История одного взрыва

Уже зарегистрировано было восемь снарядов. Они пролетали иногда где-то вдали, а иногда проносились со страшным шумом и ревом, после чего следовал приглушенный взрыв, заставлявший дребезжать оконные стекла. С возможной точностью девушка вела наблюдения, записывая время и показания своего прибора.

Громко стучали по стеклам крупные капли дождя, отрывистая барабанная дробь порой заглушала шум ветра.

- Товарищ Леонтьева! - послышался голос часового, после того как раздался совсем близкий разрыв. - Может быть, вам лучше уйти в бомбоубежище? Что-то уж он взялся за наш район… Зоя поблагодарила часового и ответила, что уйти ей сейчас никак нельзя. Девушка заметила намек на какую-то закономерность в результатах своих наблюдений. С интересом смотрела Зоя на только что выписанную таблицу. "Нет, уходить сейчас нельзя", думала она про себя. В дверях, весь мокрый от дождя, появился лейтенант Ковалев. - 3oя Петровна! Что же вы тут сидите?… Это же просто безобразие! Идемте в убежище! Вдали зазвенели посыпавшиеся оконные стекла. - Я не могу сейчас прекратить наблюдения… Очень интересные результаты… - проговорила девушка, быстро записывая на бумаге очередное показание прибора. Послышались приближающиеся голоса и топот ног. Лейтенант направился быстро к дверям и вышел в тускло освещенный коридор. Он увидел группу военных. Это были люди, прибывшие из звукометрического пункта. - Куда вам, товарищи? - закричал лейтенант. Но ответа уже не последовало. Раздался страшный грохот, потрясший все здание.

….

Лейтенант стремительно бросился в лабораторию. Освещая комнату электрическим фонариком, свет которого с трудом пробивался сквозь густую завесу пыли, он увидел страшную картину разрушения. Всюду валялись исковерканные физические приборы. Сквозь черные отверстия окон врывалась буря. Ветер носился по комнате, разгоняя едкий и удушливый дым. У опрокинутого стола, уткнувшись лицом в белые грудой обвалившейся штукатурки, неподвижно лежала на полу Зоя.

Она продолжала судорожно сжимать в руке карандаш…

- Да… В свое время эта история причинила нам много беспокойства. продолжал генерал, нахмурившись. - Вы совсем ничего о ней не знаете? Сидевший перед ним полковник отрицательно покачал головой. - Кое-какие слухи у нас в Москве были, но уж очень противоречивые, - проговорил он задумчиво. Седой генерал-артиллерист чиркнул спичкой и, закурив папиросу, поднялся со своего места. Лучи яркого зимнего солнца, косо тянувшиеся от окна через весь кабинет, пронизали подымающиеся кверху клубы сизого табачного дыма. - Приходит ко мне девушка, - продолжал генерал, расхаживая по комнате. - Да вы, наверное, слышали о профессоре Леонтьеве? Так это его дочь. Ну, вот. Спрашиваю я ее что случилось? Оказывается, заметила, представьте себе, очень странное и необъяснимое явление… Нужно сказать, что у них в институте имелась установка, изготовленная перед самой войной, для изучения электрических напряжений в воздухе. Очень совершенный прибор. Построенный, как говорится, на основе новейших достижений науки и техники, а, по существу, сравнительно простой. Установили они на крыше несколько антенн, расположенных в строго определенном порядке, и соединили их с катодным осциллографом. Малейшие изменения в электрическом состоянии атмосферы прекрасно наблюдаются с помощью этого прибора… Я, признаться, очень удивился заявлению девушки… Она мне говорит, что немцы не иначе как стреляют по Ленинграду какими-то особыми снарядами… электрическими. "Моя осциллографическая установка, - говорит, совершенно ясно указывает, что снаряды несут с собой огромный электрический потенциал. Не могут же обыкновенные снаряды хоть сколько-нибудь влиять на мои приборы?" - "Действительно, - думаю я. - Надо будет разобраться…" Теперь слушайте дальше. На одном из наших звукометрических пунктов работал вычислителем красноармеец Озеров. Николай Озеров.

Генерал возвратился к столу и уселся на свое кресло.

- Это бывший студент Политехнического института продолжал генерал. - Он много лет работал в лаборатории профессора Леонтьева. И вот, представьте себе… Посылают этого самого Озерова в командировку в Ленинград, для того чтобы он достал измерительные приборы, в которых ощущался временный недостаток. Приезжает он в Политехнический. Смотрит - опоздал. Ему говорят, что институт и все лаборатории уже эвакуировались. Госпиталь разворачивается. "Ну, - думает, - давай попробую попасть в помещение своей лаборатории. Может быть, там, что осталось из оборудования". Подходит к дверям лаборатории. Пробует открыть - заперто. Тогда он вспоминает, что ключ от его квартиры открывает этот замок. Заходит в лабораторию. "Удивительно, - думает, - почему они оставили столько аппаратуры?" Посмотрел - и ничего подходящего для звукометрической станции нет. И вот, собираясь уходить, он прихватил с собой тетрадь с карандашными записями, сделанными хорошо знакомым почерком Зои Петровны. "Дай, - думает, - возьму на память, а заодно посмотрю, чем они тут без меня занимались!" Ему и в голову не приходило, что Зоя Петровна еще не уехала… Генерал, улыбаясь, посмотрел на своего слушателя. - Так вот, продолжал он через некоторое время, - возвращается Озеров в свою часть и начинает рассматривать взятую тетрадь. И что же он видит? Как раз заметки об этом странном явлении, наблюдавшемся Зоей Петровной! Начинает понемногу соображать. Видит - дело не совсем ладное… И, представьте себе, догадался!

Ну ему, конечно, было куда проще, чем самой Зое Петровне. Он ведь все-таки работал по наблюдению за полетами снарядов…

- И что же это оказалось? - с нетерпением спросил полковник. - Вы послушайте дальше… - продолжал генерал. - Получилось интереснейшее положение! Два человека, совершенно не сговариваясь, работают в одну и ту же ночь над одним и тем же делом. Озеров на звукометрическом пункте регистрирует и обрабатывает все данные о снарядах, пролетающих по направлению к Политехническому, а Зоя Петровна в это же самое время записывает показания своей установки, не обращая внимания на обстрел… - Ну, а снаряды-то действительно оказались электрическими? - опять переспросил полковник. - В том-то и дело… Да вы уж слушайте по порядку… Все это чуть было не кончилось весьма печально. Снаряд угодил в стену помещения, в котором работала Леонтьева. Девушка чуть было не поплатилась жизнью. Полтора месяца пролежала в госпитале!… Попадание снаряда произошло как раз в тот момент, когда в Политехнический приехали люди из звукометрического пункта вместе с красноармейцем Озеровым. - Ну вот…Сверили записи… Видят - прекрасно совпадают. Даже направление полета можно определить по показанию осциллографической установки. Привезли с собой все данные и карты. Тут им легко было сравнивать: направления по звукометрическим данным известны! Смотрят сигналы, показанные осциллографом. Намечают точки на карте. Сразу можно составить новую таблицу.

Генерал поднялся со своего места.

- Пойдемте-ка на минутку со мной, - проговорил он. - Я вам кое-что покажу. Они спустились этажом ниже и очутились в просторной комнате. На столах, установленных вдоль стен, виднелся целый ряд непонятных приборов. Возле работали люди, по видимому, занятые их сборкой и регулировкой. - Вот полюбуйтесь! - заявил генерал, указывая рукой на приборы. - Новая, недавно разработанная аппаратура для определения траектории неприятельских снарядов системы Зои Леонтьевой и Николая Озерова. - Позвольте, товарищ генерал, забеспокоился полковник. - Я ничего не понимаю. Снаряды-то действительно были электрические?

- Какие там электрические!… - ответил генерал. - Никаких электрических снарядов у немцев не было, а теперь уже и не буде. Все оказалось очень просто объяснимым. Осциллографическая установка, с которой раньше работала Зоя Петровна, прекрасно определяла направление самых обыкновенных снарядов. Видите ли, в чем дело: всякий: снаряд благодаря трению о воздух всегда наэлектризовывается высоким потенциалов. Вот его и обнаруживала аппаратура, предназначенная для измерения электрических напряжений в воздухе. Теперь понимаете, в чем дело?