Вычисление Бога (ЛП)

Я ускоренно перемотал плёнку к дипломатическому приёму. Приземистый инопланетянин с пятачком вместо носа разговаривал с Сареком: «Нет уж, скажи ты! — прорычал он. — Как ты проголосовал, Сарек с Вулкана?».

— Это телларит, — пояснил я. И, вспомнив, добавил: — Его зовут Гэв.

— Он похож на ваших свиней, — заметил Холлус. — И всё равно, он слишком земной.

Я перемотал ещё немного.

— Это Андориан, — сказал я. Затем на экране появился гуманоид мужского пола с синей кожей и белыми волосами. Его макушку украшали две толстые сегментированные антенны.

— А его как зовут? — спросил Холлус.

Персонажа звали Шрас, но по какой-то причине меня смутило, что я это помню.

— Забыл, — сказал я.

Я заменил кассету, запустив специальный выпуск «Звёздных войн», широкоэкранку. Затем перемотал вперёд, на сцену в космобаре. Холлусу понравился Гридо — насекомообразный сторонник Джаббы, дерущийся с Ханом Соло. Кроме того, он положительно оценил Хаммерхеда и некоторых других персонажей, но по-прежнему настаивал на том, что люди крупно промахнулись с реалистичными портретами внеземной жизни. Определённо, я не собирался с этим спорить.

— И всё же, — заметил Холлус, — в ваших фильмах кое-что показано верно.

— Что же? — спросил я.

— Дипломатический приём; сцена в баре. У всех инопланетян, по-видимому, сопоставимый уровень технологий.

Я нахмурился:

— Всегда считал это наименее вероятным из допущений. То есть, хочу сказать, возраст Вселенной — что-то около двенадцати миллиардов лет…

— Если быть точным, 13,93422 миллиарда, — поправил Холлус. — Если выражать в земных годах, конечно же.

— Ну, хорошо. Возраст Вселенной — 13,9 млрд. лет, а Земли — только 4,5 млрд. Должно быть множество планет гораздо, гораздо старше нашей, и есть такие, которые намного, намного моложе. Скорее, я бы ожидал, что некоторые разумные цивилизации на миллионы, а то и миллиарды, лет более продвинутые, а другие — несколько примитивнее.

— Цивилизации, отстающие от вас в технологическом плане лишь на несколько десятилетий, не будут иметь радио и космических технологий, а следовательно, их будет невозможно засечь, — сказал инопланетянин.

— Да, это так. И всё-таки, я бы скорее ожидал, что во Вселенной найдутся множество цивилизаций гораздо более развитых, чем наша — например, такие как ваша.

Глаза Холлуса посмотрели друг на друга — выражение удивления?

— Мы, форхильнорцы, ушли от вас не очень далеко — максимум, на столетие. В любом случае, не больше чем на сто лет. Думаю, через несколько десятилетий ваши физики совершат научный прорыв, который позволит воспользоваться ядерным синтезом для того, чтобы эффективно и экономично разгонять корабли почти до скорости света.

— Правда? Ух ты. Но всё же — каков возраст Беты Гидры? — спросил я.

Было бы удивительным совпадением, если бы возраст этой звезды совпадал с возрастом Солнца.

— Примерно 2,6 млрд. земных лет.

— Чуть больше половины возраста Солнца.

— Солнца? — переспросил Холлус левой речевой щелью.

— Так мы называем нашу звезду, когда хотим отличить её от других, — пояснил я. — Но если Бета Гидры настолько молода, я удивлён, что на вашей планете успели развиться вообще какие-либо позвоночные, не говоря уже о разумной жизни.

Холлус помолчал, раздумывая над этим.

— А когда на Земле в первый раз возникла жизнь? — спросил он.

— Определённо, жизнь уже была 3,8 млрд. лет назад — у нас есть окаменелости такого возраста. Может быть, она возникла около четырёх миллиардов лет назад.

— И первые животные с позвоночным столбом появились лишь полмиллиарда лет назад, так? — скептически сказал инопланетянин. — Значит, жизни потребовалось до трёх с половиной миллиардов лет для того, чтобы пройти от своих истоков до первых позвоночных?

Он покачал всем телом, и добавил:

— На моей планете жизнь возникла через 350 млн. лет, а позвоночные появились всего через 1,8 млрд. лет после этого.

— Так почему же здесь на это ушло гораздо больше времени?

— Мы уже это обсуждали, — сказал Холлус. — На наших планетах развитие жизни управлялось Богом. Возможно, его или её целью было одновременное появление множества разумных видов.

— А-а-а, — с сомнением протянул я.

— Но даже, будь это не так, — сказал Холлус, — есть ещё одна причина, по которой все вышедшие в космос цивилизации обладают сравнимым уровнем технологий.

Что-то вертелось у меня на краю сознания, нечто, что я однажды видел по телевизору — как Карл Саган объяснял смысл уравнения Дрейка. В нём было несколько параметров, в том числе скорость образования звёзд, доля звёзд, имеющих планеты, и так далее. Если перемножить все параметры, можно оценить число цивилизаций в галактике Млечный Путь. Всех параметров я не запомнил, но вот последний намертво врезался в память: у меня по спине побежали мурашки, когда Саган его обсуждал.

Последним параметром было время жизни технологической цивилизации: число лет между появлением радиопередатчиков и исчезновением цивилизации. Человечество стало активно пользоваться радиосвязью в 1920-е годы; если бы «холодная война» в одночасье стала «горячей», наш срок как технологической цивилизации составил бы всего тридцать лет.

— Ты имеешь в виду время жизни цивилизации? — спросил я. — Промежуток времени, после которого она себя уничтожит?

— Полагаю, это одна из возможностей, — согласился Холлус. — Определённо, у нашей цивилизации были свои сложности в том, чтобы научиться разумно пользоваться ядерной энергией.

И, помолчав, добавил:

— Мне дали понять, что многие люди страдают от психических проблем.

Меня несколько удивила резкая смена темы.

— М-м-м, да. Думаю, это так.

— То же можно сказать о многих форхильнорцах, — сказал Холлус. — И это ещё один фактор, который нужно принять во внимание: по мере развития технологий становится всё легче уничтожить цивилизацию целиком. В конце концов эта возможность попадает в руки не только правительств, но также и отдельных лиц; а ведь некоторые из них могут оказаться неуравновешенными.

Мысль была поразительной. Новая переменная в уравнении Дрейка: fL, доля психов в конкретной цивилизации.

Симулякр Холлуса придвинулся ко мне чуть ближе:

— Но главное не это. Перед тем, как найти вас, наша раса, форхильнорцы, вошла в контакт с другой технологической цивилизацией, вридами. Если точнее, мы встретились с ними около шестидесяти лет назад, когда отправились к Дельте Павлина и нашли их.

Я кивнул.

— И ещё, если помнишь, прежде чем направиться сюда, мой космический корабль, «Мерелкас», посетил шесть других звёздных систем — не считая системы вридов. Могу добавить, что в каждой из этих шести систем в своё время обитала своя разумная раса. Я их перечислю: это звезды, которые вы называете Эпсилон Индейца, Тау Кита, Мю Кассиопеи А, Эта Кассиопеи А, Сигма Дракона и Грумбридж 1618. У каждой из этих звёзд в своё время была своя цивилизация.

— Но теперь их нет?

— Именно.

— Что вы там обнаружили? — спросил я. — Руины от бомбёжек?

У меня перед глазами живо предстали образцы причудливой инопланетной архитектуры, искорёженные, оплавленные и обугленные от ядерных взрывов.

— Ни в одном случае.

— Но что же тогда?

Инопланетянин развёл руки в стороны и качнул телом:

— Покинутые города, некоторые из них невообразимо старые — настолько старые, что погрузились глубоко в землю.

— Покинутые? — переспросил я. — Хочешь сказать, их обитатели направились куда-то ещё?

Глаза форхильнорца щёлкнули в знак согласия.

— Но куда?

— Вопрос остаётся без ответа.

— Но вы узнали ещё что-нибудь об этих цивилизациях?

— Да, и очень много. Они оставили множество артефактов и записей — а в некоторых случаях и тела: похороненные или окаменелые.

— И?

— И в конечном счёте все эти цивилизации оказывались на сопоставимом технологическом уровне; ни одна не построила машин, принципов которых мы бы не смогли понять. Да, вариации организмов были удивительны, хотя — как вы обычно говорите? — «это та же жизнь, которой мы её знаем». Все они представляли углеродные формы жизни, основанные на ДНК.