Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался

Почти все присутствующие согласились в этом с Чамом. Швенры неграмотны и из-за этого с огромным подозрением относятся к любому клочку исписанной бумаги. Кроме того, я тоже кое-что знал о Синдикате и не сомневался, что подозрения Чама имеют под собой почву.

В конце концов, было решено, что, во-первых, пока что к Игольному Ушку будет послана экспедиция, состоящая из пяти тысяч воинов и сотни мамонтов. Потом войско двинется через Солибрию, которая все равно не будет сопротивляться, к Иру.

После непродолжительных споров мы с вождями пришли к соглашению и приняли условия синдиков: одна марка в день за человека и шесть пенсов в день за каждого мамонта, а максимальная общая сумма в день — четверть миллиона марок. Они настояли на добавление минимума в размере ста тысяч марок, против чего я не возражал.

Но прежде, чем заняться паалуанами, мы должны были приложить все усилия, чтобы добиться письменного подтверждения от ириан. Как сделать это, если Ир осажден паалуанами, мы должны были решить на месте. Наконец, Теорик решил…

— О, Хваеднир, поскольку ты должен однажды заменить меня, пора тебе узнать, что такое командование. Поэтому войско поведешь ты. С тобой пойдут опытные военачальники, и я советую тебе слушать их советы весьма внимательно.

— Благодарю тебя, дядя, — ответил принц Хваеднир.

Глава 10. ГЕНЕРАЛ УЛОЛА

Мы подошли к Игольному Ушку. Наши разведчики поймали одного заперазха, сказали ему, что мы желаем побеседовать с шаманом Иурогом, и отпустили. Вскоре из-за скал появился Иурог. Плата в десять быков племени — пять немедленно, а пять после экспедиции, — легко убедила его присоединиться к нам. Когда мы спускались по южной стороне перевала, старик признался мне:

— Быть шаманом хорошо, но мой хотеть видеть цивилизацию, встречать великие колдуны, учить высшую магию. Столько лет! Скалистые горы и дикие люди надоесть мне.

На солибрийской границе мы лицом к лицу столкнулись с проблемой: как вести себя с солибрийцами. Я сказал Шнери:

— Конечно, на пути в Ир они не смогут остановить нашу армию — они выбиты из колеи своим полоумным Архоном. Но скоро состоятся новые выборы, и на этот раз судьба может им улыбнуться. Если Хваеднир позволит своим людям бесчинства, воровство, насилия и убийства, то на обратном пути вам, возможно, придется сражаться.

На следующем военном совете Шнери поднял этот вопрос. Я присутствовал на этом совете в качестве представителя от Ира. Главнокомандующий заявил:

— Этот трусливый духом дракон хочет, чтобы мы вели себя как эти изнеженные пухлоногие оседлые? Плевать на него! Если наши храбрые воины задерут юбки на солибрийских чертовках, так это только честь для солибрийцев — в их дегенеративные жилы наконец-то вольется героическая кровь.

— Даже крыса кусается, если ее задеть, — сказал другой.

— Поэтому я согласен со Шнери. Если мы слишком наподдадим солибрийской крысе, она, конечно, станет сопротивляться. А какой нам будет толк проткнуть десяток этих за одного нашего? Этот один умерший будет стоить много, когда начнется война с гендингами.

— О, защитник крыс! — фыркнул другой. — Мы пройдем через них, как горячий нож через масло. Ты забыл, что мы сделали с Воактис-сити в дни Чама Ингнала? Оседлые мчались, как кролики!

Шнери ответил:

— Я помню и то, как наши войска возвращались через Эллиону и объединенные силы боактиан, тархиан и солибрийцев разбили их и отобрали большую часть добычи.

Военный совет склонялся то к одному, то к другому мнению, а принц Хваеднир сидел и слушал. Этот молодой человек не поразил меня своим умом даже тогда, когда я выучил швенрский и смог с ним разговаривать. И вот сейчас он сидел и слушал своих военачальников, с великим трудом приходивших к единому мнению.

Наконец он сказал:

— Я последую совету моего двоюродного брата Шнери. Войско будет двигаться только по указанной дороге. Любая драка будет сурово наказываться. Более того, за все, взятое у солибрийцев, следует платить. Воровство и грабеж караются отсечением руки, насилие — кастрацией, убийство — потерей головы.

Ответом на это было ворчание, а некоторые воины, казалось, не приняли это распоряжение всерьез. Однако после того, как один из них лишился головы за убийство мужчины, остальные поверили и подчинились правилам.

Вначале солибрийцы со всех ног удирали при приближении армии хрунтингов. Когда же они узнали о том, что кочевники ведут себя пристойно, большая часть обывателей вернулась по домам. Рой маркитантов, сутенеров и проституток готов был удовлетворить нужды доблестных воинов.

От некоторых из них я узнал, что Ир еще держится. Новость эта была не слишком свежей, ибо все земли, окружающие Ир, были пустынны. Часть населения была поймана паалуанскими всадниками. Остальные, прослышав о судьбе соседей, держались теперь от Ира на почтительном расстоянии.

Проходя мимо Солибрии-сити (город благоразумно запер перед нами ворота) мы пересекли лагерь беженцев из Ира. Когда армия расположилась на ночь неподалеку от города, к командующему явилась делегация от ириан.

— Мы бы хотели присоединиться к вашему войску, идущему освобождать наш город, — начали они, и Шнери перевел их слова Хваедниру.

Принц не знал, что ответить на это предложение, и нам пришлось опять созывать военный совет. Когда генералы прибыли, Шнери спросил делегатов:

— Сколько человек вы можете собрать?

— Возможно, человек пятьсот, сэр.

— Как вы вооружены?

— О, у нас нет оружия, сэр. Мы думали, вы вооружите нас, вам ведь это нетрудно.

— Сколько среди вас профессиональных воинов? — поинтересовался один из военачальников.

— Ни одного, сэр. — Отвечавший казался обескураженным. — Мы — миролюбивый народ. Мы хотим только, чтобы нам позволили работать на наших фермах и заниматься торговлей. — Хрунтинг отпустил насмешливое замечание на своем языке, но ирианид продолжал:

— Но все равно, мы горим патриотическим чувством, и это возмещает наше отсутствие опыта.

Вождь проговорил:

— С такими вояками только в лес по грибы ходить. В бою от них проку не будет. Вы все верхом?

— Не совсем так, сэр. Правда, у некоторых есть лошади, но это все мирные животные, привыкшие лишь к домашней работе и не приспособленные для боя. Видите ли, мы хотели бы сражаться в пехоте.

Хваеднир заговорил:

— Наша армия полностью верховая. Каждый человек, кроме наездников на мамонтах, имеет по две лошади. На что нам пехотный батальон? Вы за нами не угонитесь.

Из группы военачальников донеслось:

— Чума их забери! Не хватало нам только стада оседлых трусов! Они же будут путаться у нас под ногами. Честь требует, чтобы мы взяли на себя всю славу этой кампании. Оставим их копаться в земле, мой принц.

Ириане не понимали слов, но тон и взгляды были им понятны, и вид у них стал еще печальнее. Когда они собрались уходить, я сказал:

— Господа, кто знает, что мы встретим у Ира. Паалуане могли построить мощные укрепления. Конница против них бессильна. Боюсь, нам придется снимать осаду самим, а это — дело медленное и требует большого труда. Пока вы будете готовиться к штурму, ирианские беглецы могут оказаться весьма полезными. Если вы поставите над ними дельного офицера, говорящего по-новариански, он сможет тренировать их в пути.

А когда придет время штурмовать вражеский лагерь, вы убедитесь, что и пехота кое на что годится.

Это вызвало еще одну бурю споров. Большая часть военачальников продолжала возражать против вооружения ириан, но Шнери и еще двое поддержали меня. Наконец заговорил Хваеднир:

— Ну, поскольку мнения разделились, пусть решают боги.

Он извлек из своего кошелька монету, подбросил ее, поймал и показал всем.

— Орел, — сказал он. — Ириане будут вооружены и обучены, как предложил демон. Я сказал.

Чем дальше мы шли по пустыне, тем жарче становилось. Тяжелые одежды хрунтингов мало подходили для здешнего климата. Люди скакали с непокрытыми головами, обнажившись по пояс, а потом жаловались на перегревы (большая часть хрунтингов выбривала головы, оставляя лишь длинный чуб, и только Хваеднир, гордившийся своими золотыми волосами, один из немногих не придерживался этой моды). Особенно страдал от жары тучный Шнери. Пот ручьями стекал с его круглого тела. Болезни сделались повсеместным явлением.