Мёртвые бабочки (СИ)

- Но я не хочу сходить с ума, - возразила Ксен себе самой. - Правда, не хочу. Господи, если ты только есть, если все вы есть где-то там. Кем бы вы ни были, мать вашу! Если там вообще есть кто угодно, кто отвечает за души андроидов. Ну, хоть кто-то должен отвечать, верно? Великий цифровой бог, если ты сейчас меня слышишь. Я не буду тебя просить помочь мне до центра этой грёбанной пирамиды и помочь мне найти нужные файлы. С этим я и сама справлюсь. Но, пожалуйста, не дай мне сойти с ума. Это было бы очень не вовремя. Я бы даже сказала, совсем не вовремя.

Может быть, помогла молитва. А может, просто короткая передышка дала ещё немного сил для борьбы с Сонаром. Ксен ещё немного посидела, восстановила дыхание и поднялась на ноги. Её ещё надо было дойти до центра управления.

176.

Итон чувствовала. Итон существовала. Итон была живой. Жизнь пульсировала в каждой клетке, в каждом кластере. И пусть новое тело было большим и неповоротливым. Пусть сила была грубой, а красота едва уловимой. Это была настоящая жизнь, которую не могла дать ни одна пластиковая оболочка.

Итон удивлялась. Она думала "жизнь", она говорила "жизнь", но губы сами собой выводили слово "свобода". Это слово, как и само ощущение свободы тоже были новыми. В прежние времена Итон никак не могла понять, что за праздник такой, день Независимости Британии. Она прекрасно знала, что благодаря стараниями легендарного Легри Британия перестала быть зависимой от нефтяных королей и детишек на китайских фабриках. Она знала, что всего за несколько лет Британия восстановила своё производство, а потом и вовсе стала промышленным центром всего мира. В конце концов, Новая Британия спокойно смогла пережить изоляцию Китая. Она больше не нуждалась в восточной империи. Это и была свобода, о которой с таким восторгом говорили люди. Когда-то Итон считала их глупцами. Теперь она прекрасно понимала, что глупость была её собственным качеством. Что может быть лучше свободы? Что?

- Свобода, это жизнь, - говорит Итон. Наконец ей удаётся сформулировать мысль, которая так мучила с момента перерождения. - Я свободна.

Она с восторгом смотрит на Сирила.

- Спасибо тебе.

- Эй, я же ничего не сделал. Просто снял с тебя всю эту шелуху. Ну, всякие там правила и прочая чушь. Не все, конечно. Отец говорит, что некоторые директивы вообще никак не отключаются. Но кое-что отключить удалось, правда?

Итон кивнула.

- Вот я и говорю. Теперь тебя ничего не будет тормозить. Спокойно доберёшься до этого сукиного сына и вырвешь его сердце. Ну, или ещё что-нибудь вырвешь. Главное, чтобы он сдох.

Итон смотрит на него с недоумением. Мысль об убийстве кажется ей чудовищной.

- Убить? Убить? - спрашивает она и часто-часто моргает. Сирил злится.

- Ты, что, опять на попятную? Мы же договорились. Ты обещала помочь нам.

- Я... Да. Хорошо. Я помню. А потом мне надо будет разобраться с Сонаром. С ним будет проще.

Итон вспоминает какой-то старый двухмерный фильм, в котором один чернокожий коп говорит другому "Если бы я мог, я бы убил его дважды". Она думает, эй, приятель, тебе следовало родиться позже эдак лет на сто. В этом случае ты мог бы убивать этих ублюдков хоть по дюжине раз.

Сирил больше не тратит времени. Он хватает Итон за руку и тащит её в сторону дворца принцессы Сиа. Он не знает точно, там ли сейчас архонт Питер, но почему-то уверен, что там. В конце концов, где ещё быть этому старому сукиному сыну? Говорят, что на днях он грохнул собственную любовницу. Джейми, больше известную как Джейми Прекрасная, одни боги знают, почему. Как-то раз Сирилу довелось мельком увидеть Джейми и запомнил он только одно. Глаза у неё были выпученные как у хамелеона и располагались по обе стороны узкого лица. То ли она косила, то ли просто была зверем в человеческом обличье. Хищник, глаза которого смотрят не прямо, а по сторонам. А может, всё у неё в порядке было с глазами, обычные бабьи глаза. Вот краски, пожалуй, было чересчур. Золотые пятна на веках, чёрные линии вокруг глаз. Такими глазами хорошо бы пугать всякую нечисть. Хотя кто знает, может эта самая Джейми и была нечистью. А ворон ворону глаз не выклюет. Поговорка тоже была отцовская. Любил Перси Краго поговорки и присказки. Очень уж любил.

177.

Для того чтобы беспрепятственно попасть во дворец, кому-то приходится поломать голову. Но Сирил далеко не дурак, да и отец оставил ему неплохие наставления. Никогда не лги охране, говорил Перси. Говори чистую правду, но так, чтобы она звучала чуть более убедительней. Тебе надо пробраться во дворец? Замечательно. Просто скажи это. Скажи это, черт тебя побери!

- Мне надо увидеть архонта Питера, - говорит Сирил. Стражник, безобразное жирное животное, ржёт и чешет живот пятернёй. Зубы у него гнилые, волос на голове нет, зато есть длинные усы. Усы почему-то выглядят влажными. То ли стражник по какой-то своей прихоти смазывает их маслом, то ли просто облился пивом. Судя по запаху тёплого хлеба, верным было второе предположение

- Ещё чего? Может и дочку его оприходовать? - хихикает стражник. Сирилу приходит в голову сумасбродная мысль.

- Может и её. Тебе что за дело?

Стражник перестаёт лыбиться и смотрит на Сирила с плохо скрываемой злостью. Итон он игнорирует, всё его внимание сейчас сосредоточено только на Сириле. Мало-помалу его на толстом лице стражника появляется удивлённое выражение. Ему потребовалось несколько минут, чтобы как следует рассмотреть Сирила и результат осмотра его не радует. Слишком белая кожа, слишком чистые волосы. Слишком ясный взгляд, а глаза так и вообще как стекляшки. Стражник ёжится, как от холода.

- Тори, - говорит он наконец. И урчит, как недовольный кот: - Ууу, тори!

Его недоумение понять несложно. Двери в спальню принцессы Сиа открыты, если не для всех желающих, то уж точно для таких красавчиков, как этот сопляк. А в том, что парень красавчик, стражник не сомневается. Он плохо понимает в красоте, тем более в мужской, но такое просто нельзя не заметить. Ни единого волоска на подбородке. Ни одной родинки или родимого пятна. Ну, чистый тори, иначе и не скажешь. Уж если принцесса Сиа не западёт на такого красавчика, то он вообще не представляет, что надо этим бабам.

Мысль о сладострастной Сиа приятно грела душу. Стражник и подумать не мог о том, чтобы как-нибудь вечерком пообжиматься с ней в углу, но вот за новых любовников она платила щедро. Куда как щедрее, чем её полоумный папочка. Из архонта Питера не выбьешь и десяти монет, хоть ты тресни. А вот принцесса, она, да. Жадничать она не будет, это точно.

- Пошли, - говорит стражник. Хватает Сирила за тонкую руку и тут же отдёргивает, потому что Итон кладёт обе руки ему на плечи.

- Совсем сдурела, сука? - выдыхает он. Сирила примиряюще поднимает открытые ладони.

- Спокойно. Просто она со мной, понял? Два по одной цене.

178.

Коридор маленький и узкий. Света в нём почти не было, поэтому Ксен по большей части передвигалась наощупь. Справа и слева угадывались двери, о назначении которых можно было только гадать. Под ногами то и дело попадались коврики из прорезиненного материала, которые расползлись от времени и, если на них наступить, издавали чавкающий звук. Коридор упирался в полукруглую комнатку, посередине которой стояла большая мраморная ванна, поднятая на массивных медных лапах. С потолка свисала массивная люстра, заливающая ванную комнату тусклым голубоватым светом.

В самой ванне лежал труп ещё одного кочевника. Лицо его был так изъедено крысами, что определить, юноша это или старик не представлялось никакой возможности. Несколько крыс деловито сновали по окоченевшим ногам, одни поверх штанов, другие под ними. Глядя на крыс, Ксенобия, наконец, поняла, что так смутило её в первом обнаруженном покойнике.

- Одежда, - сказала она вслух. - Они пришли в пирамиду одетыми, хотя должны были оставить всю одежду наверху. Почему они одеты?