Марун: Аластор 933

Теперь позвольте мне описать рунический процесс употребления пищи. В тех редких случаях, когда обстоятельства вынуждают руна обедать при посторонних, он закрывает рот салфеткой, а на Маруне использует уникальное приспособление — небольшую ширму на металлической подставке, полностью закрывающую лицо едока. На торжественных приемах и даже во время дружеских встреч не подаются ни блюда, ни закуски. Вместо этого гости наслаждаются разнообразнейшими утонченными ароматами — умение выбирать и производить последовательности запахов считается искусством и высоко ценится.

У рунов нет чувства юмора. Они болезненно чувствительны к оскорблениям — рун никому не позволяет над собой насмехаться и делает все возможное и невозможное, чтобы не оказаться в смешном положении. Даже разговаривая со старым другом, рун внимательно следит за тем, чтобы не наступить ему на любимую мозоль — фигурально выражаясь, разумеется. Сложный, разработанный в мельчайших подробностях этикет помогает рунам справляться с напряжениями и трениями, неизбежно возникающими при общении и взаимодействии многих людей. Короче говоря, возникает впечатление, что руны отказывают себе во всех обычных человеческих радостях. Что заменяет им низменные удовольствия простых смертных?

Прежде всего, рунов глубоко волнуют, вдохновляют и стимулируют пейзажи — горы, луга, леса и небо, меняющиеся с чередованием периодов освещенности. Стоимость земли в Рунических пределах зависит от ее эстетической ценности — рун способен всю жизнь изобретать уловки, плести интриги и даже составлять заговоры, чтобы приобрести несколько отборных участков. Рун наслаждается пышностью обрядов и церемоний, неукоснительным соблюдением протоколов, геральдическими деталями. Его манеры, умение себя вести оцениваются окружающими со строгостью балетмейстера, следящего за танцевальными па прима-балерины. Рун гордится коллекцией перламутровой чешуи шерликенов, изумрудами, добытыми, ограненными и отшлифованными им самим, аррахскими магическими колесами, привезенными с другого конца Ойкумены. Рун способен десятилетиями предаваться одному, двум или трем глубокомысленным, малопонятным увлечениям — например, изучает специализированную область математики, мертвый язык и традиционную символику фанфарных приветствий. Каждый рун — прирожденный каллиграф и рисовальщик. Дело всей его жизни — составление Книги Деяний, пополняемой, иллюстрируемой и украшаемой с лихорадочной энергией и фанатическим прилежанием. Изредка такие книги предлагаются на рынке и попадают в руки богатых коллекционеров — на планетах Ойкумены за них платят сумасшедшие деньги.

У руна скверный характер, с ним трудно найти общий язык. Щепетильность и раздражительность заставляют его вести себя отстраненно и вызывающе, он презирает все расы, кроме своей. Рун эгоцентричен, заносчив, склонен к осуждению и неприятию.

К женщинам все сказанное относится в той же степени, что и к мужчинам, хотя, разумеется, я говорю о типичных рунах. Нельзя забывать, что среди рунов, как и в любом другом народе, встречаются самые разные индивидуальности.

Недостатки рунов уравновешиваются их достоинствами — благородством в лучшем понимании этого слова, мужеством, честью, нередко интеллектом потрясающей глубины и проницательности. Опять же, однако, в каждом конкретном случае эти качества могут проявляться по-разному.

Любой рун, владеющий землей, считает себя аристократом. Иерархические титулы зависят от обширности владений. Высшее звание — кайарх, за ним следуют канг, эйодарх, барон, баронет, рыцарь и сквайр. Фвай-чи освободили Рунические пределы, но все еще периодически пересекают их, совершая паломничества по высокогорным лугам и лесам. Руны и автохтоны не вступают в какие-либо отношения.

Естественно, в среде гордых и отважных воинов-ученых, страстно стремящихся к приобретению новых земельных угодий, рано или поздно возникают конфликты. Второй марунский эдикт коннатига, запрещающий ввоз лучевого оружия, не позволяет рунам вести широкомасштабные военные действия. Но вылазки и набеги совершаются постоянно, наследственная вражда длится тысячелетиями. На войне руны руководствуются двумя непреложными правилами. Во-первых, один рун не имеет права нападать на другого, если тот занимает более высокое иерархическое положение. Во-вторых, так как кровопролитие в рукопашной схватке психологически относится к разряду ночных безумств, руны убивают врагов на расстоянии, применяя фугасные металлические стрелы. Лишь отдельные аристократы демонстрируют особую стойкость и силу духа, сражаясь мечами. Рядовой рун, однако, не может смотреть в лицо другому человеку и убить его, ибо невыносимое воспоминание навсегда лишит его покоя — если убийство не совершено во мраке мерка, в каковом случае память становится не более чем впечатлением, оставшимся от ночного кошмара. Но даже после захода солнц допускается только импровизированное убийство в состоянии аффекта. Преднамеренное убийство под покровом мерка — отвратительное преступление.

Пардеро кивнул:

— Теперь понятно, почему враг отправил меня на Брюс-Танзель вместо того, чтобы выбросить мой труп в канаву.

— Есть еще одно соображение, удерживающее рунов от убийства — на Маруне убийца не остается безнаказанным. Фвай-чи каким-то образом распознают преступника, еще никому не удалось их обмануть. Говорят, им достаточно попробовать кровь убитого, чтобы восстановить все обстоятельства его смерти.

Вечером того же дня Пардеро и Колодин решили не возвращаться в госпиталь, а переночевать в туристических номерах на одном из нижних ярусов дворца коннатига. Колодин пошел позвонить по видеофону и вернулся с полоской бумаги. Вручив ее Пардеро, техник сказал:

— Результаты запроса. Я поинтересовался: какой космический корабль, вылетевший из Порт-Мара, мог доставить вас в Карфонж десятого мариэля? Компьютер диспетчерского центра указал соответствующий рейс и дату. Второго ферария по ойкуменическому календарю из Порт-Мара отправился звездолет «Берениция» компании «Красное и черное», делавший остановку на Брюс-Танзеле. Более чем вероятно, что вы находились на борту этого корабля.

Пардеро засунул бумажку в карман:

— Еще вопрос: как я заплачу за проезд до Маруна? У меня нет денег.

Техник Колодин щедро развел руками:

— Никаких проблем. К сумме, выделенной на ваше лечение, именно с этой целью добавлена тысяча озолей. Что еще вас беспокоит?

Пардеро усмехнулся:

— Все мое будущее и все мое прошлое.

— По крайней мере скучать вам не придется, — усмехнулся в ответ Колодин.

«Диласский экстранюансор» промчался сквозь созвездие Пентаграммы, обогнул Диадему Единорога и приземлился на Дзамбаре, Аластор 1317. Здесь Пардеро пересел в лайнер компании «Красное и черное», заходивший в несколько малоизвестных портов на малонаселенных планетах Пряди Фонтинеллы. В конце концов в иллюминаторах показалась солнечная система четырех карликов — оранжевого, голубого, красного и зеленого.

Марун, Аластор 933, приближался и ширился — шар с темноватой изрытой поверхностью, местами проглядывавшей в разрывах между лохматыми грядами и спиралями облаков. Корабль опустился на космодром Порт-Мара. Пардеро вышел вслед за дюжиной других пассажиров, отдал контролеру последний отрывной купон билета, прошел через зал ожидания и оказался под небом Маруна.

Исп начался уже давно — ослепительно-голубой Осмо сиял высоко в южной части небосклона, Маддар стоял в зените, Цирсе выглядывал над северо-восточным горизонтом. Свет казался холодноватым, но благодаря Маддару и Цирсе цвета обогащались красными и зелеными оттенками. Предметы отбрасывали тройные тени неравномерной интенсивности и длины.

Остановившись у здания космического вокзала, Пардеро обвел взглядом открывшуюся панораму, поднял лицо к небу, глубоко вдохнул, выдохнул. В отличие от гниловато-влажного воздуха Брюс-Танзеля и теплой, напоенной ароматами цветов и моря атмосферы Нуменеса, на Маруне дул свежий прохладный ветерок с заметным терпким привкусом. Солнца, потихоньку расползавшиеся в разных направлениях, неброские цвета и вкус воздуха восполняли некую недостачу ощущений — прежде Пардеро ее не замечал или воспринимал как должное. В полутора километрах к западу отчетливо выделялись на фоне облаков строения Порт-Мара, за ними спускались обширные предгорья. Вид казался знакомым. Пардеро не знал, чем объяснялось ощущение привычности — изучением изображений в кабинете № 933 Кольца Миров? Пробуждавшимися впечатлениями прошлого? И тем, и другим? На востоке земля вздымалась гигантскими волнами — выглядывая один из-за другого, хребты возносились в пугающую заоблачную высь. Под окольцованными снегом пиками и туманно-серыми языками осыпей темнели мягкие покрывала почти черных лесов. Столкновение света с массой создавало разнородные формы и тени. Прозрачность воздуха, заполнявшего пространства, казалась почти осязаемой.