приходится быть настороже, когда предложение выглядит слишком заманчиво, чтобы оказаться честным, особенно если твой бизнес постоянно балансирует на грани дозволенного законом.

Дрифт поморщился. Если только его интуиция чего–то стоит, свои две сотни штук они отработают сполна еще до конца рейса. «Круче, чем на Старой Земле» — такая поговорка не зря ходила среди контрабандистов, и он не мог не тревожиться о том, что вверил судьбу всего экипажа в руки самоуверенной безбашенной пилотессы и неопытной слайсерши.

— Ну что ж, — пробормотал он, допив виски одним глотком, — с такой жизнью, по крайней мере, не соскучишься.

НЕ КАНТОВАТЬ

— Вон он.

Цзя указала в иллюминатор на отдаленный мигающий огонек, почти неразличимый на чернильно–синем, усыпанном звездами фоне космоса. Она еще раз взглянула на свой дисплей, затем подняла глаза, и Дрифт почти явственно увидел, как она производит в уме тригонометрическую съемку.

— Ну да, точно, он самый. — Она прищурилась на экран. — «Gewitterwolke»?

—Их«w»произноситсякакнаше«V», — рассеянно поправил Дрифт, почесывая под правым глазом. — А так правильно.

Тут его внимание привлекли какие–то щелчки, он обернулся и увидел, что Дженна сосредоточенно трудится за своим терминалом.

— Что это ты делаешь?

— Слайсю, — ответила она, прикусывая прядь светло–рыжих волос. — Идентификационные данные у них защищены, и хорошо, но я могу…

— Не надо, — твердо сказал Дрифт, в два шага оказался у ее терминала и накрыл ладонью центр экрана.

Дженна подняла на него удивленный взгляд.

— Но я думала, раз мы не знаем…

— Пусть так и будет, — тихо сказал Дрифт. — Двести штук — это значит, что нам: ни к чему знать, как этот корабль на самом деле называется и кому принадлежит.

Пару секунд Дженна смотрела на него, потом пожала плечами.

— Есть, капитан.

— Обычно ты не настолько тщательно соблюдаешь условия контракта, — пробурчал Апирана.

Здоровяк–маори стоял, почти целиком загораживая проход в кабину, и наблюдал, как панорама звездного неба медленно проплывает перед ними, пока Цзя наводила курс на удаленный корабль.