Палитра Титана

Космос опустел.

— По-моему… — начала Кристи.

— Они посылают нас обратно домой, на верную смерть, — закончил я за нее.

И вдруг появилась новая яркая точка. Она проделала путь от Земли до Сатурна и вернулась обратно. Потом еще и еще. Множество ярких точек устремилось от Сатурна в противоположном направлении, к Нептуну. Трасса приобрела следующий вид: Земля-Сатурн-Нептун — и обратно.

Что привлекательного на Нептуне? Ничего, не считая его спутника Тритона!

Я вспомнил, что всегда мечтал там оказаться, даже готов был бросить Лайзу ради прозрачных гейзеров на фоне темно-синего мира где-то на самом краю межпланетной пустоты… Кристи заговорила, и голос ее прозвучал гулко, словно она погрузилась в глубокий сон:

— Они отсылают нас. Они обещают помочь нам выжить… — Она запнулась.

О чем тебе подумалось, Кристи? Пригрезилась атмосфера планет-гигантов?

— Из атмосферы Юпитера нам трития не добыть, хотя его там полно. — сказала она. — Слишком сильна радиация. Может, когда-нибудь в будущем, но только не сейчас.

Надо же, ты еще веришь в будущее! Потом, думая про тритий, я вспомнил давно забытый проект «Дедал».

— Даже здесь, на Сатурне, пришлось бы как-то преодолевать силу тяготения. А опасность столкновения с обломками в экваториальных кольцах? Зато Нептун…

Газовый гигант с атмосферой низкой плотности, насыщенной необходимым нам тритием. А вокруг него вращается естественный обледенелый спутник — наверное, титанианцы облюбовали его для себя?

Внезапно от Земли отделился пучок ярких искр, чтобы, минуя планеты, устремиться вдаль, к звездам, сияющим все ярче. Пучок искр уменьшался на глазах. В конце концов он сделался неотличим от звездной россыпи.

— Кажется, они имеют в виду созвездие Павлина, — проговорила Кристи. — Никогда не была сильна в мелких созвездиях.

Дельта Павлина? Уж не затерялась ли там планета? Уж не похожа ли она на ту, которой мы лишились?

— Считаешь, у них настолько совершенная технология? — спросил я.

Она посмотрела на меня. Опять эти огромные глаза за матовым, запотевшим щитком.

— Вряд ли. Сплошной лед и холод — какая уж тут технология! Но если объединить усилия с нами, то… Не исключено!

— Кажется, решение все равно приняли за нас, — подытожил я.

Я проснулся в конце ночи, открыл глаза, увидел в темноте синее свечение приборной панели и застыл на краю койки, отбрасывая на стену всклокоченную тень. Кристи умещалась между мной и стеной. Нам было хорошо рядом, под одним старым одеялом.

Скоро начнется новый день. День, когда мы примем решение, сядем в вездеход, вернемся на базу и расскажем о том, что видели.

И что тогда?

Ничего особенного. Наши фантазии оказались ничуть не лучше, чем старая идея о «бремени белого человека».

Но решение было принято заранее, принято не нами. Нам предстояло всего-навсего исполнить свою роль, зачитать фразы, предназначенные по сценарию.

Свет, камера, мотор! Снято.

Застыв, я чувствовал дыхание Кристи, то мерное, то прерывистое. Спит, наверное. Я попытался вспомнить свои ощущения, когда рядом со мной спала Лайза. Но воспоминания уже покинули меня, как и память обо всем остальном, что было в прошлом.

Я внимал вздохам ветра, завываниям среди холмов, хрусту льда, ломающегося под напором приливных сил глубоко под нашим жалким жилищем.

Кристи вздохнула во сне и прижалась ко мне еще крепче. Наверное, того требовали ее сновидения.

Я вспомнил огоньки, устремляющиеся к звездам, и задумался о новой планете. Мне представилось, что я стою на вершине холма на фоне алого заката. К горизонту клонится чужое солнце — бугристое, в ореоле короны, совсем как на иллюстрации из детской книжки по астрономии.

И совсем как в детской книжке, рядом со мной стоит женщина, на плече которой покровительственно лежит моя рука.

Далеко внизу виднеется край густого леса, деревья с широкими, как у пальм, листьями качаются на теплом ветру. Дальше раскинулось до самого горизонта отливающее золотом море.

Прозрение ли это? Неужели это мы? Или все — несбыточный сон?

Кристи пошевелилась, повернулась, потерлась щекой о мое плечо и прошептала:

— Может быть, все еще получится. После всего, что было.

После всего… Прошли секунды, равные вечности, прежде чем я понял смысл ее слов. Еще одна вечность, равная секундам, — и с моего сердца свалилась тяжесть. Призраки улеглись в могилы, сон уступил место брызжущему золотом утру.