Утро псового лая (СИ)

Президент не кривил душой, приказывая наказать тех, кто убил десятки жителей столицы, при этом, не думая о возмездии за то, что эти люди посмели угрожать лично ему. Алексей был готов к смерти давно, еще в Афганистане предпочитая сидеть за штурвалом заходящего на цель вертолета, хотя тогда он вполне мог бы спокойно пить чай на земле, в штабе, находясь под надежной охраной сотен солдат и по радио слушая доклады своих пилотов, идущих грудью на зенитные ракеты и пулеметы "духов" в горах. У него было тогда право выбора, и он воспользовался им по своему усмотрению, не раз заглядывая смерти в глаза, и нисколько не жалея об этом.

Всякий раз, возвращаясь из очередного вылета, Алексей точно знал, что очень скоро вновь сядет в тесную кабину своего Ми-24, чтобы снова очутиться в пучине боя, под шквальным огнем не знающего сомнений и не ведающего пощады врага. Так и сейчас, он не испытывал возмущения тем, что кто-то посмел покушаться на главу государства, тем более, враг был почти тот же самый, что азартно пускал "Стингеры" из горных ущелий двадцать лет назад.

Дверь вновь приоткрылась, без алейшего звука провернувшись в петлях, и на пороге палаты замерла невысокая женщина, в смятении уставившаяся на неподвижно лежавшего Алексея.

– Стойте, – медсестра попыталась удержать новую посетительницу за рукав. – Ну нельзя туда, доктор запретил!

– Оставьте нас, – прохрипел Алексей, у которого от волнения перехватило голос. – Пожалуйста, уйдите.

Девушка в белом халате открыв рот отступила назад, аккуратно прикрывая дверь, а гостья кинулась к постели, опустившись возле нее на колени и склонив голову на грудь Швецову.

– Боже мой, Алеша, – не сдерживаясь, она зарыдала, не в силах больше терпеть, выпуская наружу все напряжение последних часов. – Я думала, тебя убили! Я не знала, что и думать! Что случилось, как ты?

– Не надо, Юля, не надо, – уговаривал Алексей ту, которая вот уже тридцать лет была рядом с ним, заставив его забыть обо всех других женщинах, ту, которая стала частью его самого, как и он стал частью ее. – Все обошлось, я жив. Ничего страшного не случилось, не бойся за меня. Это только меры предосторожности, врачи перестраховываются. А так я почти в полном порядке. Скоро меня отсюда выпустят, через пару дней. Не плач, прошу.

Алексей успокаивающе шептал что-то, его рука нежно касалась шелка ее волос. А Юля все рыдала и рыдала, не в силах остановиться. Никто не знал, что пережила она за эти часы, показавшиеся женщины вечностью.

В тиши больничной палаты, места, никак не располагавшего к лишнему шуму и суете, влюбленные могли насладиться уединением, близостью с тем, кто дорог превыше всего на свете, кто значит больше даже, чем собственная жизнь. А за стенами госпиталя, в его стенах, била ключом жизнь, носившая с некоторых пор ясный отпечаток войны.

Силовики, покинувшие палату Швецова в сопровождении мрачного доктора Браиловского, буквально на пороге столкнулись с супругой главы государства. Она ничего не сказала им, не удостоив даже взгляда, но трое мужчин, сильных и властных, мгновенно испытали почти забытое чувство стыда. Они, такие могущественные, едва не сделали эту хрупкую женщину, успевшую и без того многое пережить в этом неспокойном мире, вдовой.

– С ним все в порядке, Юлия Андреевна, – неуклюже пробормотал глава ФСБ. – Не волнуйтесь, он очень скоро поправится, встанет на ноги. А тех ублюдков мы найдем, – пообещал он, стараясь добавить в голос побольше уверенности. – Найдем и передавим, как гадов, всех до единого, слово офицера. Ни один подонок от нас не скроется!

Однако задача казалась простой лишь на словах, на деле же все было намного сложнее. Уверять в торжестве справедливости слабую женщину – одно, и совсем другое – восстановить эту справедливость. И главы спецслужб на ходу принялись обсуждать планы – времени им было отведено в обрез, и сейчас каждая минута казалась на вес золота.

– Мне нужны все ваши базы данных, – потребовал Быков у министра внутренних дел. – Бывает, участковые милиционеры знают больше, чем контрразведчики, так я хочу знать то же, что известно вашим людям. И ваши силовики мне тоже понадобятся – придется проводить сотни, тысячи задержаний по всей стране, причем желательно – в одно и то же время. Начнем с группировки Хороева, причем ее нужно не просто обезглавить, а нейтрализовать полностью и в кратчайшие сроки, всех выродков рассовав по камерам. Не важно, какую роль, какое место в этой цепи занимает Исмаил, но, раз уж его имя нам известно, с него и начнем, чтобы хоть что-то сделать.

Фалев только согласно кивал. Приказ президента был вполне понятен, и сейчас было не время демонстрировать корпоративную солидарность, извечную неприязнь простых милиционеров к утонченным и весьма наглым людям из контрразведки. Они делали общее дело, и это сейчас было главным.

– Если потребуется помочь техникой, Юрий Степанович, мы готовы предоставить все, что только возможно, – обратился к начальнику ФСБ глава охраны президента. – Людей у меня не так много. Но все – профессионалы высшего класса, так что и бойцами тоже поможем, если потребуется. Мне мое кресло тоже дорого, да и за парней очень хочется поквитаться, – словно оправдываясь, пояснил он свое рвение.

В больничных коридорах царила тишина. Только порой торопливо и почти бесшумно пробегали куда-то медсестры, да мелькали стоявшие, как истуканы, у входов и выходов люди из спецслужб, негромко переговаривавшиеся по рациям. Зато у главного входа в госпиталь царила нездоровая суета – несколько десятков репортеров, сдерживаемые дюжими бойцами из Внутренних войск и президентскими телохранителями едва не смяли оцепление, увидев руководителей силовых ведомств.

– Господа, уделите нам несколько минут, – раздались нестройные крики. – Общественность желает знать, что произошло в центре столицы! Пожалуйста, хотя бы несколько слов!

Вокруг силовиков мгновенно сомкнулось кольцо коротко стриженых крепышей – люди из охраны президента собой были готовы закрыть начальников от вездесущих представителей прессы. За их широкими спинами главы силовых ведомств ощутили себя намного увереннее. Фалев и Крутин дружно взглянули на своего коллегу:

– Поговоришь с ними, Юрий? – предложил шеф президентской охраны. – Или я могу сказать пару слов, – предложил он.

Ничего не ответив, Быков прошел сквозь кольцо охраны, оказавшись перед десятками объективов телекамер и фотоаппаратов. Почуяв, что добыча в их руках, участники стихийной пресс-конференции инстинктивно рванулись к главе ФСБ, наперебой задавая ему свои вопросы, смысл которых, в прочем, был схожим.

– Вы, – Быков указал на незнакомого мужчину, за спиной которого топтался телеоператор. Зная почти всех корреспондентов крупнейших телеканалов и газет, сейчас Юрий не мог вспомнить этого человека. – Пожалуйста, ваш вопрос. Но учтите – у меня очень мало времени, и вам я могу уделить буквально пять минут.

– Гарри Хопкинс, "Би-Би-Си", – представился осчастливленный вниманием русского разведчика репортер. – Мистер Быков, спецслужбам уже известно, кто совершил это нападение? Я полагаю, такой дерзкий теракт стал унижением для ваших коллег, и вы жаждете мести.

– О мести не может быть и речи, – помотал головой глава контрразведки. – Мы выше обычных чувств и эмоций. Я и все мои коллеги, все подчиненные, сейчас думают не об унижении, а о том, как наказать преступников, осмелившихся на такую бесчеловечную выходку, стоившую десятков невинных жизней. Эти подонки принесли войну в наши дома, превратили московские улицы в линию фронта. Они нанесли удар по самым устоям государственности, посягнули на власть, на того, кто олицетворяет ее в России. Погибло множество мирных граждан, геройскую смерть приняли наши коллеги, сотрудники спецслужб. Возможно, те, кто стоит за этим чудовищным преступлением, думают запугать нас, лишить воли, но они ошибаются. Я, все мы, поставлены для того, чтобы охранять закон, который был так грубо, так цинично попран этими выродками, убийцами. И мы найдем их, найдем всех до единого, и накажем по всей строгости российских законов, – уверенно произнес он, уставившись в черный объектив камеры. – Нам известно, что нападение осуществила группа арабских наемников, и большая часть из них уже мертва, – сообщил он, намеренно нарушая тайну следствия. Сейчас было важно показать врагу свою осведомленность, заставив его нервничать, делая ошибки, и это Юрий Быков очень хорошо понимал. – А потому нам не потребуется много времени, чтобы выйти и на организаторов этого теракта. Им некуда бежать, мы найдем всех до единого.