За час до срока

Еще раз оглянувшись, Топорков подошел к новым знакомым. Он всмотрелся в их лица и не обнаружил и тени напряженности. Они выглядели абсолютно спокойными, как будто весь день посвятили прогулке по Москве. Хотя нет.

В их глазах была хорошо скрываемая тревога, настороженность, напряженность.

— Присаживайся, — сказал Стас, кивая на скамейку. — Как себя чувствуешь?

— Хреново! — грубо ответил Юра.

— Ого… — Егоров поднял брови.

Топорков решил сходу пойти в наступление, чтобы получить ответы на свои вопросы сразу же, не давая им подолгу обдумывать ответ. Он имел на это право. Ведь это они его позвали. Значит, он им зачем-то нужен. Значит, без него у них что-то не выходит.

— Хорошие мои, — не скрывая раздражения, выдавил Юра, — я не почтальон, я журналист. Я вас насквозь вижу. Если вы не расскажете, во что собирались меня втянуть, если уже не втянули, я поднимаюсь и ухожу.

— Сейчас Роман подойдет, и ты все узнаешь, — спокойно и чуть подняв брови сказала Тамара.

Юра почувствовал, что ему нечего сказать, а сказать что-то нужно.

— А где Игорь?

— Игорь погиб, — спокойно ответил Стас и опустил голову.

— Что? — Юре показалось, что он ослышался.

— Игорь погиб, — повторил Стас.

— Как погиб? — по-глупому задал Юра нелепый вопрос.

Ему не ответили. Пауза повисла над скамейкой. Топорков никак не мог осознать услышанное, а его новые друзья в очередной раз убедились, что не в силах ничего предотвратить. Пока не в силах.

— Роман, — сказала Тамара, кивнув в сторону приближающегося товарища.

— Вот он сейчас нам все и расскажет, — выдохнул Стас.

Роман шел быстрой, уверенной походкой.

— Ну что там? — спросил Стас.

— Все как всегда, — присаживаясь рядом ответил Роман.

— Что, черт возьми, как всегда? — спросил Юра.

— Прости, — начал Стас. — Мы были недостаточно откровенны с тобой.

— Недостаточно откровенны? — усмехнулся Юра. — Давайте назовем вещи своими именами. Вы меня обманули и собирались использовать. Ты сам мне об этом сказал у редакции. Вы меня совсем за идиота держите?

Егоров тяжело вздохнул и еще раз окинул присутствующих взглядом, как бы говоря: «Другого выхода, кроме как рассказать все, у нас нет».

— Понимаешь… все… совсем не однозначно, — было заметно, что Стас никак не подберет нужные слова. — В общих чертах предысторию ты знаешь. В 1911 году трехвагонный состав покинул Римский вокзал. Через двенадцать часов он вошел в горный тоннель и бесследно исчез. За восемнадцать лет до этого, один известный меценат и любитель театра, Лукавский, подкупив одного засранца, приобрел череп писателя Никольского для своей коллекции. Никольского хоронили в закрытом гробу — об этом есть запись в волостной полиции. По Москве ходили слухи, что у этого сумасшедшего коллекционера уже есть несколько черепов великих актеров, театральных режиссеров, писателей. На самом же деле Лукавский был не настолько полоумным, как все его считали. Ты слышал что-нибудь о культе «Двенадцати голов»?

— Нет, — ответил Юра.

— Это очень древний культ, — продолжил Стас. — Корни его берут свое начало в Индии. Для исполнения этого культа пригодны черепа только тех людей, кто при жизни был чрезвычайно умен, имел сильную волю и способность видеть в окружающем мире то, что большинству недоступно. А что писал Никольский, тебе объяснять не надо. Его книги многих свели с ума. Внук Никольского не потерпел подобного глумления над останками деда и пришел к Лукавскому с револьвером. Как ни странно, тот отдал ему череп, хотя был достаточно смелым человеком и участвовал во многих авантюрах. Похоже, у Лукавского были на это веские причины.

Внук Никольского собирался ехать в Италию и там похоронить череп деда.

Тот не раз говорил, что в Италии осталась его часть. Возможно, так он хотел обезопасить череп от новых посягательств. Но что-то там у него не срослось, и Николай никуда не поехал. Через друга, итальянского капитана Роберто Джулиани, он хотел передать ларец с черепом деда знакомому православному священнику, чтобы тот похоронил его по всем правилам. Но и эта затея не удалась. Роберто не успел встретиться со священником, так как сразу после возвращения в Италию надолго ушел в море. Его младший брат Марио взял ларец с черепом, чтобы напугать приятелей на той самой прогулке, во время которой исчез поезд. Кстати, он был одним из двух пассажиров, кому удалось спрыгнуть с поезда перед самым въездом в тоннель.

— При чем здесь смерть Игоря? — спросил Юра. — И что значит «все как всегда»?

— Все, что я сейчас рассказал, мы узнали только после того, как Виктор исчез в вагоне поезда. У нас появилось предположение, что все дело в голове.

То есть в черепе Никольского. И как только мы стали продвигаться в этом направлении, начали гибнуть наши друзья. Вокруг нас происходят странные вещи. Мы уверены, что Бондарь может нам что-то рассказать.

— Почему вас интересует именно Бондарь? — спросил Юра. — Неужели нет других специалистов?

— Григорий Ефимович Бондарь, — продолжил рассказ Роман, — писатель, историк, философ, физик и еще Бог знает кто. Самый информированный о «Летучем Итальянце» человек. По нашим данным, практически все публикации на эту тему принадлежат ему, хотя и выходили под разными фамилиями. У нас даже сложилось впечатление, что Бондарь специально рассказывает про поезд небылицы, чтобы никто не узнал того, о чем он не хочет рассказывать. Возможно, он провоцирует интерес к поезду, чтобы в мутной воде отыскать что-то важное, что он сам найти не может. Ты человек новый. Да еще и журналист. Возможно, он попытается использовать тебя в своих целях. Но ты-то будешь к этому готов и, возможно, сможешь что-то узнать. Это очень важно. Все говорит за то, что «Летучий Итальянец» каким-то образом причастен к легендарному концу света.

— И вы в это верите? — чуть не рассмеялся Юра.

— А ты нет? Сколько трупов вокруг этого фантома только наших знакомых.

А сколько тех, про кого мы не знаем? Все они хотели только одного: узнать, что представляет из себя этот поезд!

Топорков молча смотрел перед собой и думал. Все, что ему рассказали, могло быть правдой, но могло и не быть ею. Если это игра, то для чего этим людям нужно заставить именно его встретиться с Бондарем?

— Ну вот и все, Юра, — подвел черту Стас. — Теперь ты знаешь то же, что и мы.

— Как погиб Игорь? — в очередной раз спросил Юра.

— У него вырвали горло, — ответил Роман.

Юра посмотрел на Романа, затем перевел взгляд на Стаса. Первое объяснение, что Игорь умер «как всегда», теперь подразумевало, что способ убийства — часть ритуала.

— Жаль, — сказал Стас. — Настоящий мужик был…

— Настоящий мужчина, — добавила Тамара и отвернулась.

— Есть два свидетеля, — продолжил Роман. — Они видели, как Игорь стоял у выхода из кухни с каким-то здоровенным мужиком со шрамом на лице. Так они стояли с минуту. Потом Игорь упал, а человек со шрамом ушел.

— Что же тот ему такое говорил, что Игорь стоял и слушал? — вслух размышлял Юра.

— Вопрос не в том, что говорил, а кто говорил, — уточнил Роман.

— Роман работает в милиции, — пояснил Стас. — Поэтому мы и знаем подробности про Игоря. К тому же он сам однажды столкнулся с человеком со шрамом.

Это случилось почти сразу, как только он начал нам помогать.

— На даче, где мы обсуждали новости о поезде-призраке, которые нам удалось добыть, кто-то убил собаку и поджег дом, — стал рассказывать Роман. — Я уходил последним. Неожиданно в комнате появился громила. Прикинув соотношение сил, я обернулся и схватил кочергу. Когда повернулся обратно, передо мной стояла очаровательная женщина. Я почувствовал, что теряю волю. Мне стоило больших усилий отвести взгляд в сторону. Я встряхнул головой и снова посмотрел на женщину. Передо мной стоял все тот же громила.

— Гипноз? — предположил Юра.

— Возможно. Только я устоял, а Игорь нет.

— В чем смысл культа «Двенадцати голов»? — спросил Юра. — Просто клуб по интересам а-ля сатанисты?