Проект «Повелитель» (СИ)

Накрыло и я шагал куда-то, как покойник с трудом волоча ватные ноги. Ничего не вижу, не слышу, не понимаю. Вроде и зрение есть, но не вижу. Чувствую только, что впереди меня так же как я, ковыляет Косой, мертвой хваткой вцепившийся в автомат.

Обращаю глаза в себя и ориентируюсь по внутреннему зрению. И тут приходит острое понимание надвигающейся беды. Что-то страшное и непоправимое произойдет через несколько шагов с нами. Только остановится, я не могу. Над телом я не властен. Разум в панике ищет выход из создавшегося положения. Ищу причину и нахожу… Некто движется рядом, одним курсом с нами. Глаза не видят его, но чувствую, что он где-то между мной и Косым, чуть в сторонке ведёт нас как собак на верёвке. Пробую шевельнуть правой рукой, плетью повисшей вдоль тела… Чуть-чуть, слегка. Получается, но не очень. А времени не остаётся… Беда всё ближе. И тогда, внезапно нахожу решение… Перестаю сопротивляться, и ускоряю шаг… Поравнялся с невидимым. Вот он! В метре от моего правого плеча. Рывком отправляю левую руку за поясницу и, вытащив пистолет, стреляю из-за спины направо… Не глядя, не поворачивая головы. Раз! Два! Три!.. Невыносимая боль врывается в мозг сотней раскалённых иголок. Палец ещё жмёт на курок, но я уже валюсь с ног теряя сознание…

Прихожу в себя на полу. Мордой в блевотине. Штаны мокрые… В голове туман.

Отрываю голову от пола и смотрю на фигуру рядом в черной луже. Кажись, попал.

Это меня слегка успокаивает. Перевожу взгляд вперёд. Всё правильно. Впереди валяется Косой, весь скрючившись от боли. Изо рта вытекшая лужа. Всё мясо из себя выкинул..

Да-а… плотно мы поели. Поднимаюсь на ноги. Пол какой-то неправильный — качается под ногами. Привалился плечом к стене. Так надёжней. Сполз по стенке опять на пол.

Надо посидеть отдохнуть. Сил нет совсем, как в детстве когда от стаи убегал… Вот так же сидел на бордюрчике второго этажа ничего не понимая. Как туда запрыгнул не помнил.

И что там на земле происходит не понимал. Стая рвала кого-то. А он пронзительно и отчаянно верещал, пока чьи-то зубы не порвали ему горло. Так и погиб Ящерка. А я ничего не чувствовал в тот момент… ничего… Сидел с совершенно пустой головой и не мог пошевелиться. Косой, который повис на водосточной трубе, рассказал мне потом, что своими глазами видел как я с разбега запрыгнул на этот карниз… а это добрых четыре метра, если не больше… Так и сейчас сижу и тупо рассматриваю эту хрень, что нас вела..

Недоросток какой-то… может пацан, да нет, не пацан. Руки тонкие, пальцы как у паука, голова лысая, морщинистая. Старик, что ли? Надо встать да глянуть получше. Вроде пол уже не шатается. Поднялся, подобрал свой пистолет, подошёл. Оно лежало на боку. В левом боку было две дырки, одна у пояса другая повыше у подмышки. С верхней дыры со свистом выходили кровавые пузыри. Дышит ещё. Перевернул его на спину и на меня со злобой уставились два глаза. Вру, три. Третий глаз был в складках кожного нароста посреди лба. Фу! Ну и урод! Маленький рот, сведённый в гримасе, приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но не сказал. Только пустил те же красные пузыри и тонкая струйка крови потекла по подбородку… Вот и всё. Я прикрыл ему остекленевшие глаза и пошёл к Косому, что-то долго он отдыхает… Косой был в отключке. Вот оно что! Впереди в метре от Косого стояла пелена. Действующая! Не появляющаяся и проходящая время от времени, а неподвижная. Она перекрывала конец коридора. Вот куда эта тварь нас вела, зажарить хотел. Оттащил Косого подальше и принялся тормошить. Он мычал, но глаза открывать не хотел. Пришлось отвинтить фляжку и влить ему в рот. Он заперхал, глаза открылись.

— От… отвали… — с трудом выдавил Косой.

— Давай друг вставай, хорош спать..

— Где мы?

— Здесь как видишь.

— Где здесь? Мы же пулемет несли… Где Лом, Коротышка?

Я не на шутку встревожился.

— Косой, ты, что ничего не помнишь? Мы здесь в подвале, как на лифте спустились, так и шарахаемся тут вторые сутки.

Он замотал головой, с ужасом оглядываясь по сторонам.

— А это что за бабай? — уставился он на покойничка.

— Короче, Косой, видать он тебя хорошо приложил… тут такое дело…

И я вкратце, что помнил, рассказал ему про наши похождения. Он сначала, не сильно поверил но живой автомат и куча боеприпасов внушала уверенность, что всё рассказанное мной правда. Вот только, куда я свой автомат дел, я вспомнить не мог. Помню, что с оружейки мы оба с автоматами выходили. Консервы, я штык ножом вскрывал. И всё, как обрезало.

— Он значит? — ,кивнул Косой осматривая убитого.

— Ага..

— А дед говорил, что мутантов больше нет, вымерли. Видать не все … Смотри, браслетик у него на руке, написано что-то.

Я подошёл ближе и прочитал надпись на белом нержавеющем браслете. — № 445 — Циклоп.

Хаймович взволновано мерил комнату шагами. После первых охов и вздохов, он отошёл.

Сначала, правда, отругал нас для порядка, что мы трепим его старческие нервы и не заботимся о его пошатнувшемся здоровье. Однако, судя по тому, как он стиснул нас в объятиях, здоровья у дедушки было ещё прицеп и маленькая тележка. Затем усадил нас на диван и принялся допрашивать. Пока я сбивчиво рассказывал, выкладывая содержимое рюкзака на пол. Дед всучил нам по кружке горячего чая и водрузил на стол сковородку с ароматным дымящимся рагу. Косой запустил руку в свой рюкзак и улыбаясь поставил на стол жестяную банку с мясом. Консервы произвели впечатление. Хаймович подхватил её, повертел читая тиснёную надпись на торце…

— И вы их ели?

Мы с Косым хором кивнули.

— Одного не понимаю, как вы после этого живы остались… Я понимаю что молодость и крепкие желудки, но за давностью лет эта тушёнка давно превратилась в яд. Трёхглазых зелёных человечков после такой пищи кто угодно увидит, и слонов взлетающих с крыши..

— Хаймович! Гадом буду, вкусная… — Косой в доказательство принялся вскрывать банку орудуя ножом.

Дед опустил свой любопытный нос в банку и понюхал, на мгновение мне показалось, что он как древнее животное втянет в себя всё содержимое банки носом, и я прыснул в кулак.

— Хм, пахнет не плохо. По крайней мере, признаков разложения не заметно..

— А я про что? Ты попробуй! — взбодрился Косой.

Старик осторожно подцели кусочек вилочкой поднёс к глазу, ни дать ни взять ворон на мышь прицелился.

— А скажите-ка молодые люди, на этом складе было прохладно…

— Да не жарко, мы в ватниках спали… Да ешь не боись, проверено, мы то живы а банок по десять с Толстым уговорили.

Дед таки положил кусочек в рот и стал медленно разжёвывать.

— Бог, мой, какие забытые ощущения… какой вкус… Сроду никогда не предполагал, что банальная тушёнка будет деликатесом. Впрочем, что я говорю, вся прежняя жизнь сплошной деликатес. Так и рождаются сказки о рае…

В гостевое окно влетел камень и прокатился по полу.

— Дед! Ты дома? — донесся с улицы тонкий мальчишеский голос. — Дед! Косой не вернулся?

— Здесь я! — отозвался он.

— Это мои, — встрепенулся Косой, — Засиделся я тут, пора. Завтра с утра зайду.

Косой поднялся и вышел в гостевую, на ходу накидывая рюкзак на плечо.

— Шустрый! Привет! Как там дела дома?

— Дядя Косой?! Луиза послала тебя сыскать. Да и наши волнуются. Вас нет три дня, а вчера Хромой пропал…

— Ладно,… Шустрый пошли домой, там разберёмся…

Поднимаясь по лестнице к двери, Косой обернулся:

— Спасибо Хаймович за еду, а Толстого завтра никуда без меня не отпускай.

И подмигнул. Улыбка на его лице разъехалась до ушей. Видимо он уже представлял какой эффект на пацана произведёт его появление с автоматом.

— До свидания Федор. Всегда рад твоему визиту.

— Пока, Косой до завтра, — зевнул я. На меня вдруг тяжкой ношей навалилась усталость.

Но лечь поспать мне старый не дал. Он битый час допрашивал, про всё что произошло.

Заставляя вспомнить подробности, кои я не упомнил или пропустил. Пришлось вспоминать. Вспомнил лестничный пролет, ведущий на верхние этажи. Этажей получалось пять. Та же незримая пелена стояла в пролётах, и подняться по ним не представлялось возможным. К ней нас карлик и притащил, видать хотел нашими телами проверить на прочность.