Завтра не умрет никогда (Сборник) (СИ)

— Постараюсь, а заодно выпишу дополнительную порцию бромных препаратов и прослежу, чтобы их добавляли в твои любимые блюда.

— И это называется психоаналитик. Слушай, как ты умудрилась получить диплом по своей специальности?

— Подкуп, дорогой мой, элементарный подкуп.

— Я понимаю. Одни умудряются переспать с председателем экзаменационной комиссии за час до защиты, а вторые идут на панель, чтобы заработать на подкуп деньги. Ты не ищешь легких путей. А я всегда говорил, только труд и знания делают из человека мужчину, а если не получается, приходится оставаться женщиной. Я прав?

— В чем-то, но не во всем.

— А в чем именно?

— Последняя фраза сказана с точностью до наоборот, но тебе это не грозит.

— В каком смысле?

— В прямом. Сколько не старайся, женщиной ты уже не станешь, впрочем, если тебе захочется, я могу похлопотать, у меня есть знакомый, который занимается изменением пола. Надумаешь, свистни.

— Твоя эмблема, змея над рюмкой.

— Лучше над чашкой Петри.

— Это без разницы. Так что, поднимешься на борт?

— Немного позже.

— Ладно, я улетучиваюсь, в отличие от вас, у меня полно дел до отлета, — и он исчез в трюме корабля. Я постояла некоторое время в раздумье по поводу того, идти проверить оборудование сейчас или отложить до вечера, но решила, что не стоит откладывать, и отправилась на корабль.

На следующий день сразу после проведенного медицинского осмотра, мы прошли в зал заседаний, где нас ожидало руководство центра. После краткой беседы и пожелания хорошего полета, оно удалилось, и с нами остались только специалисты, которые занимались непосредственной предполетной подготовкой. Это была обычная, ставшая рутинной процедура, когда в последний момент повторяются и сверяются план полетных мероприятий, уточняется порядок действий, и согласовываются меры на случай нештатных ситуаций. Все понимали, что в реальности все будет совершенно иначе, так как предугадать, что ждет нас на той или иной планете, совершенно невозможно, и, тем не менее, традиция никогда не нарушалась и ни кем не оспаривалась. После этого мы прошли в карантинный блок, где переоделись в комбинезоны, пройдя перед этим обработку, после чего прямиком были доставлены на корабль, где должны были провести без малого около часа в ожидании старта.

Наконец, когда с командного поста было получено сообщение о том, что до старта осталось десять минут, мы прошли в пилотскую кабину и заняли свои штатные места в креслах. После этого последовал отсчет времени, в течение которого происходила подготовка к запуску корабля. Отсек, в котором стоял корабль, спускал воздух, после чего открывался первый, а за ним второй створ ворот, соединяющий станцию с открытым космосом. Тем временем, Артур проводил переговоры с центром запуска и дублировал поступающие на борт команды. Наконец корабль нехотя тронулся с места и словно птица из гнезда, устремился в черноту космоса. Теперь нам предстояло выйти на стартовую позицию, которая каждый раз определялась в зависимости от направления нашего полета и траекторий планет в Солнечной системы, а затем сделать межзвездный бросок на сотни световых лет от родной планеты.

Мы набирали скорость и постепенно увеличивались нагрузки. Так длилось около часа. Наконец Артур доложил, что вышел в район стартовой позиции и приказал всем приготовиться для броска. Автоматически над нами опустились колпаки, которые погружали каждого члена экипажа в своеобразный кокон, внутри которого создавалась стабилизационная система, позволяющая спокойно перенести человеческим организмом межзвездный бросок. В этот момент корабль полностью переводился в автономный режим и через две минуты и начинал ускорение.

Сам бросок к намеченной цели занимал не более пяти минут, однако оценить по-настоящему происходящее было практически невозможно, так как, несмотря на то, что мы находились каждый в своем коконе, сам перелет был не из самых приятных процедур. Все зависело индивидуально от каждого организма. За редким исключением случались обмороки и тошнота. В этот раз все обошлось без происшествий, и как говорил немногословный Артур, — никто не заблевал его стерильный корабль.

Коконы поднялись через пять минут после входа в зону звезды. Теперь, когда мы вошли в систему, нам предстояло проанализировать что она собой представляет, и начать разведку планет.

— Нет, вы представляете, пролететь такую даль, чтобы выяснить, что звезда имеет всего две планеты, — горестно воскликнул Имре, после того, как бортовой компьютер выдал нам первые данные о системе.

— Погоди каркать, может еще не все потеряно, — угрюмо произнес Герт, — не все ли равно, сколько планет в системе, может нам хватит и одной, лишь бы было что изучать.

Тем временем Артур дал задание на расчет программы полета до ближайшей планеты. Ответ пришел через несколько секунд.

Сначала шли данные о звезде, её основные физические параметры. Затем начали поступать данные о планетах, которые вращались вокруг светила.

— Маршрут определен. Ближайшая цель вторая планета. Подлетное время шесть часов восемь минут. Первичные данные. Наличие атмосферы. Спектральный анализ показывает возможное присутствие кислорода. Сканирование и полное исследование начнется через четыре часа сорок пять минут.

— Вот тебе и две планеты, — произнес Герт, — на одной есть наличие кислорода. Это уже кое-что.

— Это еще ни о чем не говорит.

— И все же.

— Согласен, утешает, но не более.

— Так, чем займемся на ближайшие шесть часов? — произнесла я, понимая, что необходимо взять бразды правления в свои руки.

— Предлагаю сыграть в бутылочку, — произнес Нойман.

— Грегори, шутки, вещь хорошая, но в меру, у кого какие предложения?

— Лично вы как хотите, а я совершенно не выспался и потому удаляюсь к себе в каюту, — заявил Артур, — ближайшие пять часов мне делать нечего, — и, не дожидаясь, направился в свою каюту.

— А что, это конечно мысль, насчет того, чтобы вздремнуть, а может, распишем пулю, нас как раз четверо?

— Я не против, — нехотя ответил Имре, — но только из чувства солидарности.

— Герт, Зема, вы как?

— Можно, — ответил Герт, и все с надеждой посмотрели на меня.

— Хорошо, хорошо, я согласна, и не смотрите на меня, словно я ваша последняя надежда.

— Конечно, Зема, а кто же ты, — радостно произнес Грегори, но я сразу перебила его, сказав:

— Только при условии, без твоих обычных реплик в мой адрес, идет?

— О чем речь, я нем как рыба.

Мы пошли в пищеблок, который одновременно использовался как комната отдыха и место общих собраний.

Незаметно для нас пролетели четыре часа полета. Пока мы сидели и играли в карты, Артур после сна вернулся в командный отсек и, получив очередные данные по планете, к которой направлялся корабль, предложил нам ознакомиться с полученными данными. Не закончив игру, мы пошли к нему.

— Чем обрадуешь? — спросил Имре.

— Слушайте сами, — и он включил последний доклад диспетчера.

— Сообщаю новые данные по планете. Состав атмосферы идентичен земному. Расхождение в процентном отношении по всем компонентам менее дух процентов. Температура на поверхности, в зависимости от удаленности от полюсов планеты, в пределах от -40 до +40 по Цельсию. Радиационной фон в пределах нормы, — далее шли выкладки по различным параметрам, которые имели хотя и важное, но не столь существенное значение, как те, что были в начале.

Мы стояли в командном отсеке, не в силах поверить, услышанной только что информации.

— Что молчите? Радоваться надо, ликовать, а вы как пришибленные, — произнес Имре, первым пришедший в себя, — нет, вы понимаете, что это значит?

— Это означает, что там возможна жизнь, — медленно произнес Герт.

— Не может быть, а наверняка, — уже ликуя, ответил Имре, — о чем говорить, сто процентов. Артур, сколько нам осталось лететь?