Первый контакт (сборник)

— Сейчас мы ляжем спать,— наконец принял решение Маршалл.— На всякий случай я поставлю пару часовых, а утром вернемся к работе. Трудно понять, как такая продвинутая цивилизация могла бесследно исчезнуть!

Ночью они неожиданно проснулись. Воздух странным образом пульсировал. Это нельзя было назвать конкретным звуком, и на вибрацию земли тоже было не похоже. Нет, пульсации возникали на таких низких частотах, что человеческое ухо не могло их уловить. Эпсли встал и вышел из палатки. У костра двое пеонов играли в таинственную игру, которая на первый взгляд напоминала кости, но по сути имела с ними немного общего. Так развлекались часовые, которые должны были — во всяком случае, пеоны думали именно так — следить за тем, чтобы хищники не напали на мулов и не утащили съестные припасы.

— Un temblor, senor,— спокойно сказал один из них,— Рего un poquito.

«Землетрясение, но совсем слабое». Эпсли знал, что это не так, но не стал возражать. Постепенно пульсации прекратились, и он вернулся в палатку. Его товарищи не спали, прислушиваясь к негромкой беседе пеонов, продолжавших игру. С белыми они говорили на вполне приличном испанском, но между собой общались на смеси испанского и отдельных выражений из языка древних майя. Беседа пеонов показалась американцам вполне дружелюбной. Один из них все время шутил и сам же смеялся. Восхищался собственным остроумием, бедняга! Маршалл даже немного позавидовал миру, царившему в душах индейцев. Слова Эпсли не шли у него из головы. Он почти разделял опасения коллеги. Эти произведения искусства... Но ведь цивилизация мертва в течение двадцати тысяч лет! Ну как она может быть опасной? И все же... тревога не покидала Маршалла.

Пока трое американцев завтракали, пульсации возобновились. Эпсли заметил это первым. Он не мог их слышать, но у него в груди возникло странное ощущение. Оно становилось все более громким — нет, это неподходящее слово. Пульсации набирали силу, пока не достигли своего пика. После чего мгновенно прекратились. Больше ничего не произошло.

— Это что-то новенькое! — заметил Маршалл.— Интересно, в чем дело?

Берроуз и Эпсли ничего не ответили. Маршалл сосредоточился.

— Послушайте! — неожиданно сказал он.— Учитывая все, в том числе и твою интуицию, Эпсли, я пришел к грустному заключению. Мы археологи, и этим все сказано. Мы обладаем поверхностным знанием вещей, как-то связанных с археологией, но не более того. Если та штука, которую мы нашли вчера вечером, является чем-то вроде автомобиля, то для его исследования требуется специалист. Мы умеем обращаться с истлевшими тканями, покрывая их парафином, я даже немного занимался электролитическим восстановлением проржавевших предметов. Но я не имею понятия, как сохранить или заново построить сложное устройство, которое находилось под землей в течение двадцати тысяч лет. Человечество не знает подобных прецедентов! Поэтому, полагаю, нам следует вернуться и пригласить сюда ученых.

Эпсли глубоко вздохнул. Берроуз запротестовал:

— Не кажется ли тебе, что ты принимаешь решение слишком быстро — на основании знакомства лишь с одной находкой!

— Однако эта конструкция производит сильное впечатление,— сухо ответил Маршалл.— Я принес всего лишь нож, и моя находка положила начало'производству совершенно нового сплава — во всяком случае, так мне сказали знающие люди. А здесь перед нами автомобиль или нечто похожее; какое воздействие он может оказать на нашу цивилизацию? Я подозреваю, что здесь необходимы усилия целой группы физиков с познаниями в археологии и умением жить в джунглях.

— По меньшей мере,— негромко подтвердил Эпсли.— Но мы не можем забрать эту штуку с собой, а без доказательств нам поверят не больше, чем тебе, несмотря на любые фотографии.

— Тут ты прав,— согласился Маршалл.— Поэтому каждый из нас возьмет металлоискатель, и мы разойдемся в разные стороны, чтобы сделать карту возможных находок. А если нам удастся обнаружить место, где показания металлоискателя будут особенно многообещающими, проведем полномасштабные раскопки. Или будем искать в разных местах, пока не отыщем что-нибудь убедительное. Иными словами, сократим фронт работ. Следует признать, мы лишь проводим разведку. Нам нужны доказательства, что здесь необходимо провести серьезные исследования с привлечением большого количества ученых. Согласны?

Лицо Эпсли оставалось напряженным.

— Все, что ты предлагаешь, звучит разумно,— был вынужден признать он,— Но честно тебе скажу: мне бы хотелось немедленно покинуть это место.

Маршалл рассмеялся, но его смех получился не слишком искренним. Эпсли никогда не был подвержен приступам меланхолии. Он всегда оставался спокойным, рассудительным и умелым специалистом. Маршалл прекрасно знал, что у некоторых людей бывают настоящие прозрения. Нельзя долго быть археологом и не слышать об удачных открытиях, которые сделаны только благодаря интуиции. К тому же узоры на устройстве, которое они вытащили из земли, производили гнетущее впечатление. Долго смотреть на них было невыносимо.

И вновь все члены экспедиции работали, как часы. Часть пеонов принялась расчищать место для лагеря, а три других отряда вышли на поиски во главе с Эпсли, Берроузом и Маршаллом. У каждого из них был металлоискатель, с помощью которого можно обнаружить десятицентовик на глубине десять футов. Они разошлись веером, впереди шагали пеоны с мачете. Но уже через час они вновь собрались вместе. Все трое были возбуждены.

— У меня получилась почти непрерывная линия,— нарочито спокойно сказал Эпсли.— Здесь под землей столько же металла, сколько будет в Нью-Йорке после того, как на его месте вырастут джунгли.

— Я полагаю, что мой металлоискатель испорчен,— раздраженно заявил Берроуз.— У первобытных народов просто не может быть столько металлических вещей! Их здесь слишком много!

В глазах Маршалла горел странный огонь.

— Раньше техническое развитие нации измерялось количеством серной кислоты, используемой в промышленности,— неожиданно начал он.— В наши дни считается, что применение легких металлов — более точная характеристика. Но единственным металлом, который сохранится в земле через восемь тысяч лет — не говоря уже о двадцати тысячах, по оценке Эпсли,— будет нержавеющая сталь. Обитатели этого города знали, как она выплавляется. Если брать во внимание такой тест, то культура местных жителей была ничуть не ниже современной. Так что же ее уничтожило? И как это могло произойти?

Берроуз был сбит с толку, а потому полон негодования. Эпсли очень сильно побледнел.

— Это была не человеческая цивилизация,— решительно проговорил он.— Я уверен. Маршалл, мне страшно!

— Мы можем еще раз изменить планы,— задумчиво проговорил Маршалл.— Быстро возьмем то, что сможем найти — на поиски не уйдет много времени,— и покинем долину. Мы не в силах провести необходимые исследования самостоятельно — тут нет никаких сомнений. Нужно лишь собрать свидетельства, которые убедят серьезных людей в том, что требуется большая экспедиция.

— Я не настолько напуган,— заверил его Эпсли.— Но чем раньше мы отсюда сбежим, тем лучше.

— Начнем от озера,— решил Маршалл,— Там наверняка располагался центр города. Обойдем озеро по берегу и выясним, каковы были границы поселения. Если оно так велико, как нам представляется по количеству металла под землей,— очевидно, что его больше там, где выше была плотность населения,— то у нас даже нет шанса сделать его карту. Но все же мы сумеем выяснить, каких размеров был этот город.

Пока у них имелась лишь одна находка, однако они знали о существовании других диковин и вновь молча взялись за работу. Берег был заболоченным, деревья здесь не росли. Им даже не потребовались услуги пеонов с мачете, чтобы обойти озеро. Однако на берегу следов металла обнаружить не удалось. На расстоянии в сто ярдов от берега детекторы молчали. Постепенно стали появляться отдельные участки — а потом масса обнаруженного металла увеличилась скачком. Такие результаты можно получить, если побывать через несколько сотен лет в современном, разрушенном бомбардировкой городе, который впоследствии поглотили джунгли.