Подробности жизни Никиты Воронцова

- Простите, мы отвлеклись. Значит, в личном плане никого ни о чем нельзя предупредить, удержать от гибельного, предотвратить несчастье?

- Бесполезно. Судите сами. Я предупреждаю Федю, мужа своей сестры Серафимы, что его убьют под Харьковом. Что же ему делать, дезертировать? Проситься на другой фронт? Пустить себе пулю в лоб назло предсказанию? Я уже не говорю о том, что его убивают под Харьковом только в последних пяти моих жизнях, а за двести лет до этого он регулярно умирал совсем другой смертью.

- Это, наверное, тяжкое бремя - бессильное знание.

- Правда. Порой я ощущаю его как невыносимое. Бывает, очень хочется умереть по-настоящему, как другие...

- Но ведь есть и радости в вашем положении!

- Да, конечно, и могу заверить, что никто из вас не радуется своим радостям так, как я своим.

- Если можно, расскажите подробно.

- Не буду я подробно. Все равно вы не поймете.

- Вино, любовь, путешествия?

- Это наслаждения, а не радости. Наслаждения у нас с вами одни и те же. Радости разные.

- Скажите, это не случайно, что вы перед смертью не уничтожили свой дневник?

- Нет. И не случайно, как я обставил свою смерть.

- Вы хотите сказать...

- Мой дневник должен был попасть в руки не к моей преподобной курице-племяннице, а к следователю городской прокуратуры Варахасию Щ.

- Благодарю вас. До встречи в нашей следующей жизни."

- Как это тебе? - произнес Алексей Т. самодовольно.

- Чрезвычайно неровный слог, - отозвался Варахасий Щ. - Тотчас видно, что не человек писал. Начнет так, как следует, а кончит собачиною. Впрочем, все же се глас не мальчика, но мужа. Если бы ты почаще...

Бог знает, какой совет собирался дать Варахасий своему приятелю, но тут затренькал дверной звонок. Варахасий вышел в прихожую и вернулся, разворачивая телеграмму.

- "Доехали устроились благополучно, - прочитал он вслух, - целуем любимого мужа папочку Саша Глаша Даша".

Варахасий сладко зевнул и потянулся.

- Вот и прекрасно, - сказал он. - Пошли спать. Постелю тебе в кабинете, не возражаешь? Славно, однако, что сегодня не работать. И междусобойчик получился на славу, как ты находишь?

- На славу, - согласился Алексей.

Он тоже сладко зевнул и вдруг захлопнул рот, стукнув зубами. Он весь сотрясся.

- Знаешь, - произнес он хриплым шепотом, - по мне так лучше к чертям в ад, чем обратно...

Варахасий промолчал. Может быть, он не расслышал.