Бригада «Боло»

Похоже, ему предстоит вплотную заняться изучением данного феномена. «А что, если эта чертова штука стала нестабильной? – подумал он. – Если программы-ингибиторы начали распадаться, то независимое мышление может быть первым признаком…»

И у Боло, и у человека при разрушении одного набора запретов непременно разрушаются и остальные. Что последует за этим? Программы, побуждающие машину повиноваться своему командиру? Электронные запреты, говорящие, что Кинкэйд – мирный город, а не цель для атаки?

Похоже, его назначение на Мюир только что приобрело новый и отчасти пугающий смысл.

Глава пятая

Убить и съесть!

Счааграсч Пробующая Кровь, полуприкрыв рубиново-красные глаза, вцепилась в привязные ремни своего противоперегрузочного сиденья, пока десантная капсула ее Охотника с пронзительным визгом прорезала небо, которое быстро меняло цвет с черного на горяще-розовый. При входе в плотные слои атмосферы капсулу сотрясла вибрация; согласно светившимся на экране данным, температура внешнего корпуса достигала почти трех тысяч начактов', на выступающих краях гладкой аэродинамической поверхности она была еще выше.

Это всегда труднее всего, подумала она, стараясь преодолеть нарастающую панику в уме и сердцах. Только самые храбрые и верные долгу охотницы Малах могли вынести клаустрофобию при спуске в боевой капсуле, вынести страх быть запертыми, пойманными в маленькое яйцо из черного металла и керамики, пронзающее небеса в двадцать раз быстрее звука. Торможение навалилось на ее обхваченное ремнями тело, сопровождаясь чувством удушающей тяжести, которая усиливала и без того неприятное ощущение, что тебя заперли, заживо погребли…

В период обучения на золотой, теплой Занаах она слышала истории об охотницах, сошедших с ума во время десантирования. «Используй свой страх смерти, – говорили ей инструкторы. – Сконцентрируйся на мысли о том, что скоро ты освободишься и сможешь позволить ярости поглотить тебя и твоих врагов».

Рефлекторно Счааграсч выпустила когти, ощутив их шелковистое скольжение по чешуйчатой коже ступней и ладоней, когда они выдвинулись, спрятались и выдвинулись еще раз.

«Используй свой страх…»

Как? Страх был черным, бормочущим безумием, засевшим где-то в затылке. Ей хотелось крутиться и полосовать все вокруг когтями, но мешали крепко державшие ее ремни. Ну сколько еще?

Высота… почти 310 тайрухтов, атмосфера вокруг становится более плотной.

Ей хотелось оглядеться по сторонам, даже если там не на что было смотреть, но Охотник был полностью изолирован в своем теплоустойчивом коконе, а внешние сенсоры выключены. Она, конечно, прекрасно знала, как это выглядит со стороны: черный короткокрылый корпус, охваченный розовато-рыжим пламенем. Вибрация продолжала нарастать так интенсивно, что тряска переросла в удары гигантской кувалды, грозившие в любой момент разнести в клочки тонкий корпус спускаемого модуля.

Все было кошмарно… ужасно, в восемь раз хуже любой тренировки. Счааграсч казалось, что ее разум медленно рассыпается, подобно внешнему керамическому покрытию. Через мгновение она потеряет над собой контроль и с яростью берсеркера разнесет центр управления, покончив с собой и с этим спуском.

Как себя чувствуют сейчас остальные из моей Стаи, подумала Счааграсч…

Они прогуливались по древнему каменному волнорезу вдоль гавани Гэллоуэя. Половину ночного неба заполняло сияние, бывшее Скоплением Стратана; другая половина чернела пустотой Залива. Алекси Тернер по-прежнему была облачена в вечернее платье с голографическими аксессуарами, обязательное на прошедшем ранее официальном обеде, светлые волосы были уложены в высокую прическу под сверкающей тиарой, которая порождала облако звездочек над ее головой. Фрэнк Киркпатрик, подтянутый, елейный и гладкий, довольно привлекательный в своем обеденном жакете и парадном килте, с лицом, покрасневшим от негодования и слишком большого количества спиртного, шел рядом с нею. Они не слишком хорошо смотрелись друг подле друга.

– Но вы ведь, безусловно, понимаете, как важен этот проект для наших людей, – говорил ей депутат Киркпатрик.

– Нет, мистер Киркпатрик, – ответила Алекси, – не понимаю. Зато прекрасно понимаю, как это выгодно для вас и ваших друзей. Но чем ваш проект может помочь Уайд Скай, увольте, не понимаю.

Он нахмурился, бросив на нее сердитый взгляд:

– Очень неблагородно с вашей стороны. Очень неблагородно. Только новые строительные контракты принесут…

– И большинство их будет выполнять «Скай Девелопмент», полагаю. – Она точно знала, что Фрэнк Киркпатрик был на содержании у этой строительно-конструкторской фирмы, планировавшей возведение нового космодрома прямо в центре района Хай Трис. Не то чтобы Уайд Скай требовался еще один порт. Поддержание существующего в приемлемом техническом состоянии уже было проблемой. Но владельцы земли вдоль Шоссе № 60 надеялись хорошенько заработать, когда в примыкающей к новому порту зоне начнут как грибы возникать магазины, бары и развлекательные заведения.

– Вы так ничему и не научились, Алекси, не так ли?

– Не научилась чему?

– Как играть в эти игры. Давать и получать. Quid pro quo. Ты мне – я тебе.

– Не могу себе представить, мистер Киркпатрик, что бы я могла от вас получить.

– Уверяю вас, мисс Тернер, – неожиданно официально-холодным тоном произнес Киркпатрик, – что, если вы найдете способ помочь нам – замолвить за нас словечко где нужно, – это будет оценено нами очень высоко.

– Я не уверена, что ваши друзья смогут заплатить столько, сколько я стою.

Его брови взлетели вверх, как будто он только что увидел свет надежды в беспросветной темноте ожиданий.

– То есть цена существует? И какова же она?

– Моя честность как заместителя директора этой колонии.

Он нахмурился, озадаченный, и она рассмеялась:

– Понимаете, мистер Киркпатрик, если я соглашусь на ваше предложение, то потеряю ее. Честность – как девственность. Потеряв однажды, уже не восстановить.

– Я… не понимаю.

– Да, сэр. Не думаю, что вы можете понять. Он покачал головой:

– Послушайте, все это не важно. Если мне удастся убедить вас, что новый космопорт будет благом для Уайд Скай, для нашей экономики и промышленности, то, вероятно, вы сможете…

– Мистер Киркпатрик, – усталым голосом произнесла Алекси, – у меня сейчас совсем другое на уме. Мы не получали вестей с Эндателайн уже почти две недели, а учитывая все эти странные сообщения…

Он пожал плечами:

– Проблемы со связью, без сомнения. Вы ведь знаете, как часто передатчики по той или иной причине выходят из строя.

– Они передали, что на них напали, а затем что-то об их Боло. Не очень похоже на проблемы со связью.

– Майор Фитцсиммонс…

– Я знаю мнение Фитцсиммонса, мистер Киркпатрик. Он никогда не любил и не доверял Боло.

– А кто им доверяет? Устаревший конкордатский мусор, если вы меня спросите. Опасные штуки, которые следовало давно отправить на слом. Только подумайте, что случится, если наш вдруг чокнется и проедется по Гэллоуэю… – Он содрогнулся.

– Мы не можем быть уверенными, что такое произошло на Эндателайн, – строго проговорила Алекси. Киркпатрик хихикнул:

– Но вы же не думаете, что это таинственные захватчики из Залива? Как Сэм Карвер и его толпа неотесанных олухов?

– Нет, не думаю, – признала она.

Карвер возглавлял делегацию фермеров из района Сеа Клиффс, требовавших правительственного расследования необычных явлений и исчезновений, которые произошли на восточном побережье в течение нескольких последних месяцев. Страх перед возможным вторжением уже начинал распространяться и в соседних районах.

– Ну вот видите? – одарил ее широкой снисходительной улыбкой Киркпатрик. – Вовсе не о чем волноваться! Скорее всего Боло на Эндателайн сорвался с катушек и учинил разгром. Как только его отключат и отремонтируют, мы узнаем, как все было, готов поспорить. А затем мы предпримем все меры, чтобы у нас ничего подобного не произошло, – он щелкнул пальцами, – включая закон об отключении и размонтировании нашего Боло.