Пленники зимы

Светлана прерывает возню со своими волосами, чтобы подарить ему ещё один насмешливый взгляд:

– Зачем думать о том, что будет? Почему бы не радоваться тому, что есть?

– Зная о том, что будет, то, что есть, не радует.

– Поэтому ты такой мрачный?

– Я не мрачный. Я – сосредоточенный.

– И на чём же ты сосредоточился? На дороге?

– Нет, – он пытался отвечать раскованно и непринуждённо, но растущая уверенность, что вот сейчас, в эту секунду судьба делает решительный поворот, сковывала; холодным камнем тянула под сердцем: – Я сосредоточен на тебе. У тебя неприятности?

– Не думаю, – её голос прозвучал натянуто, будто и она почувствовала дыхание необратимости. – Не уверена, что ты поймёшь.

– А ты попробуй, – поддержал её Максим. – Рискни.

– Мне как-то предложили работу. Не очень красивую. Нужны были деньги, я и согласилась. Потребовала аванс. Мне его выплатили.

– А с работой не справилась?

– Я – математик, – волосы были забыты; она говорила медленно, тщательно отмеривая каждое слово. – Требовалось расшифровать сообщение. Морочилась месяц, зашла в тупик. А в контракте отрицательный результат не был предусмотрен. Я должна была справиться.

Он посмотрел на неё. Светлана сидела прямо, беспомощно сложив руки на коленях, глядя перед собой куда-то сквозь стекло, сквозь заснеженную дорогу. И ему было совершенно ясно, что это ловушка. Кто-то с ювелирной точностью составил план, который учитывал всё: и его одиночество, и его темперамент. Этот кто-то безошибочно нашёл в самых укромных уголках его души восторженного романтика и безудержного авантюриста. Потом распределил роли, и артисты безукоризненно выполнили свою работу.

Совпадений не бывает… таких, во всяком случае.

И ещё он понял, что принимает этот вызов.

Это не поворот в судьбе, это сама судьба.

– Сколько тебе заплатили?

– Три тысячи.

Он усмехнулся. Ему нравилась эта игра. Светлана сказала правду, думая, что он отнесёт эти деньги на дешифровку, с которой она не справилась. На самом деле, это обыкновенная зарплата – по штуке в месяц, чтоб войти в роль, плюс столько же премиальных, в случае успеха.

Надо же: как достали! И как красиво! Без сучка и задоринки. И какая точность: знают, что он не сорвётся с крючка, даже когда поймёт, что происходит. Неужели дело в Светлане? Тщательно отработали всех его женщин и подобрали безоткатную отмычку? Личико, в которое он готов смотреть, даже когда нож будет приставлен к горлу? Наркотик, которым он будет дышать, даже в твёрдой уверенности, что катится к пропасти? А он-то думал, что есть только один специалист по таким вещам. Он сам…

"Встретились два великих комбинатора…" ну-ну.

– Что собой представляет шифр?

– Зачем тебе? – Светлана честно отрабатывала свои деньги, но прекращать игру раньше времени не было смысла. – Что ты в этом понимаешь?

– Может и ничего, – он пожал плечами. – Но впереди ещё час пути, не считая дороги по городу. Какая разница, о чём говорить? Или это великая тайна?

– Нет, не тайна. Четырёхмерный массив чисел, всего что-то около десяти тысяч знаков…

– И какие методы раскодировки ты перебрала?

– У меня было два фильтра: Иезуит и КП-СС для двойных ключей. Только всё без толку!

– И никакой периодичности?

– Массив разбит на блоки от семидесяти до сотни строк. Я пыталась найти закономерность. Ничего!

– Интересно взглянуть…

И в самом деле: интересно, кто за этим стоит? Он перебирает в уме имена и лица, их не так уж и много…

– Я покажу тебе, – с надеждой пообещала Света. – Как приедем, покажу. Ты в этом разбираешься? Я уже хоть у чёрта готова просить помощи, только бы отвязаться.

– Ну что ж, – он глубокомысленно кивнул, – попроси.

От размышлений его отвлёк ярко-красный трейлер "Coca-Сola". Кабина разукрашена, в зеркало заднего вида даже не разобрать марку тягача, но и так понятно, что импортный – прёт не разбирая дороги. Моргая левым поворотником и фарами, пытается одним махом обойти всю колонну.

Максим посмотрел вперёд. Дорога шла на подъём, перед ним и под ним белая шестёрка тяжело тянула гружёный прицеп, укрытый порванным в нескольких местах брезентом, – здравствуй, младший брат! Дальше дорога была свободна.

Максим опять глянул в зеркало: "Coca-Cola" по-прежнему кого-то обгоняла, но до него ещё далеко. Скорость – шестьдесят. Успеем!

Максим надавил на газ, выходя на обгон.

– Наверное, здорово так жить – дом на колёсах: каждый день из окна новые виды, полное самообеспечение, ни от кого не зависишь…

– Это что-то вроде "неуловимого Джо"?

Он смотрел в правое зеркало, ждал, когда буксируемый джип поравняется с шестёркой, и можно будет вернуться в свой ряд. До вершины холма ещё далеко, встречного транспорта нет, на спидометре – семьдесят.

– Как это?

– В смысле, что "на фиг никому не нужен".

– А-а! – она рассмеялась. – Я этот анекдот знаю.

Он вернулся в свой ряд и посмотрел в левое зеркало на настигающий красный трал.

Уже видно, что это "Volvo". Ну, что ж: большому кораблю – большое плавание.

Максим разогнался до семидесяти пяти, вершина холма рядом, и, хотя встречных нет, чувствовалось, что "Volvo" колеблется – идти на обгон или подождать.

– Вот так бы и ехать с тобой всю жизнь…

– Так поехали.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Как поедем, так и появится возможность узнать.

– Вот-вот, – она кивнула. – У всех у вас – одно на уме.

– А у вас, значит, разное? Сегодня у тебя есть возможность начать сюжет, а не сыграть эпизод.

Светлана повернулась к нему, и Максим немедленно перевёл взгляд на её лицо. Он никак не мог понять какого цвета у неё глаза: вроде бы – голубые, но с каким-то тёмно-серым отливом на периферии зрачка. Да! Иногда хроматический астигматизм может довести до белого каления.

– И какой сюжет мы с тобой будем играть?

– А какой бы тебе хотелось?

Он с сожалением вернулся к дороге в полной уверенности, что это именно та женщина, которой всегда удавалось излечить все его душевные раны, чтобы тут же прикончить ударом ножа в спину. Гладкая, ухоженная кожа, чуть вздёрнутый кверху нос, густые брови… На этот раз у неё азиатские глаза и полные губы.