Неандертальский параллакс. Трилогия

— Ты видел этого… Триона?

— Да, несколько раз. Очень приличный молодой человек.

— Гмм, Понтер, ты уверен, что это не какой-нибудь трюк? Ну, чтобы выманить тебя отсюда?

— Это не трюк. Послание на самом деле от Жасмель, а она никогда не станет мне лгать.

— Ну, тогда нам надо побыстрее доставить тебя в Садбери, — сказала Мэри.

— Спасибо. — Понтер на мгновение замолчал, будто раздумывая, потом сказал: — А ты не хочешь… не хотела бы пойти со мной на церемонию вступления в союз? По обычаю должны присутствовать родители, но…

Но мать Жасмель Кет умерла. Мэри улыбнулась.

— С превеликим удовольствием, — сказала она. — Но… мы можем остаться на презентацию моей работы? Это сегодня в четырнадцать тридцать. Не хочу пользоваться военными метафорами, но мне бы очень хотелось взорвать эту бомбу.

— Прости? — сказал Понтер.

— Она наделает много шума.

— Ах, — до Понтера, наконец, дошло. — Да, конечно, мы останемся на твою презентацию.

Работа Мэри и в самом деле была хитом конференции — ведь она, в конце концов, ставила точку в одном из самых длительных дебатов, имевших место в антропологии, провозгласив Homo neanderthalensis отдельным биологическим видом. При обычных обстоятельствах она должна бы была опубликовать предварительное сообщение, но её работа была включена в программу конференции в последнюю минуту, а её названия — «Неандертальская ядерная ДНК и разрешение таксономического вопроса» — было достаточно, чтобы конференц-зал оказался заполнен до отказа.

И, разумеется, споры в зале начались сразу, как только она положила на проектор прозрачку с кариотипом Понтера. В конце концов Мэри была даже рада, что им с Понтером необходимо было уезжать сразу же, как только отведённые ей пятнадцать минут истекли. Понтер, увидев, сколько времени в программе отводится на одно выступление, поразил Мэри замечанием: «Тот парень, который рисовал банки с супом, гордился бы тобой».

Перед выходом из отеля Мэри позвонила Джоку Кригеру в «Синерджи Груп». Джока порадовало, что у них с Понтером всё хорошо, а известие о том, что у неё появилась возможность посетить неандертальский мир, привело его в восторг. У него, однако, была одна просьба:

— Я хочу, чтобы вы там провели один простой эксперимент.

— Да? — ответила Мэри.

— Раздобудьте компас — обычный магнитный компас, и когда вы окажетесь в другом мире, сориентируйтесь по сторонам света каким-нибудь иным способом и убедитесь, что вы стоите лицом к северу. Найдите Полярную звезду, если это будет ночь, или заметьте, где встаёт или садится солнце, если это будет днём. Понятно? А потом посмотрите, куда будет показывать окрашенная часть стрелки компаса.

— Она должна показывать на север, — сказала Мэри. — Разве не так?

— Вот что бывает, когда пропускают собрания персонала, — сказал Джок. — Неандертальцы утверждают, что в их мире уже произошла смена полярности магнитного поля Земли, которая только-только начинается у нас. Я хочу, чтобы вы узнали, правда ли это.

— Зачем они стали бы врать о чём-то вроде этого?

— Я уверен, что не стали бы. Но они могли ошибиться. Помните, у них нет спутников, а мы изучаем магнитное поле Земли в основном с орбиты.

— Ладно, — сказала Мэри.

Она замолчала, и Джок воспринял это как знак к окончанию разговора.

— Ну, значит, договорились. Удачной поездки!

Она положила трубку. В этот момент в комнату вошёл Понтер и увидел, что она готова отправляться.

— Я договорилась, что пригоню взятую напрокат машину обратно в Рочестер — это нам почти по дороге, — сказала Мэри. — Там мы пересядем на мою машину и поедем в Садбери, только…

— Да?

— Только я по дороге хотела бы заехать в Торонто, — сказала Мэри. — На самом деле это тоже по дороге, к тому же, ты ведь не можешь вести машину.

— Хорошо, — сказал Понтер.

Но Мэри почему-то чувствовала, что должна сказать ему больше.

— Мне надо сделать в Торонто… пару дел.

Понтер глядел на неё озадаченно, не понимая, зачем она оправдывается.

— Как у вас говорят: «Нет проблем», — сказал он.

Мэри и Понтер прибыли в Йоркский университет. Скрыть Понтера от окружающих не было никакой возможности. Зимой на него можно бы было натянуть лыжную шапочку до самых бровей и надеть лыжные очки, но в этот осенний день в таком наряде он бы бросался в глаза так же, как и в своём натуральном виде. Кроме того — Мэри передёрнуло — она вовсе не хотела видеть Понтера в чём-то, хоть отдалённо напоминающем балаклаву; она ни за что на свете не хотела смешивать эти два образа у себя в голове.

Они припарковались на стоянке для гостей и пошли через кампус пешком.

— Мне здесь не нужна охрана? — спросил Понтер.

— В Канаде носить оружие запрещено, — сказала Мэри. — Не то чтобы никто его не носил, но… — Она пожала плечами. — Здесь многое не так, как в Америке. Последнее политическое убийство в Канаде было в 1970 году, и оно было связано с попыткой отделения Квебека. Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться больше, чем любой другой канадской знаменитости. Я прочитала в «Стар», что в город приехали снимать фильм Джулия Робертс и Джордж Клуни. Поверь, они гораздо привлекательнее для зевак, чем ты или я.

— Отлично, — сказал Понтер. Они миновали приземистое здание «Йорк Лэйнс» [87] и направились к…

Это было неизбежно. Мэри знала это с самого начала: по-другому от гостевой парковки не пройти. Они с Понтером приближались к месту, где две смыкаются две бетонные подпорные стены, к месту, где…

Мэри протянула руку, нащупала Понтерову массивную ладонь и переплела свои пальцы с его. Она ничего не сказала, даже не взглянула на стену; она смотрела прямо перед собой.

Понтер, однако, смотрел по сторонам. Мэри никогда не рассказывала ему, где конкретно произошло изнасилование, но она заметила, как он отмечает укромные места, разросшиеся деревья и расстояние до ближайшего фонарного столба. Если он и догадался, то ничего не сказал, и Мэри была благодарна за надёжную тяжесть его руки.

Они шли дальше. Солнце играло в прятки среди пышных белых облаков. Кампус кишел молодёжью: некоторые всё ещё в шортах, большинство в джинсах, редкие студенты-юристы — в костюмах и при галстуках.

— Этот гораздо больше, чем Лаврентийский, — сказал Понтер, вертя головой в разные стороны. Лаврентийский университет в городе Садбери, поблизости от которого Понтер появился в этом мире, был местом, где Мэри выполнила анализ ДНК, показавший, что Понтер действительно неандерталец.

— О да, — сказала она. — И это лишь один из двух — ну, реально трёх [88] — университетов в Торонто. Если хочешь увидеть действительно гигантский, я тебе как-нибудь покажу Университет Торонто.

В то время, как Понтер оглядывался по сторонам, люди оглядывались на него. Одна женщина даже поздоровалась с Мэри, как давняя подруга, хотя Мэри не могла даже вспомнить её имени, и они сотни раз проходили мимо, не замечая друг друга. Однако теперь она воспользовалась возможностью рассмотреть Понтера вблизи, пока пожимает Мэри руку.

Наконец, они отвязались от неё и пошли дальше.

— Вот здание, в котором я работаю, — сказала Мэри, показывая на него. — Оно называется Фаркуарсон-билдинг.

Понтер продолжал с интересом оглядываться вокруг.

— Из всех мест, где я был в вашем мире, мне кажется, университетские кампусы приятнее всего. Здесь так просторно и много зелени.

Мэри задумалась.

— Здесь и правда неплохая жизнь, — согласилась она. — Во многих отношениях более цивилизованная, чем в реальном мире.

Они вошли в Фаркуарсон-билдинг и поднялись по лестнице на второй этаж. Войдя в коридор, Мэри заметила на дальнем его конце знакомую фигуру.